— Не похоже, чтобы это было связано с расследованием, — говорю я секретарше, — Мэй бы мне рассказал. Может, по его основной работе? Или что-то другое, личное?
Фэйри огня пожимает плечами и пододвигает мне чашку:
— Насколько я знаю, у него из личного только ты.
Ну, это я тоже знаю, и ощущать такое — странно. Я совершенно не привыкла к вниманию со стороны сильного пола. Всегда была уверена, что ни одни нормальный человек не выберет судимую уборщицу сорока с лишним лет, когда вокруг толпы молодых студенток. А ведь нашелся такой оригинал, поди ж ты!
Какое-то время мы мирно сплетничаем с Аллет, а потом я ухожу убеждать моего фамильяра, Клубочка, поучаствовать в сомнительной авантюре по возвращению ему облика говорящего оранжевого носка.
Выглядит это на редкость шизофренично: я кругами хожу по комнате и рассказываю, что в виде носка Клубочек сможет дать показания против того злыдня, который сначала размотал его, а потом убил гоблина-библиотекаря и его второго фамильяра. Добрые пять минут Клубочек прячется под кроватью, но потом, видно, решившись, выкатывается и прыгает в корзинку.
— Идем к Ворну? — уточняю я. — Не волнуйся, все будет в порядке. Тебя смотают обратно, и мы поймаем убийцу.
Клубочек возбужденно подпрыгивает в корзинке и рвется к Ворну. Его нетерпение передается и мне — видимо, поэтому я сворачиваю не туда, прохожу мимо библиотеки и чуть не налетаю на Мэя.
Экзорцист выглядит странно.
— Мэй? Что-то случилось? На тебе лица нет.
Маг не отвечает, только машет рукой, отворачивается и уходит.
— Так, Клубочек, одну минуточку, — шепчу я в корзинку. — Мне нужно кое с чем разобраться.
Ректор еще не успел взять на работу нового библиотекаря — по словам Аллет, единственный подходящий кандидат сможет приступить к работе в лучшем случае после Хон Галана, если вообще не с нового учебного года — и обязанности покойного Горма Странцелиста по очереди исполняют студенты-дежурные. Вот и сейчас на месте библиотекаря сидит какая-то милая девушка, кажется, с факультета искусств (сейчас вроде их очередь). На вопрос, а что читал экзорцист, она ничтоже сумняшеся показывает корешок книги и говорит, что как раз собиралась вернуть ее на стеллаж. Но если мне надо, то оставит.
Увы, у меня нет времени долго изучать книгу — да, наверно, и незачем. Я и без того вижу, что там про истинные пары.
А это любимая тема Мэя, который сводил метку истинности. Что там писал про него Федор Иванович? Ну, кроме «соглашайтесь на экзорциста, он хуже ректора, но лучше, чем ваш бывший муж-идиот»? А, точно, там же был царь-совет: «когда он начнет говорить, что не способен любить, постарайтесь не обращать внимания».
Ну и как тут не обращать внимания?
Сдав фамильяра профессору Ворну, отправляюсь на поиски Мэя. У ректора его нет, у коменданта тоже, зато мне удается узнать от Зурга, куда его разместили.
Пойти, что ли, визит нанести? А то напридумывает себе невесть что. Если не уже.
Ну что ж…
Поднимаюсь на нужный этаж, нахожу дверь, осторожно заглядываю внутрь, благо не заперто. Мэя нет в комнате, но в ванной шумит вода. И я бы не лезла, не будь дверь чуть приоткрыта — совсем немного.
Нормальные люди — которые в полном порядке — так ее не оставляют. И Мэйлин не выглядел как «в полном порядке», когда выходил из библиотеки. Так что это все странно, странно, странно.
Настолько, что я решаюсь приоткрыть дверь… и распахнуть ее, заглядывая внутрь.
Мэй сидит на полу, положив локти на колени и опустив на них голову, прямо под лейкой душа — комната без ванны — одетый и мокрый насквозь.
Подхожу, и до меня долетают холодные брызги.
— Ты давно так сидишь? — осторожно спрашиваю у мага. — Что случилось? Я могу чем-то помочь?..
Экзорцист поднимает голову — бледное лицо, тусклые глаза с припухшими словно от слез веками и губы с чуть заметной синевой — и смотрит:
— Это важно?.. Я хотел найти какие-нибудь сведения, что можно… что может быть по-другому. Даже без этой истории со сведенной истинностью. Просто влюбиться в кого-то другого. Но их нет.
