— Желаете его себе в фавориты? — поинтересовался мой муж с игривой улыбкой, за что я злобно глянула на него, но тут же отдернула себя. Я же сама привела ему фаворитку, а теперь имела наглость осуждать предложение о любовнике.

— Ваш взгляд красноречив.

— Простите, если задела вас, Ваше Величество. Мне не интересны мужчины, помимо вас.

— Однако, вы сочли, что я заинтересован в прочих женщинах. Вы ведь сами собирались подложить под меня ту девицу.

— Не говорите так, словно она противилась. Вы император и красивый мужчина, нет ни одной девицы, способной вам отказать.

— От вас отказы приходилось слышать.

— А я и не девица, а ваша жена. Имею право.

— Выходит, единственной моей ошибкой в жизни было жениться на вас?

— У вас не было выбора, — наши глаза встретили. Дориан улыбался так, словно мы были одни в комнате.

— Да, не было. И я рад этому, ведь отсутствие выбора подарило мне самую роскошную жену из всех, — он поцеловал мою руку, — а что ты думаешь, моя Бель? Выбрала бы ты меня, имей свободу?

— Вы же император и писаный красавиц, — я ответила так, будто меня спросили о прописной истине, — кого же еще мне выбирать?

Мой муж тогда рассмеялся на весь зал, а мне, сквозь время, стало немного стыдно, что я не ответила по-другому.

Я долго обнимала дочь перед отъездом во дворец. Адам и Генри уже дожидались в карете, а у меня все не выходило разжать руки, даже когда Эмили начала чувствовать себя неловко и подняла голову с моего плеча. Она ведь едва доставала мне до пояса, так в какой момент наши глаза оказались на одном уровне?

— Папа подготовил подарки для вас перед смертью, — тихо произнесла я и подозвала Теодора со шкатулкой в руках, — пообещала отдать на ваши 20-ые дни рождения, но подумала, что сейчас будет лучше.

Юная герцогиня открыла коробочку, в которой лежало письмо, прядь волос, срезанная в первый день рождения принцессы кинжалом, красовавшимся рядом.

— Спасибо, мам.

В темноте мне не было видно ее лица, но при прощальных объятиях я почувствовала щекой ее мокрую кожу. Мне потребовалось еще пару мгновений для сокрытия собственных слез прежде, чем я села в карету к сыновьям и приказала тронуться. Генри тут же опустился на мои колени головой, ласковый, как котенок, а Адам следил за моей рукой, копошившейся в волосах брата.

— Вы расстроены?

— Прости никак не привыкну видеть в вас взрослых людей, — я вздохнула и попыталась расслабиться, — как там Аделин? Нам не удалось поговорить сегодня.

— Все такая же стеснительная.

— Это все, что ты можешь о ней сказать?

— Мне не понятно, от чего наедине она весела и энергична, а на приемах жмется в углу.

— Видимо, с тобой ей комфортнее. Она ведь официально дебютировала не так давно, вот и чувствует неловкость. Будь с ней рядом и она привыкнет.

— Я постараюсь.

Опустив взгляд, я заметила, что Генри уже уснул на моих ногах, прижав руки к груди. Он спал в такой позе с самого детства в любых обстоятельствах.

— Эрцгерцогиня Пейнит вновь дала выпить принцу?

— Она не упустит возможности похвастаться вином герцогства, — Адам усмехнулся, но уже через мгновение опустил голову и сделался задумчивым, — мама, я никогда не благодарил вас.

— За что?

— Вы ведь переняли власть из желания защитить меня от отправки на поле битвы, обрушив на себя гнев знати.

— Все оказалось не так страшно, как я представляла, так что тебе не о чем беспокоиться, родной, — я дотянулась до его руки, сжав ее в своей ладони, — самым пугающим для меня была возможность заслужить твою ненависть.

— Я бы не посмел! — кронпринц резко поднял голову с самым возмущенным видом на свете. — И я правда благодарен! Мне нравятся спарринги, я люблю упражняться с мечом, но настоящее сражение… Стыдно признаться, но незадолго до папиной смерти я мог думать лишь о том, что мне придется отправиться в княжество и рискнуть жизнью. Даже если я защищен силой Богини, если не смогу умереть сейчас… Я все равно не имею желания видеть войну.

