В форте эти десятки зверей жили в состоянии холодной войны — судя по моим ощущениям, они все были Хиатусами примерно одного уровня, никто особо не выделялся по силе. Тех, что слабее, тут оперативно убивали и совместно съедали. Тех, что сильнее… просто не было. Видимо, Очаг был слабоват для появления Хиатусов с Истоком. Ну а тех, что прорвались на этот этап за счет поедания себе подобных, убили в последнюю зачистку с десяток лет назад, и новые появиться еще не успели.

Исключением из правила была разве что стая безглазых, которых мы привели с собой. Хоть они и были поодиночке заметно слабее, чем местные, но, в ходе последующих разборок, сократившись в количестве раза в три, заметно набрали в силе и практически сравнялись с остальными жителями форта.

Увидев двух бодрых тварей, перекусывающих своими сородичами, я раздумывал недолго. Провернув две полусферы гранаты друг относительно друг друга до третьего щелчка, я отсчитал две секунды и швырнул снаряд со стихией Холода прямо под лапы ближайшему. Тварюга, похожая на отвратительную пушистую многоножку без хитинового покрова, но со жвалами длиной в мою руку, на движущийся предмет среагировала глупо — дернувшись в сторону летящего шара, ухватила его жвалами…и проглотила. Всё. Этот уже не жилец.

Буквально спустя мгновение такая же граната улетела в сторону второго монстра — Диомеда пришла к тем же выводам, что и я: этих двоих надо было нейтрализовать или хотя бы задержать, пока они были слишком увлечены пожиранием сородичей. Второй Хиатус оказался умнее и дернулся в сторону, отпрыгивая от подозрительной штуковины. Тем не менее, вспухший купол концентрированной Стихии Холода успел задеть и хорошенько проморозить монстру одну из лап и часть пуза. Монстр, выглядевший как омерзительного вида громадная скособоченная жаба, покрытая жесткой щетиной и пластинами хитина в стратегически важных местах, громко и отчаянно заорал. Но вопль мы услышали уже заметно приглушенным. Потому как, забросив последние две гранаты со Стихией Жизни в гущу тех монстров, которых задело ударом колокола, мы вновь захлопнули дверь в подземелье.

Раз.

Вопль жабы настолько отчаянный, что у меня появляется ощущение, что граната задела ему что-то очень важное и дорогое.

Два.

К первому воплю добавляется еще добрый десяток — это взорвалась первая граната Жизни, прямо под дверью. По идее, парочку ближайших к эпицентру монстров должно было убить пусть не мгновенно, но довольно быстро, а тех, что подальше — оглушить, ослепить и обжечь стихией-антиподом, вынудив рвануть подальше от неприятного места.

Три.

Четыре.

Вой резко усиливается — часть монстров, побежавших после первого взрыва, достигли места, где приземлилась последняя граната — подальше от двери и с чуть большей задержкой таймера, чем остальные. В итоге она второй раз жахнула по и так пострадавшим после первого взрыва монстрам, заодно зацепив и тех, кому в первый раз повезло находиться достаточно далеко.

А вот теперь — ходу.

Распахнув дверь, мы буквально вылетели из подземелья, перепрыгнув на выходе через три слабо подергивающиеся туши.

Во дворе крепости царил полнейший хаос. Гам, суета, носящиеся туда-сюда ослепленные и оглушенные Жизнью монстры то и дело врезались друг в друга, в остатки стен и в других, более целых зверушек. Один монстр — знакомый нам, безглазый и лоснящийся, воспользовался моментом и кружил вокруг продолжавшей вопить подмороженной жабы, то и дело покусывая ее за бока и раз за разом вонзая в нее свой игольчатый хвост. Жаба уже постепенно переходила на хрип, бессильно крутясь на месте и плюясь в обидчика подозрительного вида желтоватыми сгустками. Тот пока уворачивался, но в паре мест его шкура уже слегка дымилась. Хотя, возможно, это его зацепило одной из наших гранат?

