Как моя дочь могла пронзить Богиню мечом?

Дверь за спиной закрылась с оглушительным хлопком. Эмили испуганно посмотрела на меня своими светящимися глазами, продолжая держать меч, вонзившийся в грудь Морин. Лезвие торчало меж лопаток, сияло, хоть в комнате и было темно, а за плечами моей дочери развивался полупрозрачный короткий плащ — она объединилась с Анимом.

Мое тело сползло на пол, а ладони зажали рот. Я не могла оторвать глаз от сцены, словно написанной художником. Морин, мое Божество, застыла мраморной статуей, пораженная клинком, сиявшим в этой темной комнате. Неужели это то оружие, что она просила меня найти?

Утопия в жалости к себе, ища ответы, я упустила, что задавала неверные вопросы. Главным героем истории была не я, а моя дочь, соединившая в себе императорскую кровь, силу сердца павшего бога и наследие Морин. Финал судьбоносного сюжета был написан для ее взора и ее руками, только лишь для нее. Воплощением всех моих несбывшихся мечтаний и потухших в зачатке амбиций, надежда и воля народа, новое начало — принцесса Эмили.

— Мама, — моя дочь вынула меч из каменного тела, приблизилась и опустилась рядом, — все хорошо. Этот меч тот, о котором вы говорили, и он действительно впитывает силы Богини, так что все хорошо. Божественная часть Морин с нами, Анимы с нами, ничего не разрушено, империя будет цела. Меч поддержит Халькопирит.

— Но как?.. Почему?

Она была напугана. Этот страх походил на детскую тревогу о предстоящем наказании от родителя.

— Когда вы показали свой меч, я поняла, что не была одинока. Мне удалось открыть дар слияния с Анимом в 15 лет и вместе с ним призвать этот меч. В первый раз я испугалась, ведь ощутив его в своих руках, я смогла прочесть мотивы находящегося рядом Эдриана. Это не походило на чтение мыслей, мне словно вдруг дозволено было предугадать его следующий шаг, понять его точку зрения.

Я бездумно смотрела на лезвие светящегося меча и потянулась в карман за сигариллой и спичками. Этот бредовый сон рано или поздно подойдет к концу, я уверена.

— Морин боялась меня, убегала, но на вас она смотрела с жаждой, так что сегодня я достала меч при ней. Возможно из-за того, что я перенимала лишь чувства Эдриана, нутро Богини напугало меня, — она посмотрела на меня огромными мокрыми глазами, так что я сжала ее ладонь, — так темно и жутко… Ее разум словно раненый зверь, напуганный и злой. Ни единого просвета, лишь яростное желание… желание захватить твое тело, заполучив сердце падшего бога, только бы получить непревзойденную силу и подавить всех. Мама, она хотела отнять тебя у нас…

Я обняла дочь, принимая на плечо ее рыдания. Трясущееся тело цеплялось за мое платье. Моя драгоценная дочь, напуганная и измученная.

— Мама, я правда, правда хотела лучшего!.. Я не могла потерять и тебя. Она бы не успокоилась бы, не успокоилась…

— Тише, родная, все уже закончилось. Ты не сделал ничего плохого, а если бы и сделала, я бы все равно защитила тебя.

Даже если моя дочь плакала, если она совершила то, за что любой житель империи осудил бы ее, я наконец почувствовала облегчение. Больше не было угрозы, оставалось лишь придумать достойную легенду.

Успокоившись и приняв ситуацию, мы вместе разбили мраморное тело Морин мечами. Мне не верилось, что все, что осталось от Богини — кучка камней.

— Интересно, она исчезла?

— Думаю, что она вернулась в загробный мир, в котором и была заточена 500 лет.

— Тогда, нам лучше не спешить туда, вряд ли она будет рада нашей встрече, — Эмили неловко усмехнулась.

— Думаю, к тому времени другие боги просто уничтожат ее. Не смогут же они спустить ей проигрыш.

— Даже немного жаль ее.

Дочь выпустила меч из рук, но он не испарился, а лязгнул об пол.

С того дня меч больше не исчезал, однако, касаться его без обжигающего ощущения могла лишь герцогиня.

