Почему же соседи и вся Франция не защитили их, не сказали правду? Почему не рассказали о тех жертвах, которые принесли эти женщины во время войны? Это было так несправедливо. Они так, много сделали для Сопротивления, которое использовало «Элефан Роз» в качестве конспиративной явки, а теперь их жестоко и несправедливо наказали.

Но Париж все еще о многом напоминал Инес – и о хорошем, и о плохом, и ей трудно было быстро уехать отсюда. Не спеша прогуливаясь по Монмартру, Пигаль и знаменитым узеньким улочкам левого берега, она чувствовала, что на нее накатывает ностальгия. Понимая, что у нее здесь ничего не осталось, она, тем не менее, чувствовала, что никак не может расстаться с Парижем.

Однажды Инес сидела за хрупким железным столиком летнего кафе «Де Маго», которое был забито до отказа. Туристы, смеющиеся студенты, рассевшиеся по углам старики в потертых черных беретах, которые носят только во Франции, те, кто так любит посидеть за чашечкой кофе или стаканчиком доброго красного вина, – все они были здесь, наблюдая за входящими и выходящими людьми с бульвара Сен-Жермен. Сделав глоток коньяку, Инес вспомнила, что в тот день, когда ее «снял» тот злополучный итальянский генерал Умберто Скрофо, она сидела почти за таким же столиком. Как бы дальше сложилась ее жизнь, если бы она не пошла на то роковое свидание, где ей пришлось убить его?

Осудили бы ее как изменницу, выслав с позором из Парижа, или нет? Или она просто осталась бы в Париже одной из девочек Ива? Ив. От мысли о нем ее сердце забилось чаще. Сможет ли кто-нибудь затмить воспоминания об этой безрассудной страсти юности? Уже почти три года прошло с тех пор, как он ее бросил, но каждый раз, вспоминая его, она испытывала глубокую боль.

Затуманенным взором Инес смотрела на кишащую пешеходами улицу, и внезапно ее глаза остановились на каком-то худом мужчине. Старый берет был небрежно надвинут на сальные волосы, в зубах дымилась сигарета, он медленно брел по бульвару Сен-Жермен. Этого не могло быть, не могло!

– Ив! Боже мой, Ив! – Инес вскочила с места, и сидящие вокруг люди удивленно смотрели ей вслед, когда она прямо через столы и стулья ринулась на улицу и схватила его за руку. Получилось, что стоило ей о нем подумать, и он сразу появился.

– Ив, это ты, действительно ты! – Глаза Инес сияли, лицо залилось румянцем. Мужчина повернулся и посмотрел ей в лицо.

– О Боже, Инес! – Ив широко улыбнулся, и Инес заметила, что его зубы сильно пожелтели от огромного количества сигарет «Голуаз», выкуренных за последние годы, а на лице обозначились глубокие морщины. – Что ты, черт побери, делаешь в Париже?

– Приехала посмотреть на достопримечательности, – задыхаясь, ответила Инес, – навестить старых друзей, но, кажется, здесь старых друзей больше не осталось. Но я нашла тебя. – Она видела, что у него запали щеки и он давно не брит, а его когда-то голубая рубашка давно не стирана. – У тебя есть время, чтобы выпить со мной чашечку кофе? – радостно спросила она. – Я бы хотела с тобой поболтать.

– Конечно, – ответил он. – Я абсолютно ничем не занят. Теперь у меня все время свободное, дорогая.

Они вернулись назад, к ее столику, и Ив заказал кофе и два коньяка.

– Но заплатить за это придется тебе. – И он подмигнул ей, состроил кислую мину. – Я сегодня пустой.

– Конечно. – Инес все еще радостно улыбалась. – Ну, а теперь расскажи мне о себе, Ив. Чем ты занимаешься? Ты все еще со Стеллой?

Он замотал головой, прикуривая новую сигарету. У него дрожали руки, ногти были черными от грязи, а на указательном пальце темнели желтые пятна никотина. Зная, что Ив всегда внимательно следил за собой, Инес удивлялась этим переменам.

– Стелла… паф… и ушла.

– О! – Инес не знала, торжествовать ей над старой соперницей или нет. Безусловно, Ив, этот мужчина в грязной рубашке и с трехдневной щетиной на лице, был когда-то самым красивым щеголем. – Ну а почему она ушла? – спросила Инес.

– Лучше предложили, – горько рассмеялся он. – Более выгодный «мальчик». Он ее гораздо больше возбуждает в постели.

