— А ещё сказал, что Теодора там не было на момент, когда мы были в доме. И местные говорят, что он гостит у них по три дня и примерно столько же проводит в Городе. Это значит, что Теодор довольно часто разгуливает туда-сюда, будучи свободным. Но самое обидное, что он тоже был в лесу в тот самый день, когда мы сюда пришли, а мы с ним разминулись.

— Да, досадно, — соглашаюсь я. — Но он наверняка скоро придёт, Ика в этом уверена. Мы с ней утром поговорили о Теодоре. Удивительно, как его здесь все любят — а в Городе, наоборот, считают бесполезным. Как думаешь, он им не говорит, что ходит в лес к клыкастым?

— Думаю, в Городе бы его не одобрили, и он хранит это в тайне, — кивает мой собеседник. — Но всё же я очень рад узнать, что принц Островов не превратился в старого и унылого безумца, в чём уверены многие в Городе, а совершил немало добрых дел.

— Эй, вы ждёте, чтобы еда остыла, — ехидно прерывает нас Ика, — или разминаете языки, чтобы они прямо отсюда до стола дотянулись?

Мы решаем, что оба варианта не особо нас устраивают, и присоединяемся к остальным в общем доме.

Суп у Ики вышел очень вкусным и наваристым.

В лесном поселении незаметно проходит несколько дней. За это время я успеваю научиться шить (мне приходится шесть раз штопать свою рубашку, прежде чем Ика остаётся довольна и не распарывает шов). Старый Гук учит нас плести корзины, и мне нравится, как у меня получается, а если остальные смеются — это говорит об их недостатках, а не о моих. Ещё мы ходим ловить рыбу к лесному озеру.

— Хорошо, что у нас есть такое озеро, — довольно приговаривает Гук. — Как говорится, без пруда не выловишь и рыбку!

Также мне удалось побеседовать с Браданом насчёт «Похождений речного пирата Петашки». Он покраснел как помидор, когда пролистал страницы и понял, что за книгу принёс детям. Впрочем, также я видел, что он не выбросил и не сжёг это чтиво, а бережно спрятал за поясом и, вероятно, утащил в свою хижину. Что ж, это уж его дело.

Однажды ранним утром, когда мне отчего-то не спалось, я застаю в общем доме встревоженную Ику, перекладывающую по столу кроличьи косточки так и сяк.

— Что такое? — интересуюсь я. — Это какая-то игра?

— Не до шуток мне, — хмуро отвечает она. — Теодора обычно не было вот столько, — с этими словами старуха откладывает в сторону четыре кости.

— Самое большее, сколько мы его не видели — вот, — и она откладывает шесть костей.

— А сейчас уже прошло больше времени? — догадываюсь я.

Угадать несложно, поскольку мы сами гостим здесь дней восемь.

— Вот, — старая Клыкастая отсчитывает одиннадцать костей. — Вот столько дней его не было в поселении, и такого за долгие годы не случалось ни разу. Мой старик говорит, что видал его в лесу в день, когда вы пришли, но отчего-то Теодор отказался погостить и сразу ушёл. Неужели он попал в беду?

— Можно было бы сходить в Город, — предлагаю я, — и узнать. Но беда в том, что Теодор живёт в одном доме с другим колдуном...

— С каким таким колдуном? — настораживается Ика. — Это ещё кто таков?

— Его зовут Марлин, и он довольно сильный и непредсказуемый.

— А, вот как наш Брадан?

— Нет, его сила другого рода, как у Теодора.

— Умный, значит?

— Да нет, просто колдун.

— Да что это такое — «колдун»? — Ика в досаде бьёт лапой по столу, и я понимаю, что она, похоже, ничего не знает об этой стороне жизни.

— Скажи, — спрашиваю я, — бывало ли такое, чтобы Теодор на ваших глазах делал что-то не руками, а словами? Сказал — а это случилось?

— А как же, — кивает старуха. — Сказал, что надо нам построить нормальные дома, научиться писать — так и случилось.

— Не так, — говорю я. — Вот, к примеру, сказал, чтобы пошёл дождь — и он пошёл. Или дерево сломалось, а он ему приказал, и оно срослось, да ещё и плоды принесло в тот же день.

Клыкастая хрипло смеётся, хлопая себя по колену. Затем выражение её лица вновь делается суровым.

— Я тут не шутки шучу, мальчишка. Что ты выдумываешь то, чего не бывает?

— Но это бывает, — возмущаюсь я. — Именно такой человек запирает Теодора под замок. И выступать против него опасно, потому что он скажет слово — и превратит всех в мышей, например. Или в пирожки. И съест.

— Да ты нездоров, что ли, — с опаской глядит на меня клыкастая.

Тут дверь со скрипом отворяется, и в дом входит, зевая, Бартоломео.

— Охо-хо, — говорит он, потягиваясь. — Чего это вы так рано встали?

— Капитан, — радуюсь я, — расскажите-ка про колдунов. А то Ика думает, что я из ума выжил.

— А что колдуны? — настораживается Бартоломео.

— Ну, что они бывают.

— Разумеется, бывают, — кивает капитан в знак согласия.

— Такие, что скажут, и оно исполнится? — поднимает седые брови старуха.

— Вроде как, они могут не всё на свете, но да — скажут, и оно исполнится, — подтверждает Бартоломео, садясь за стол вместе с нами. — А вы что, за Теодором ничего такого не замечали?

— Да что вы такое говорите! — Ика даже подпрыгивает от возмущения. — Теодор много нам помогал, но трудился он всегда честно, без этого вашего хитровства! Не может он таким быть!

— Не хочет он таким быть, — вздыхает Бартоломео. — Потому-то он и дом покинул, что не рад был своим умениям.

— Так значит, тот, кто его держит, — говорит Ика, — и вправду может сказать какие-то слова, и мы превратимся в пироги?

— Ну, таких сильных колдунов не бывает... — нерешительно говорит капитан и глядит на меня.

— Ещё как бывает, — говорю я. — Он совершенно безумный и неправильный колдун. Он сам сочиняет свои заклинания и может придумать вообще что угодно, для него нет никаких границ.

— Да как же Теодор мог с таким подружиться, — раздосадованно говорит Бартоломео. — Он же всегда избегал колдунов как огня. Но может, тот первым пристал и у него не было выбора. С таким-то, поди, не поспоришь.

— Это точно, не поспоришь, — соглашаюсь я. — Один на моих глазах пытался, так на него наслали дождь и простуду.

— Ого, — удивляется капитан.

— А ещё Теодор ему зачем-то нужен, не пойму только, зачем. Может быть, для безопасности...

Тут дверь приотворяется, и в помещение заходит маленький клыкастый. Это тот самый малыш, который единственный из всех хотел добыть камень не для себя, а в подарок Теодору. Я легко его запомнил, потому что у него одного недостаёт двух передних зубов.

— Чего тебе, Тео? — ворчливо спрашивает старуха. — Проголодался?

— Нет, — мнётся тот. — А вы говорили про Теодора?

— Меньше знаешь — редше храпишь! — и Ика машет рукой. — Поди погуляй, чтоб ты был счастлив!

— А почему Теодор не приходит?