– Приходи, я должен увидеть тебя сейчас же. Я оставлю для тебя пропуск, приходи немедленно. – С огромным облегчением Николас понял, что теперь все будет нормально.

Но все оказалось не так просто, как ему казалось. Вместо того чтобы сразу же дать ему работу на киностудии, на что Николас надеялся, Спирос Макополис повел себя с ним как-то странно.

– Сейчас пока еще никакой возможности дать тебе работу па студии, Николас.

– Ну почему нет, дядя? Ты же говорил, что можешь дать мне работу.

– Во-первых, ты плохо говоришь по-английски, что со временем, конечно, пройдет, – ответил Спирос, – во-вторых, в наши профсоюзы попасть сейчас труднее, чем залезть в крысиную задницу, и брать на технические работы новичков, мягко говоря, просто нежелательно. – Николас выглядел растерянным. – Пойми, сынок, пойми меня, – сказал старик. – Война только что кончилась. Молодые военные возвращаются в Штаты из Окинавы, Батаана и Анжио. Многие из этих солдат, моряков и морских пехотинцев работали на киностудиях еще до войны, теперь, возвращаясь, они обнаруживают, что их места заняты молодежью, а иногда и более старшим поколением, которые не хотят уступать им место. – Спирос вздохнул. – Новичкам устроиться практически невозможно, Ник. Все директора студий стараются восстановить на работе тех, кто воевал за нас.

Ник совсем упал духом, и Спирос утешающе похлопал его по плечу.

– Другая огромная проблема, с которой сейчас сталкиваются все киностудии, – они не знают, что сейчас нужно публике.

На лице Ника появилось замешательство:

– Фильмы… они же любят эти фильмы, дядя.

– Нет, мой мальчик. Послевоенная публика более трудная и привередливая, чем раньте. Жестокость повседневной жизни влияет на людей. Все сыты постными мюзиклами, комедиями и легкими, несерьезными фильмами. Публике требуется более грубая пища. В этом-то и проблема, Ник, очень серьезная проблема, дружище.

Старик был прав. Все студии штамповали во время войны развлекательные фильмы, чтобы поднять настроение не только в вооруженных силах, но и у тех, кто оставался дома, чтобы все было в порядке. Теперь в моде были «серьезные» фильмы. Некоторые из них была жалкими копиями «Рим – открытый город» Роберто Росселлини, необычайно талантливого фильма о Риме времен войны. Очень популярны были фильмы об американских солдатах, вернувшихся к нормальной гражданской жизни. «Часы» с участием Роберта Уокера и Джуди Гарленд, «Привет победителю» с Эдди Брэкеном и «До встречи» с Джозефом Коттеном и Джинджер Роджерс – все они имели невероятный кассовый успех.

– «Коламбиа пикчерз», конечно же, снимает сейчас свои собственные неореалистические картины, – гордо сказал Спирос, – мы движемся в том же направлении и снимаем сейчас вестерны, гангстерские фильмы и мюзиклы, надеясь завлечь в кинотеатры всю эту новую публику, Ник, студия сейчас развила довольно-таки бурную деятельность. Восемнадцать картин находятся в производстве, двадцать две уже отсняты и, по крайней мере, восемь – на этапе подготовки.

– Это замечательно, дядя, – с облегчением сказал Ник, – тогда у тебя должна быть какая-нибудь работа и для меня.

Старик вздохнул и стал беспокойно перебирать сценарии на своем заваленном бумагами столе.

– Я сделаю все, что в моих силах, сынок, – пробурчал он, – но тебе надо начинать с азов, как это сделал я.

К разочарованию Ника, единственное, что смог предложить ему Спирос Макополис, была работа в отделе получения и отправки почтовой корреспонденции – одна из самых скромных должностей в компании. Но это была все-таки работа, хорошо оплачиваемая работа, и Ник собирался использовать предоставившуюся ему возможность и добиться успеха. У него были далеко идущие планы не только насчет себя и Электры, он не забывал и о своем секретном плане. Он должен был дать выход тому страшному чувству ненависти, которое владело им, и избавиться от него можно было только одним путем.

Лондон, 1945 год

Окончание войны мало что значило для Инес. Это вряд ли могло хоть как-то изменить ее жизнь.

