Неожиданно Зак замолчал. Атмосфера настолько накалилась, что эмоции переходили за точку кипения.

– Утро вечера мудренее, мальчики и девочки, – спокойно сказал он. – До начала съемок у нас осталось несколько дней, так что мы вполне успеем обсудить все наши проблемы. Завтра в десять утра проведем первое чтение ролей с некоторыми актерами. А пока давайте немного отдохнем.

Утренняя тошнота и слабость, от которых Инес страдала с самого момента их приезда сюда, накануне вечером наконец-то прошли. Она спала так тихо и безмятежно, что Джулиан решил согласиться на предложение Ника пообедать на террасе одного из ресторанов неподалеку от Вилла Вьера. Они не хотели, чтобы на них пялились и чесали языками, как это обычно всегда бывает до начала съемок. Прохладная веранда выходила прямо на залив, где черная вода переливалась лунным серебром.

С моря дул приятный слабый ветерок. На столе было несколько видов рыбы в масле, с лимоном и авокадо, жаренные на углях креветки, много вина, виски и пива.

Они курили, и Ник делился с Бруксом своими проблемами. Джулиан внимательно слушал, понимая, что перед Ником действительно стоят серьезные препятствия.

– Если Захария полностью на твоей стороне, – сказал он, – то в чем же проблема? Ты режиссер, он продюсер, в конце концов, за вами последнее слово. Так что скажи Франковичам, чтобы они заткнулись.

Ник посмотрел на него с хмурым беспокойством.

– Не знаю… Просто ума не приложу, как поступить. Мне кажется, что Зак не совсем хорошо себя чувствует, а эта сучка Шерли ждет не дождется, когда ей подадут его яйца на подносе вместе с завтраком. Я хочу, чтобы этот фильм был максимально приближен к действительности, чтобы зрители увидели в Кортесе каждый свое. Да, я знаю, это человек шестнадцатого века, но я хочу, чтобы он был настоящим, живым, сегодняшним парнем. Я же знаю, что именно этого публика сейчас хочет. Они уже по горло сыты развлекательными комедиями, мюзиклами и героическими фильмами. Они должны поверить, что это человек из плоти и крови, такой же, как они. Думаю, студия не будет препятствовать. Но Франковичи очень тесно связаны со Спиросом, ему плевать на то свинство, которое Шерли устроила на банкете. Если бы ты видел, Джулиан, какие диалоги они включили в новый вариант сценария, они просто непроизносимы! А пара сцен напоминает репертуар «Гран Гиньоля»![9]

Джулиан улыбнулся.

– Не думаю, что все так плохо, Ник. Сегодня я получил новый вариант сценария, всего несколько часов назад, но ничего такого там не заметил. Ну что ж, просмотрю его еще раз с самого начала. Ну и что ты собираешься делать?

– Сегодня вечером, дружище, я хочу в задницу напиться. – Ник поднял свой бокал и кисло улыбнулся. – А завтра, как Скарлетт О'Хара, я начну серьезно думать и заставлю всех крутиться, чтобы сделать все как надо. Может быть, срабатывают мои старые греческие комплексы, старина, но я очень волнуюсь.

Доминик прибыла на Вилла Вьера на следующий день. Она обвела взглядом роскошную обстановку номера и подумала, усмехаясь про себя: «Ну и хлам». Подойдя к окну, она остановилась и затаила дыхание. Вдоль всей каменной террасы росли ярко-красные цветы, приветливо светился океан, ярко-синее небо над холмами вокруг Акапулько становилось серо-синим, вызывая в душе неописуемый восторг.

Портативный магнитофон был аккуратно уложен в чемодане вместе с драгоценными кассетами. Доминик немного подумала и выбрала свою самую любимую – «Жизнь в розовом цвете» Эдит Пиаф. Затем она улеглась на софу и стала вспоминать последнее письмо Гастона и те нескромности, которые он в нем написал. Почувствовав неожиданный прилив энергии, она вскочила и стала рыться в своей сумке в поисках купальника. На студии ей дали огромное количество всяких нарядов, ведь кроме съемок она должна будет много позировать фотографам. В костюмерном отделе летние платья тщательно завернули в мягкую шуршащую бумагу, и Доминик мурлыкала от удовольствия, разворачивая ее.

