— Вы правы, — Ракель доедала 3-е пирожное с малиновым кремом, — честно говоря, иногда мне хочется покинуть столицу только из-за скверной погоды.

— Что ж, жара южного лета тоже приносит радость, если встречаешься с ней не ежедневно, — заметила дочь графа Моргана, Патрисия.

— А почему же с нами нет леди Авроры?

— Что вы, она же должна вот-вот родить, зачем же ей лишний раз напрягаться, — ответила леди Вандер.

— Дамы, на самом деле я хотела поблагодарить вас за то, что все вы посетили дворец, — начала я, — мне хотелось поделиться с вами большой новостью, которая, пожалуй, заслуживает стать темой празднования, но, думаю, об этом позаботится Мариана Вандер.

Скромная компания заметно оживилась, смотря на девушку, чей взгляд с надеждой загорелся. Хоть я и просила ее ожидать письма, но меня новость так обрадовала, что мне захотелось лично увидеть и реакцию девушки.

— Княгиня Фален Калеана одобрила леди Мариану на роль своей невестки, княжны Цимбидиум, — дамы принялись радостно вздыхать, — так что я поздравляю вас, леди Вандер, со становлением невестой князя Ванда.

Мои гостьи были так вдохновлены известием о предстоящем браке, что хороший настрой сохранялся даже у меня до встречи с одним из представителей института благородных ученых. Нас обоих ожидал разговор, от которого осталось бы отвратительное послевкусие на долгое время.

Империя Халькопирит славилась своими гениями и сделала множество открытий. Возможность призывать Анимов стала для нас благословением, а также дала множеству людей самые разные умения. Например, в столице было достаточное количество людей с Анимами, способными давать тепло, но на данный момент только мой мог создавать согревающие артефакты, так как у нас был разный уровень внутренних сил. Существовали Анимы, дававшие талант к ручному труду, наделявшие высокой выносливостью, дарившие дар к смене внешности или пониманию языка животных. Умения были разными и конечно же, имелись те, кто был награжден несравненным умом и тягой к наукам, они и стали гордостью института.

Однако, сейчас исследования, цель в которых уже была поставлена, сильно отставали от планов.

— Приветствую Ваше императорское Величество. Мои ежедневные молитвы Морин о вашем здоровье были услышаны.

— Господин Вальдемар, рада нашей встрече, — я приказала ему подняться из поклона, — верю, что вам известны причина нашей встречи.

— Прошу меня простить, но нет.

Мы прогуливались по зеленому саду между гостевыми дворцами перед основным зданием. Жаль, что подобный вид дворцового города был крайне короток. Видеть аккуратные туи, окруженные цветами, забыть, что по этим дорожкам катались сани, и чувствовать запах покошенной травы было приятно. Из неизменного оставались ездовые собаки, разгуливающие по территории.

— Институт нашел множество лекарств от различных болезней, придумал карантин для кораблей, нашел зависимость состояния здоровья от питания, но что же теперь? Когда я дала распоряжение составить пособие по рождению и воспитанию младенцев, дабы сократить детскую смертность, вы вдруг утратили концентрацию? Знаете ли вы, что в некоторых регионах детей до года умирает столько, что родители даже не дают им имена?

— Ваше Величество…

— Я думала, что вы завели такое количество любовниц, дабы обзавестись большим потомством и проводить на нем эксперименты. Жестоко, конечно, но если бы это дало результаты, то будь по-вашему, — я остановилась, — вашей жене известно о всех этих женщинах? В противном случае это преступление, которое я не прощу даже вам, господин Вальдемар.

— Конечно же известно, да и для мужчин иметь любовницу — норма жизни, ведь инстинкт продолжения рода в нас силен, — несмотря на уверенные слова, взгляд его позорно прятался.

— То-то развитие науки в империи так замедлилось, — я горестно вздохнула, — стоит ли ожидать он ученых мужей многого, коли они приписывают себя к псам, не способным отвернуться от течной суки.

— Ваше!..

— Однако, зачатки разума вас не оставили, от чего вы подали мне дивную идею: буду набирать в институт лишь кастратов! А может не стоит откладывать? Сейчас же издам указ, пусть всех ученых обратят евнухами! Вам больше не придется тратить время на любовниц, разве вы не рады?