Мчались мы на полной скорости, даже не пытаясь прятаться — в творящемся хаосе все равно не поможет. Вероятность того, что на крадущегося тебя совершенно случайно налетит ослепленный или сбитый с толку зверь, не особо меньше, чем та, что он налетит на тебя специально, пока ты будешь бежать со всех ног. Единственное, что радовало — в духовном зрении вокруг до сих пор плавало множество нитей Жизни и Холода, оставшихся после взрыва. Так что как минимум во дворе я не должен вызывать у монстров повышенную агрессию. Наверное.

Я бежал чуть позади, то и дело притормаживая — и чтобы случайно не оторваться от Диомеды (с учетом вновь появившегося разрыва в целый ранг), и чтобы успевать следить за монстрами, поскольку некоторые все же замечали нас и пытались за нами увязаться.

Последних оказалось всего трое.

Один прыгнул на нас сбоку, промахнулся и, едва приземлившись на ноги, потерял лапу от моего размашистого удара копьем на бегу. Впрочем, я и сам едва удержал равновесие после удара — хотел ведь всего лишь нанести глубокую рану, которая помешает этой пародии на леопарда бежать. Но Стальная Закалка, к которой я не успел привыкнуть, внесла свои коррективы, чересчур усилив и ускорив удар. В итоге ударил не совсем так, не совсем туда, да еще и едва сумел погасить инерцию копья.

Второго зверя приняла на себя Диомеда. Уродливое восьмилапое нечто с направленной вперед рогатой головой выбежало прямо на нее. И умерло. Мгновенно. Напарница прыгнула вбок и, применив активное свойство своего меча, походя снесла окутавшимся пламенем клинком уродливую черепушку. Набравшая скорость туша пролетела мимо, умудрившись даже не забрызгать нас кровью: огненный меч успел прижечь рану, несмотря на всю мимолетность соприкосновения с ней.

А вот третий монстр увязался за нами в самом конце, когда мы уже выбрались из форта и вовсю улепетывали по заросшей дороге.

Услышав ругань напарницы, я оглянулся и тоже процедил под нос пару непечатных слов.

Нас, шурша травой и неприятно похрустывая многочисленными тонкими ногами, резво догонял собрат той волосатой многоножки, которая сдохла от первой гранаты. Только этот собрат был чуток крупнее.

Раза эдак в полтора.

Этот мое копье в качестве зубочистки может использовать. И где он вообще прятался все это время…

— Успеешь купить еще пару гранат до того, как этот кусок дерьма нас догонит? — крикнул я, повернув голову.

— Мне нужно хотя бы мгновений тридцать! Или двадцать, но не на бегу! — пропыхтела девушка, которая явно и сама уже залезла в интерфейс: она то и дело спотыкалась на ровном месте, пытаясь одновременно смотреть и на внешний мир, и во внутренний.

Я примерно прикинул скорость многоножки и покачал головой. У нас есть в лучшем случае секунд пять. А с учетом того, что «мгновение», используемое аборигенами, по ощущениям, длится заметно дольше земной секунды, то и вовсе без шансов.

— Я отвлеку его, — бросил я, резко остановившись и повернувшись. — Покупай как в прошлый раз, Холод и Жизнь. Бери обе, не экономь.

Что ж, вот и выпал шанс опробовать, насколько далеко я ушел по Дороге в Небо за эти недели и месяцы. Этот Хиатус будет в разы серьезнее, чем волчара, когда-то вышедший на меня возле Гельта — но и я уже давно не тот слабак.

Посмотрим. Голым копьем может и не убью, но и сам так просто точно не дамся.

Дорога к Небу, так или иначе, наложила свой отпечаток практически на каждый кусочек человеческой жизни в этом мире. Значимый или нет — неважно. Например — обувь и одежда.

Казалось бы, как может повлиять культивация на такую обыденную вещь? Легко и непринужденно. Ведь из чего делали ту же обувь в такие времена? В основном — из кожи и ткани. Да, бывали деревянные и металлические вставки, но основой или хотя бы скрепляющими элементами все равно оставалась кожа — где тонкая, где потолще. И эта кожа, даже толстая, с какого-то момента попросту переставала выдерживать активную жизнь чересчур сильных практиков. Заклинатели (а иногда и некоторые адепты условной нулевой ступени) начинали лезть в довольно опасные и стихийно насыщенные места, потому как становились слишком сильными, слишком быстрыми, слишком прочными. Сами становились, а вот кожа и ткань на них — увы, нет.