— Конечно, дорогая. История — наша главная драгоценность.

Из воспоминаний императора Адама де Рутил фон Халькопирит.

Графство Вильямс, родина дорогого вина и резвых скакунов, юго-восточная морская обитель императрицы-матери. Поместье, отстроенное моим отцом в подарок матери, долгое время бывшее домом для чужаков, наконец стало пристанищем для нашей семьи.

Моя мать, оставившая посты, нашла покой в месте, которому покой только снился, ведь именно сюда стекались ее потомки. К 60-ти годам у нее было 10 внуков и 3-е правнуков, так что в имении было очень шумно, когда собирались все, но мама была рада всем.

Она сидела на расстеленных коврах в тени большой акации, держа на руках правнука Карла, который впился пальцами в ее все такие же рыжие волосы. Карлайл рядом с ней старательно пытался обыграть Генри, что за долгие годы ему так ни разу и не удалось, а Эмили думала на сбитую коленку своей старшей внучки.

— Жаль, что папа не с нами, — произнес я, а Аделин чуть грустно улыбнулась мне, — он был бы рад знать, что в этом доме так много жизни.

— Я ему все расскажу. Обязательно.

Мама часто это повторяла. Вечно молодая и стойкая, за последние 2 года она резко постарела, все чаще говоря о своем скором уходе. Возможно, ее подкосили похороны дяди и смерть одного из ее племянников. Моя жена тоже словно готовилась к уходу императрицы-матери. Даже после случившегося, она продолжала молиться, надеясь и веря, что столь ценное место Божества быть пустым просто не может. В ее молитвах за императрицу я часто замечал слова о том, что она оставила для страны огромное наследство, так что покой ею заслужен.

И в день, который прозвали скорбным для всего Халькопирит, когда каждый облачился в черное и снял украшение, весь народ пролил слезы. Та, кого называли императрицей-матерью, кто напомнила о значимости Божественной крови, изменила наш мир… просто ушла. Спокойно, без боли, сжимая в руке медальон с портретом любимого человека.

Аделин, 22-ая императрица Халькопирит, запретила на 100 лет нарекать девочек именем Аннабель.

Загробный мир сильно изменился. Вновь встретив любовь всей моей жизни, я смогла увидеть его слезы. В этом месте было все так же прекрасно, но теперь эту красоту можно было оценить по достоинству. Помня печаль и тоску, имея возможность существовать не только в своей застывшей фантазии, этот мир действительно стал тем, что я себе представляла.

По какой-то причине, мне вновь было 30-ть, так что я с удивлением наблюдала за старушкой, живущей по соседству с нашим домиком. Она была одна и часто приходила к нам поболтать. Но, если честно, время здесь больше походило на шутку: сосуществуя отдельно и вместе, все мы своими желаниями сменяли день и ночь, времена года и погоду. Для каждого в отдельности в этом едином месте.

— Ох-ох, императрица, вы знали, что о вас каждый менестрель в империи написал песню?

— Вы об этом каждый раз говорите, — с улыбкой заметила я, а Дориан рассмеялся.

— Эх, после того, как те боги забрали Морин из храма, здесь стало так оживленно! — тараторя, она еще успевала жевать печенье. — А вы знали, что императрица Аделин запретила называть детей вашим именем? Но знаете, теперь в империи так много девочек с именем Анна и Бель.

— Откуда вам знать, вы ведь попали сюда раньше Бель?

— Этот морщинистый дурак рассказал мне! — она указала куда-то себе за спину. — Истинный болтун. Думаю, что он разговаривает, даже когда никого нет! Вот вчера, например!..

Маленькая деревянная беседка, рассчитанная, если честно, лишь на двоих, стояла под раскидистым дубом, однако старушка утверждала, что этим деревом прикинулась ее заносчивая сестра. Пока мой муж общался с соседкой, я подняла лицо к небу, подставляясь под просачивающийся сквозь крону свет. Хорошо.

— Пора вновь отправляться!

Нежный голос напугал меня, так что я дернулась. Миловидная девушка стояла возле нашего столика, а старушка вовсе куда-то исчезла.

— Отправляться? В Халькопирит? — переспросил Дориан, касаясь моей руки.

— Уже? — с легкой печалью спросила я, хотя, признаться, не смогла бы сосчитать проведенного здесь времени.

Жизнь здесь походила на изменчивую погоду: дни то гнал ураганный ветер, то едва раскачивал летний бриз. Мы прожили здесь достаточно, чтобы я поделилась всеми собранными историями, поведала о легендах и идолах, но достаточно ли было этого? Я взглянула в любимые глаза. Это прекрасное время мне было слишком дорого, неужели мы вновь должны потерять друг друга?

— Империя процветает, рождается так много людей, — девушка опустилась на колени, — ваши светлые и сильные души просто необходимы.

— И вот он ваш хваленый загробный мир, — хмыкнула я, — прожить долгую жизнь, только чтобы начать все с начала и потерять все нажитое.

— Если вы об это, то никто не собирается вас разделять! Вы сможете вдруг полюбить друг друга, провести еще одну жизнь вместе, разве это не чудесно? И, скажу по секрету, но вера людей в Халькопирит породила новое чистое божество, которое вдохнет в страну новую жизнь, так что и это место может измениться.

У нее завидный оптимизм.

— Если я буду с Бель, то мне все равно, — Дориан сжал мою ладонь.

— Тогда вот как мы поступим: я наделю одного из вас воспоминаниями прошлого, дабы вы с легкостью нашлись в новой жизни! А раз уж Аннабель и так мучилась от этого всю жизнь, то пусть они будут у императора.

Меня охватил холод, когда руки девушки коснулись щек моего мужа, а ее лицо приблизилось для поцелуя в лоб.

— Стой!

— Неужели ревнуешь? — с улыбкой спросила она. — Я лишь передам воспоминания.

— Раз уж вынуждаете нас вновь отправиться на землю, то хватит с нас этих игр. Позвольте нам полюбить без указок, быть вольными в собственных чувствах и намерениях.

— Тогда я просто дам подсказку. Имя новой тебя будет Анна.

— Ох, разве эти имена сейчас не популярны? Что ж, даже среди тысяч Анн, я найду тебя, обещаю.

Я коснулась лбом его плеча. Наша женитьба была судьбой, а вот любовь чередой совпадений и случайных шагов, приведших к единственному исходу, в котором мы были счастливы. В этот раз я хотела той внезапной любви, что похожа на удар грома. Хотела выбрать сама.

Мы держались за руки перед вратами, что должны были изменить нас, стерев прошлые «я». Молю, новое неизвестное божество, позволь нам быть счастливыми в этот раз, прожить долго и беззаботно.

— Вот и все! — радостно произнесла девушка, оставив поцелуй на лбу моего мужа. — Ты будешь знать, что Анна — твой спутник по жизни, а уж с любовью вы разберетесь сами. Что ж, ступайте и живите.

За вратами был лишь свет. Легкая дрожь пробрала меня.

— А, последняя просьба, можно? — я обернулась на девушку.

— Великой Аннабель все можно!

Я приблизилась к ней и прошептала на ухо:

— Можно ли сделать так, чтобы моего мужа звали Вильямом? Так хотела его мать.

— Без проблем.

Ее ответ был такой беззаботный, что я с легкостью решилась на этот шаг. Когда-то я мечтала испустить последний вздох в объятьях Дориана, но теперь, идя на встречу новой жизни, последним услышанным были его слова:

— Если что и уготовила мне судьба хорошего в этой жизни, то это ты.