Он побледнел. Ему было лет 60, былые страсти должны были уже поутихнуть, но по моим данным, мужчина заимел порядка 20-ти любовниц. Если бы у него было столько же сил и упорства затрачено на благое дело, то империя продолжала бы будоражить мир новыми открытиями.

— Вы позорите звание ученого мужа института благородных ученых империи Халькопирит, — я приблизилась к нему, — ваша жена стерпела, но не я. Прекратите строить из себя героя-любовника.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — он опустил голову, ковыряясь в поисках носового платка, дабы стереть пот со лба.

— Я не закончила, — мужчина вновь выпрямился, — жду через 3 дня на своем столе приказ о принятии в институт женщин, получивших обучение в академии или монастыре.

— Но как же, с самого основания институт принимал лишь мужчин! Женщины…

— Я не желаю даже слушать про неуравновешенность, слабое тело и изливание кровью, — я вздохнула, — со всем этим дамы работают на полях, в прислуге и заботятся порой о десятке отпрысков за раз, так что и с книжками управятся. Если есть еще аргументы, то я внимаю.

— Мозг женщины не приспособлен для научной работы, это доподлинно известно.

— Я готова прямо сейчас отправиться с вами в храм и послушать, как вы повторите это перед статуей Морин.

Он замялся. Столько возмущения и неприятия скопилось в его пухлом теле, что он перетаптывался на месте как заведенный.

— Ваши доводы о женской неприспособленности сидят у меня в горле уже слишком долго. Мы обуздали диких лошадей, приручили волков и забили медведя, однако мужчины продолжают говорить, что отличаются от выпустившей их в этот мир женщины достаточно, чтобы командовать ей, как собакой, — я дернула его за ворот Сурми, вынудив прекратить крутиться и смотреть мне в глаза, — даже вы когда-то были несмышленышем, которого собственные ноги не слушались, а теперь — ученый. Неужели таланта не хватит обучить женщину?

— Х-хватит, Ваше Величество.

— То-то же, — расцепив пальцы, я прошла мимо, намереваясь вернуться во дворец, — за тебя уже сделали полдела — обучили их имперскому языку.

Теодор зачитывал ужасно длинный и нудный отчет о волнениях дворян, и из того, что я смогла вычленить, казалось, что все не так плохо. Видимо годы опыта все же дали некоторое понимание, что борьба с престолом невозможна.

Фракции, возникающие в случае нескольких наследников хоть и проблемны, но всегда смешны. Морин дала четкий свод правил для императорской семьи, который хоть и был изменен во благо мужчин в правлении, но все же работал: императрицей всегда будет женщина из трёх благословенных родов; приоритет наследования отдается наследнику предыдущего императора; пока в роду, хранящего кровь Богини, не будет рожден наследник, носитель крови будет убережен судьбой от самой себя. Так что не важно, сколько будет поддержки, сил, и денег у второго принца, шансов на трон у него не будет, как не будет и возможности у прочей дамы занять место рядом с императором.

И все болезни, случайности и иные невзгоды будут обходить стороной императора, принца, императрицу и главу одного из 3-х родов, пока не будет у них прямого наследника. Мой муж отдал долг империи и погиб. Я тоже больше не защищена кровью Богини.

Были попытки изменить течение повторяющейся истории, хоть они и изначально обречены на очевидный финал. У прошлой императрицы была сестра, не способная смириться с судьбой, как и моя мать, но женщина все же была более отчаянной. На званном балу она споила отца Дориана и увела его в одну из комнат отдыха, опоив его настоями, дабы затуманить его разум, но иметь возможность воспользоваться его беспомощным положением. Стража была обучена не мешать контакту членов правящей семьи с кем бы то ни было, так как строгого запрета на измены не было. Через 9 месяцев она родила ублюдка, не признанного ни императорской семьей, не семьей матери. Отец непутевой дамы принял решение отдать дитя на воспитания своей тетке, дабы не сгубить жизнь, однако семья, воспитавшая мальчонку, даже не бастарда, лишь глупую ошибку, выказала желания выдвинуть его в качестве претендента на престол. Неслыханная глупость была расценена за оскорбление, но даже это мне пришлось стерпеть для сохранения терпимости сената. Но более причин не было.