Натянув крошечный розовый купальник и короткую юбочку такого же цвета, она схватила соломенную шляпку, сценарий и помчалась по выложенной камнем дорожке к приветливо-спокойному бассейну. Слава богу, Агата крепко спит, ее утомил этот долгий перелет из Лос-Анджелеса в Мехико, а погода в этих тропиках отняла последние силы. Доминик любила оставаться одна, особенно когда надо было учить роль. Было около двух часом дни, и все обитатели Вилла Вьера обедали. В бассейне никого не было кроме усталого мексиканского мальчики, который лениво развешивал на спинках стульчиков пляжные полотенца.

Бросив свое полотенце на стул, Доминик надела солнцезащитные очки, соломенную шляпку и оглянулась вокруг. Да, прекрасно, ничего не скажешь. Весь бассейн выложен светло-голубым кафелем и притягивает прохладой прозрачной воды. Вокруг него в чашах из гладкого розового камня растут гигантские цветы, переливающиеся всеми оттенками красного: лиловые, лилово-розовые, густо красные, красно-малиновые, фиолетовые. В глубине сада росли высокие пальмы, их широкие толстые листья отбрасывали густую тень на мягкие лужайки, где чирикали тропические птички. На поверхности бассейна плавали десятки красных, белых и желтых цветов. В дальнем конце сада у бассейна стояло тюльпановое дерево, его ярко-красные бутоны напоминали штыки. Еще дальше виднелись ветви банановых деревьев, кусты гибискуса и заросли индийской смоковницы. Огромные разветвленные корни этих деревьев выступали из-под земли и были прекрасным прибежищем для птиц, радостно щебетавших в этом благоухающем раю.

Несмотря на жару, Доминик чувствовала легкое дыхание морского ветерка, ласкавшего ее тело, когда она лежала под огромным зонтиком. Появившийся официант с вежливой улыбкой спросил ее по-испански, не хочет ли она чего-нибудь выпить. Его жадные глаза скользили по ее телу, лицо стало похотливым. Доминик всегда с опаской относилась к мужчинам, слишком явно реагирующим на ее тело. Она заказала «кока-колу» и, удобно устроившись в шезлонге, раскрыла сценарий «Кортеса». Единственным шумом, нарушавшим тишину, было журчание маленького фонтанчика, встроенного в каменную колонну. Вокруг него исполняли свой танец большие бабочки баттерфляй с бархатными мягкими крыльями. Журчание воды было нежным и убаюкивающим.

Откуда-то снизу донеслись звуки веселой музыки мексиканского ансамбля. Ей говорили, что ночи Акапулько восхитительны, хотя с голливудскими их все равно не сравнить. Доминик знала, что Лана Тернер, Тирон Пауэр и Эррол Флинн обожали Акапулько, покоренные его экзотической красотой, и часто приезжали сюда отдыхать. Может быть, она даже встретится с ними.

С небольшой террасы на первом этаже Джулиан увидел, как Доминик уткнулась в сценарий.

Живя с Инес, Джулиан относился к ней с огромной любовью и нежностью, не реагируя на многочисленные предложения других женщин. Инес была внимательная, добрая, красивая – чего же еще желать? Действительно, чего? Но ясный взгляд нежных красивых глаз Доминик, ее длинные черные волосы и тело цвета меда вдруг безумно возбудили его. Самым волнующим было то, что она была необычайно похожа на Инес. Казалось, это ее миниатюрная копия, такая же чувственная, но невинная. Странно, но именно это сходство и делало Доминик такой привлекательной для Джулиана.

Натянув до самых бровей панаму, Джулиан внимательно наблюдал, как она не спеша сняла короткую юбочку, из-под которой выглянула ее маленькая попка, такая круглая и упругая, что у него перехватило дыхание.

Без всякого стеснения, не зная, что за ней наблюдают, Доминик провела рукой по волосам, сняла очки и направилась к бассейну. Лучи солнца, пробиваясь сквозь пальмовые листья, ласкали ее плечи. Думая о предстоящей сцене в бассейне, которую они должны были снимать на следующей неделе, она расстегнула лифчик, оглянулась, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, положила его на край бассейна и стала медленно погружаться в воду.