Из отчетов об обучении принцев я знала, что на прошлой неделе Адам наносил визит в госпиталь, в котором содержатся уже неспособные вернуться к службе или даже обычной жизни солдаты. Большая часть из этих солдат не имеют даже родни, которая бы позаботилась о них, так что они, скорее всего, останутся в госпитале до самой смерти. Люди, которых припишут к общему числу героев, но они не смогут с гордостью нести это звание.

— Мой долг — защищать тебя.

Я смотрела на лицо, знакомое до боли, родное и любимое. Если бы младший не спал на мне, то я бы обняла сына, но могла лишь сжимать его ладонь в своих руках и улыбаться, надеясь, что Адам отзеркалит мою напускную радость.

— А что я могу для вас сделать взамен?

— Мне ничего не нужно и уж тем более в качестве оплаты надуманного долга.

— Но у вас же есть желания, я могу хотя бы попытаться помочь вам. Я хочу, — сын посмотрел на меня уверенным взглядом карих глаз.

Почему-то я почувствовала себя неловко.

— Ну, если честно, то сейчас я собираю легенды…

— Да, вы рассказывали, но разве это не желание отца? Я спрашивал о том, что хотите вы.

Я совсем растерялась. Мне хотелось быть рядом с мужем, но брак этот был предрешенным, я желала счастья детям, но родила их из долга. Я правда путешествовала из-за неисполненного желания почившего мужа, заняла трон по его последней просьбе, даже обучалась владению мечом, так как чувствовала себя обязанной из-за становления невольной его хозяйкой, а ей стала из долга защиты страны императрицей, хотя этот титул — тоже навязан.

Что я вообще сделала в этой жизни для себя? Потратила тысячи часов за вычиткой чужих записей и созданием своих без четкой цели?

— Мама?

— Думаю, на данный момент все мои мечты исполнены, — соврала, пытаясь скрыть собственное разочарование, — но раз уж ты просишь, то позаботься об Аделин. Знаю, вы сильно отличаетесь, но она мне очень дорога, так что помоги ей.

— Если бы я только знал как… — его лицо развернулась к окну, за которым была лишь ночная темнота, — я боюсь, что наш брак не станет таким счастливым, как ваш. Чем же отец смог вас влюбить в себя?

— В этом плане тебе уж точно не нужно равняться на других. Я прошу тебя как раз из-за того, что задача не самая простая, но кто же справится с ней, если не мой драгоценный сын?

Вечером следующего дня, провожая сыновей в феоды, где они проводили свои каникулы, я вручила кронпринцу рапиру, с которой обучалась в детстве, и попросила его передать ее в качестве подарка юной эрцгерцогине.

— Но разве вам не дорог подарок отца? — сын удивленно смотрел на закутанное в ткань оружие.

— Все в этом мире должно служить на благо империи, будь то человек или оружие, — я оставила поцелуй на его лбу, — мне этот клинок уже не по возрасту, больно короткий и легкий, а вот твоей невесте будет в самый раз. Возможно, если она обучится обращаться с оружием без страха, то сумеет побороть и собственное стеснение.

Простившись с детьми, мы с Тео отправились на совет для обсуждения подготовки к предстоящему охотничьему турниру, но все заседание я могла лишь злиться. Было привычным видеть в членах сената эрцгерцогов, хотя главами 3-х благословенных родов являлись женщины, однако мой отчий дом каждый раз присылал младшего эрцгерцога, моего брата, Кристиана. Он даже не мог наследовать фамилию Таафеит, так как род наследовался от женщины, его настоящий титул герцог Регул, вассал эрцгерцогства, исполняющий обязанности майордома Таафеит.

— Кристиан, задержитесь, — обратилась я после окончания собрания, дожидаясь ухода других членов сената.

— Слушаю, Ваше Величество.

Брат был чуть ниже Теодора и широкоплеч, его черные волосы уже тронула седина, но голубые глаза все так же походили на отцовские.

— Когда эрцгерцогиня обрадует дворец своим визитом? Что у нее за болезнь, что каждое ее отсутствие оправдывается дурным состоянием? Не скрываете ли вы от меня ее смерть?