После осмысления ситуации, вместе с дорогими мне людьми мы пришли к выводу, что нам остается лишь разыграть сцену на публике, дабы убедить людей. Я вновь получила кристалл для преображения от гримера театра, но в этот раз моя внешность изменилась лишь немного, приняв лик Богини. На большом собрании в герцогстве Таафеит, у храма, «Морин» признала равноценное значения для титулов императора и императрицы, а герцогине Мурманит вручила сияющий меч, нарекая род вечным мечом и щитом монаршей семьи Рутил фон Халькопирит.

— Империя строится на людях, так будьте же терпимее друг к другу. Используя собственную силу на то, что подвластно вам и занимая свободное место, вы становитесь звеньями единой цепи, которую не разорвать. Цените свой талант и не упрекайте других, помогайте и будьте дружелюбны, стремитесь к единству и просвещению. Сколько бы лет не прошло и сколько бы поколений не сменилось, империя Халькопирит всегда будет под защитой моей и императорской семьи.

С того дня, когда Богиня вновь покинула родные земли, началась новая эпоха для страны. Народы, некогда объединённые единой верой, вновь шли к новой цели, сделав первый шаг в сторону равенства.

Благодаря недолгому контакту с Божеством, люди хлынули в храмы с неожиданной жаждой слушать и учиться. Новая наставница Тереза с благодарностью принимала прихожан, выкладываясь на должности, которая никогда не была для нее работой. Юдекс Юнона сама выразила желание помочь в изменении кодекса и заботе о составлении учебной программы по праву для института.

Я наблюдала из окна за залитой столь редким солнцем столицей с верхнего этажа монастыря, куда нанесла визит. По парку гуляли ученики, встретившие меня с радостью этим утром, по коридорам прокатывалось эхо тихих переговоров облаченных в скромные одинаковые одежды детей. Смотря на молодое поколение, мне хотелось отправиться в храм и помолиться за их благоразумие и стойкость, необходимые в такие изменчивые времена, однако, были бы услышаны мои молитвы хоть кем-то?

— Пришло время сильных женщин, верно?

Аделин оглянулась на меня. Я впервые пустила ее в тайную комнату, где собраны были все дневники прошлых императриц.

— Похоже на то. Слышала, что в сенате теперь 8 мужчин и 5 женщин, — она аккуратно поставила на полку первые свои записи, — думаете, в этом еще есть необходимость? Собирать эти воспоминания.

Я не знала, но мне казалось неправильным оставлять эту традицию. Возможно, что кронпринцесса последняя из цепочки получивших способность доступа к чужим мыслям, однако, эта скромная библиотека была большой кладезю чувств и историй, имевших столько лет огромную ценность. Даже если главная цель нашей связи не была выполнена, я все равно любила это место.

— Аделин, 22-е женщины до тебя выражали на этой бумаге боль, страхи, любовь и желания. Уверена, здесь есть ответы на многие твои вопросы, а может даже вопросы, ответы на которые знаешь только ты, — я положила руку ей на плечо, — забыться это детище всегда успеет, так что давай пока мы попробуем его сохранить.

Она обвела синими глазами стеллажи с книгами, сжала кулаки и вновь посмотрела на меня.

— Ваше Величество, я хотела бы попросить у вас допуск к заседанию сената. Мне мало что есть предложить, но я хочу быть готовой к будущему.

Я улыбнулась.

— Конечно, моя дорогая Аделин.

Из воспоминаний герцогини Эмили Аннабель Мария Мурманит, вечного меча и щита правящей семьи Халькопирит.

Пять лет с убийства Морин. Преступление, совершенное мною против всего, что было незыблемо для этой империи 500 лет.

Императрица, укрепившая свои позиции, заручившись поддержкой женщин-глав и добившись уважения мужчин, полностью переписала право наследования и правления. Уровняв власть между императором и императрицей, на 18-ый день рождения Адама, она короновала его и Аделин в храме, прямо под статуей Морин. Мой брат в качестве правителя назначил нашу мать регентом, обозначив, что для него она была есть и будет верным советником. Даже с короной, на троне, он и его жена готовы были прислушиваться к той, кто изменил эту страну.