Ну и что отвечать? Ком стоит в горле. И даже не сделать ничего! Вот как объяснить магу, что на истинность мне плевать?
— Мэй, я… послушай, это не так уж и важно. Мой истинный может никогда и не появится. Как суженый Галгалеи. Если, конечно, не брать в расчет версию, что ее истинным был гоблин с носком-фамильяром…
— Я хочу побыть один, — тихо перебивает маг, снова опуская голову на сложенные руки.
На меня он даже смотрит. Конечно, разбежалась я уходить! Сейчас уйду, и поди знай, что с ним случится. Окажется еще, что труп экзорциста на моей совести. Так что нет!
— Еще чего! Я никуда не собираюсь.
— Тогда иди сюда.
Шаг — и мир исчезает, остаются только брызги холодной воды и жаркие прикосновения к чужой коже.
И шепот мага:
— Если бы я мог любить кого-нибудь, это была бы ты.
Глава 33
— Мэй, расскажи мне про свою истинность, — спрашиваю я, убедившись, что маг успокоился и не начнет опять рыдать со словами «я не могу любить».
К этому моменту мы уже даже оделись и просушились. Именно в таком порядке, да. А еще Мэйлину приспичило прогуляться до Монстропарка. Видимо, созерцание живущих там зверушек помогает ему успокаивать нервы.
Тут, кстати, уютно. Монстропарк расположен в отдалении от замка Академии, в большом здании, выкрашенном в зеленый цвет, да еще и за забором. Дежурный, молодой высокий оборотень с янтарными раскосыми глазами, спокойно пропустил нас с Мэем — маг, видимо, уже примелькался. Да и потом, мы же не студенты, чего нас задерживать?
В Монстропарке несколько залов, и в каждом из них стоят клетки с животными. В зеленом зале держат относительно безопасных, мирных и неагрессивных животных, в красном и оранжевом — самых опасных, клетки там защищены магией, и туда так просто даже экзорцист не зайдет, а синий и желтый залы это что-то среднее по опасности. То есть зайти можно, но к клеткам лучше не подходить.
Мы с экзорцистом сначала гуляли по зеленому залу, встретили там профессора Форкса и обменялись с ним любезностями, а потом пошли в синий.
Ну что сказать? Тут интересно. Есть и птицы, и звери, и что-то совсем непривычное. Пока мой фаворит — это утыканный мохнатыми лапами овал.
— Мэй, насчет истинности, — напоминаю я, заметив, что Мэй не спешит отвечать.
— Это обязательно? — уточняет экзорцист, отводя взгляд.
Ну, конечно! Он собирается в очередной раз уйти от ответа! Собственно, как и обычно. Но мне слишком интересно, что произошло у Мэя с истинностью, чтобы оставлять это как есть.
И в этот раз у меня, между прочим, есть аргументы!
— Не обязательно было соблазнять уборщиц в Академии Сумрак!
— Обязательно, конечно! — начинает спорить маг. — И не уборщиц, а «уборщицу», в единственном числе. Мне кроме тебя никто не нравится, у них эманации неприятные. Ладно. Я расскажу. Но сразу предупреждаю, в этой истории я выгляжу как полный идиот.
Разумеется, от этого уточнения мне становится еще интереснее!
— Это была дочь герцога, молодая и ураганно красивая. И она, разумеется, была шокирована тем, что мы истинные! Ну, то есть, она и я, полугном со странным даром.
Задумчиво рассматриваю Мэя. Ну, не знаю. Мне он такой уж ужасной партией не кажется. За сорок с лишним лет жизни я поняла, что главное это не внешность — хотя маг, на мой взгляд, симпатичный, особенно когда расчесывается — а то, чтобы человек был хороший. Ну, и чтобы не был алкашом, как мой бывший муж.
— И ты решил благородно разорвать истинность, чтобы последствия этого решения обрушились на тебя, а не на девушку? — уточняю я.
Насколько я знаю про разрыв истинности — я изучила эту тему по советам Федора Ивановича, не появляющегося лично из-за большого количества дел, но принимающего активное участие в моей жизни дистанционно — это может происходить как по обоюдному согласию, так и по инициативе одной стороны. И если связь разрывают двое, то это проходит почти безболезненно. Но когда от истинности отказывается одна сторона, вот тут наступает полный ужас и кошмар. Кроме того пунктика Мэя про «я больше никого не смогу полюбить» там быть и сбой магического дара, и тяжелая болезнь, и все, что угодно, вплоть до мучительной смерти. А вот второй человек, ну, или не человек, скорее всего, ничего и не почувствует.