Каждый вечер, а часто и днем она принимала одного из своих высокопоставленных гостей. Теперь у нее была отборная клиентура, состоящая из самых знаменитых людей Великобритании. Занимаясь проституцией, она, естественно, нарушала закон, но теперь для нее имели значение только деньги. Деньги были для нее средством изменить жизнь, и она берегла каждый пенни, чтобы в один прекрасный день начать нормальную жизнь. Она любила шелест пятифунтовых хрустящих банкнот, которые давали ей мужчины. Она засовывала их в томик «Любви» Стендаля, с иронией думая, что для них это вполне подходящее название. Инес старательно вырезала квадрат в центре книги и положила в образовавшееся гнездо свой «улов». Саркастично усмехнувшись, она подумала, что «Любовь» вряд ли стоит ставить на книжную полку вместе с «Кто есть кто», «Книгой пэров Бурке», «Дневниками Сэмюэля Пеписа» и десятками других богато иллюстрированных книг по искусству, живописи, истории Великобритании, архитектуре и знаменитым коллекциям Англии, с биографиями знаменитых мужчин и женщин.

Каждую пятницу во время ленча, элегантно одетая в один из сшитых ею самой нарядов, она брала толстую пачку банкнот и шла в банк «Кутс» на Стрэнде, где торжественно вручала их клерку, чтобы он положил их на ее быстро растущий счет. Это Ив открыл ей счет в престижном банке, чьими клиентами были не только члены королевской семьи, но и некоторые клиенты Инес. Для нее до сих пор было загадкой, как Иву удалось этого добиться, потому что для банка «Кутс» хорошая репутация его клиентов была так же важна, как и их благосостояние.

Ей доставляло огромное удовольствие предъявлять чеки банка «Кутс», когда она заходила в фешенебельный Берлингтон-пассаж или в магазины на Бонд-стрит, чтобы сделать покупки. Никто из продавцов, естественно, не мог даже представить, что эта элегантная женщина, такая молодая и красивая, была всего лишь проституткой. Она одевалась и вела себя как леди. Хотя Инес было всего девятнадцать лет, у нее были манеры и опыт зрелой женщины; она гордилась своей спокойной элегантностью, которая говорила о хорошем воспитании и врожденной привычке к богатству. Это было одно из тех качеств, которые больше всего интриговали клиентов, когда они приглашали ее на обед в клубы «400», «Каприс» или «Золотой петух». В своих прекрасно сшитых роскошных нарядах она, казалось, имела больше прав принадлежать к этому обществу, чем многие из находившихся там матрон, одетых в довоенные, вышедшие из моды платья. Как только Инес оказывалась в мягком уюте этих фешенебельных заведений, она сразу же ловила на себе завистливые взгляды. Как настоящей француженке, Инес было присуще умение хорошо одеваться. У нее всегда были красивые и модные наряды, большую часть которых она сшила сама. Днем Инес бездельничала. Иногда она прогуливалась по Шафтсбери-авеню до театра «Куинз» или «Глобус», где смотрела последние постановки Теренса Реттигана, Ноэля Коуарда или Эмлин Уильямса, проходила мимо театра «Уиндмилл», на фасаде которого были расклеены фотографии полуобнаженных шоу-девочек и смешных комиков.

Теперь Инес не думала о себе как о проститутке, а только как о куртизанке, и она научилась хорошо играть эту роль. Она решила оставить темными свои когда-то светлые волосы. Они обрамляли ее бледное лицо с высокими скулами, раскосыми, как у кошки, голубыми глазами и изящным подбородком. Инес немножко подросла, ее фигура стала стройной и грациозной, ноги безупречными, а грудь просто великолепной. Хорош был холмик золотых лобковых волос, выбритых в форме сердечка, что еще больше очаровывало ее клиентов.

Куртизанка. Инес нравилось это слово. Куртизанка – это тайна в жизни мужчины, она знает все о его делах, хорошо его понимает. Она знает, что его жена любит в постели, а что нет, знает, в какой школе учатся его дети и даже кем они хотят стать, когда вырастут. Она знает, какие вина предпочитают мужчины, насколько сухим должен быть мартини, что такое виски с содовой. Она знает их любимые блюда и иногда прекрасно готовит их для некоторых своих клиентов. Она знает, какие книги он читает, какие смотрит пьесы, каким видом спорта занимается, какую политику поддерживает, но самое главное, она знает, что его возбуждает в постели.