Помимо своей воли Инес покраснела. Ив всегда был великолепным любовником, если не сказать больше.

– Это звучит нелепо, ты же всегда был так хорош в постели. Почему же она ушла?

– Спасибо, дорогая, но, к сожалению, после освобождения нашей большой страны стали возникать небольшие проблемы. – Ошибки быть не могло, в его голосе была настоящая горечь, и Инес заметила, что глаза его печальны. Он залпом выпил свой коньяк и подозвал одетого во все белое официанта, чтобы заказать еще.

– Ты действительно хочешь знать, что со мной произошло?

– Да, – прошептала она, – хочу. Расскажи мне, пожалуйста, Ив.

– Тебе это не понравится, – тяжело глядя на нее, сказал он.

– Неважно, расскажи. Расскажи мне все.

– Когда мы со Стеллой уехали из Лондона в 1944 году, как ты помнишь, война еще не закончилась, хотя Париж уже был освобожден американцами. Мы сняли квартиру, где-то тут поблизости, и Стелла начала работать. У нее хорошо получалось, но время было трудное, и с продуктами было туговато. – Он сделал паузу, и Инес наклонилась вперед, чтобы лучше слышать его голос, который теперь стал тише. – Я занялся делами на черном рынке. Ты же помнишь, что я и в Лондоне этим занимался. У меня, кстати, еще остались там кое-какие связи.

– Да, я знаю. – Инес, сделала глоток коньяку, внимательно слушая Ива и наблюдая, как его тусклые глаза постепенно оживали, пока он рассказывал свою историю.

– Случилось так, что в Париж должен был прийти из Эперни целый грузовик шампанского. Я договорился тут прикупить его по своим каналам. Десять миллионов франков – почти все деньги, какие у меня тогда были. Но это было в канун Нового года, на шампанское и вино был сумасшедший спрос; все хотели отметить его как положено. Не забывай, что, хотя люди и мучились во время войны, многие хорошо нагрели на ней руки.

– Да, я это знаю. Продолжай, Ив, – попросила Инес. Он замолчал, у него побледнело лицо и ужасно затряслись руки. Она протянула ему через стол свою рюмку с коньяком, и он мгновенно ее осушил.

– Я должен был встретить Жино. Ты помнишь Жино? Он был одним из самых моих верных парней. В одиннадцать часов на набережной Орсэ. Он был за рулем грузовика, и я передал ему деньги. Я дал их ему наличными, а затем сам сел за руль и поехал к себе на склад. Я разослал ящики клубам и ресторанам через своих ребят… и только тогда вернулся домой…

Ив снова замолчал, и Инес поняла, что наступил момент, когда ему стало трудно продолжать.

– Ну и что произошло потом? – мягко спросила она. Ив не ответил. Его руки, пока он прикуривал еще одну сигарету, тряслись, как у больного старика. Обе рюмки были уже пусты, и она жестом подозвала официанта, чтобы он принес еще коньяку.

– Не знаю, почему я рассказываю тебе все это. – Он схватил ее за руку и посмотрел на нее налитыми кровью глазами. – Тебе это не понравится, Инес.

– Это не играет никакой роли, Ив. Пожалуйста, расскажи мне, ты должен, может быть, я смогу тебе помочь.

– Помочь мне! Ха-ха-ха! Это уже слишком, отличная шутка, поверь! – Официант принес коньяк, и Ив выпил его одним глотком. Руки перестали дрожать, и он продолжил: – Три дня спустя, когда мы со Стеллой мирно спали, они пришли за мной.

– Кто, кто за тобой пришел? – прошептала Инес.

Ив пожал плечами.

– Они… какие-то парни… шайка бандитов… называй как хочешь. Пси было спланировано, и они пришли явно за мной. Они вытащили меня из кровати прямо посреди ночи. – По его лицу потекли слезы, и он сбился на шепот. – Они засунули меня в сарай, где-то рядом с рынком – я чувствовал отвратительный запах рыбы. – Он замолчал, жилы у него на шее задрожали от напряжения.

– А потом? – быстро спросила Инес.

– Эти ублюдки обвинили меня в том, что я разбавил это проклятое шампанское. Они сказали, что я все это подстроил, чтобы получить побольше прибыли. Понимаешь, Инес? В этих бутылках было совсем не шампанское, там была дешевая подкрашенная газированная вода. Кто-то, я до сих пор не знаю кто, подсунул мне три сотни коробок с этим липовым шампанским, а они обвинили меня, эти подонки во всем обвинили меня, Инес.