Это было так странно сидеть тут, наверху, но чувствовать себя частью целого…

Когда позади послышался едва уловимый шорох, Мел даже не обернулась. Она знала, кто это.

— Как ты меня нашел?

— Я всегда знаю где ты.

— То есть сбегать и прятаться бесполезно?

— А ты собиралась?

Мелена ответила не сразу. Чувствуя на себе внимательный янтарный взгляд, она задумчиво кусала нижнюю губу, и пыталась понять видит ли она себя где-то еще кроме этого места.

— Нет. Я хочу остаться здесь.

— Со мной? — в мужском голосе сквозило напряжение.

Одним богам известно, каких усилий Маэсу стоило держать себя в руках и не давить. Он хотел, чтобы она сама сделала выбор в их пользу. Это было важно. Важнее всего остального.

И Мелена его сделала.

— С тобой, — тихо произнесла она, принимая их связь и позволяя ей расцвести в полную силу.

***

Крепкий, сильный кхассер аж покачнулся и с трудом перевел дыхание.

Это было так странно…

Чувствовать, как сметая на своем пути последние преграды и сомнения, по венам бежит жаркая, словно полуденная солнце, древняя, как сам мир, магия. Сила просыпающаяся только от настоящей связи с той, которую выбрало звериное сердце.

Мел тоже ощутила волну жара, захлестнувшую с головой:

— Кажется, я что-то не то сказала.

В ответ тут же послышалось глухое ворчание:

— Все то.

Там еще последовало что-то похожее на «теперь уж ты точно никуда не денешься», но Мел не стала переспрашивать. Она и так не собиралась больше никуда деваться. Хватит. Всю жизнь следовала приказам и делала то, что от нее требовали, теперь настало время делать то, что хотела она сама.

А ей хотелось одного: быть здесь и с ним. Можно даже не здесь, где угодно, но с ним. Очень непривычное желание. Ей еще предстояло научиться жить с ним, принять, что теперь она не одна и отныне все будет иначе.

— Я не умею быть покладистой, — зачем-то произнесла она.

В ответ Маэс глухо хмыкнул:

— Да кому нужна эта покладистость.

— И хозяйка из меня никакая.

— Очень жаль.

— И сидеть в стороне не стану, сколько ни приказывай.

— Это я уже понял.

— И…— она зажмурилась, — и я не умею…не знаю как…

Ей так и не удалось подобрать нужные слова, но Маэс понял и без них. Подошел и молча сжал холодную, подрагивающую ладонь:

— Будем учиться вместе.

Он прекрасно понимал, что Мелене сложнее, что всю жизнь ее учили ненавидеть, не давая ничего взамен, и был готов разорвать в клочья тех, кто сделал ее такой. Но все, что он мог — это отогревать и учить жить по-другому. Сложная задача, но такая притягательная, что хотелось начать прямо сейчас.

Что он и сделал, бесцеремонно прижав ее к себе. Обнял, растворяя невнятное сопротивление в своих объятиях, подбородком уперся в ее макушку и невозмутимо произнес:

— Не дергайся.

В первые в жизни Мел почувствовала себя несмышленой девчонкой. Растерянной смущенной девушкой, у которой душа проваливается в пятки от близости с желанным мужчиной. Кое-как выдохнула, а после с трудом, превозмогая внезапно накатившую робость, неуклюже обняла крепкое мужское тело.

Похоже, простым объятиям тоже придется учиться.

Так они простояли долго. Прислушивались к биению сердец и молчали. А над головами небо. Черно-черное, как глаза зверя. И звезды. Загадочно мерцали и подмигивали, будто знали какую-то тайну.

В какой-то момент Маэс поймал себя на мысли, что готов так простоять всю ночь, и крепче сжал объятия.

— Чего ты хочешь?

Он мог дать ей все, целый мир кинуть к ногам, если потребует. Но ее выбор стал неожиданностью:

— Я хочу увидеть Андракис.

Маэс откровенно удивился:

— Странное желание.

— Я должна увидеть, то место, которого мы всю жизнь боялись. Хочу понять, что же в нем такого страшного.

Маэс разжал объятия и отошел к парапету. Смахнув снег, облокотился и устремил задумчивый взгляд в сторону границ:

— Андракис особенный. Там нет места слабости и подковерным играм. Там все знают цену жизни, и каждый делает все, что может.

— Мне там уже нравится.

— Он тебе подойдет, — кивнул император, ничуть не сомневаясь, что суровый край примет Мелену. Она была создана для него.

— Покажешь?

— Я заберу тебя с собой, — просто сказал он, — На исходе зимы мы возвращаемся обратно. Не все. Часть кхассеров останется в Милрадии, чтобы кто-нибудь жадный до власти и пронырливый не придумал новые границы. Остальные идут домой. А следующей зимой караул сменится. Ты отправишься с нами.

До конца зимы оставалось всего ничего. Считанные недели, неумолимо утекающие сквозь пальцы. Как только сто дней истекут Андракис и Милрадия снова будут разделены границами, а рой будет заперт глубоко под землей.

Мелена поежилась. Вроде трусостью никогда не страдала, но новость о скором путешествии на другую сторону все равно морозом прошла по коже. Хотя нет, не страх это был, а дикое предвкушение. Такое сильное, что пробивало насквозь и заставляло нервно переступать с ноги на ногу.

— Тебе там понравится.

— Я знаю.

Иначе и быть не могло. Место, подарившее ей такого мужчину, как Маэс не могло не понравиться.

Глава 28

Работа шла полным ходом.

Кхассеры готовились к отходу в Андракис, переправляли туда аракит, чтобы пополнить запасы, потраченные на прорыв, войны патрулировали Милрадию, отлавливая валленов, то и дело прорывающихся на поверхность, у магов тоже было предостаточно хлопот. Маэс пропадал целыми днями и без его ведома в Асолле ничего не происходило, а Мелена все свое время проводила или на тренировочных площадках, или со своенравной Эссой, или на полигоне с Мортом.

Старый гений был поглощен идеей создать новую границу. Не на крови древних кхассеров, как это было раньше, а с использованием дара Мел и ей подобных. В этот раз он не только с упоением крутил шестеренки и собирал причудливые механизмы, но и работал с магами, которые умели создавать накопительные артефакты.

Работа продвигалась, но недостаточно быстро. И только когда до конца зимы оставались считанные дни, Морт объявил, что все готово и можно пробовать. На следующее же утро они отправились к Сторожевой гряде. Сам старик, трепетно прижимающий к груди мешок, в котором лежали усовершенствованные амулеты, несколько кхассеров и Мелена. На месте их уже поджидал небольшой отряд андракийцев.

— Надо поместить их в те же места, где были якоря для прежней границы, — взволнованно наставлял Морт, раздавая помощницам свои сокровища, — если все сделано правильно, то вот этот кристалл сверху загорится синим.

Артефакты были немного подзаряжены от носителей дара, но основной вклад должна была сделать Мелена уже на месте.

— Аккуратнее, умоляю, — взвыл старик, когда один из воинов, крутя в руках непонятную штуку, едва не уронил ее в сугроб, — новых якорей тоже должно быть семь! Они настроены друг на друга. И если хоть один из них сломается, то все труды пойдут псу под хвост.

Маэс, присутствовавший при этом, глянул на воина так, что тот виновато втянул голову в плечи:

— Прошу прощения.

Кхассеры разнесли артефакты, по тем местам, где раньше были найдены сосуды с сердцами древних кхассеров, а после этого по точкам полетел император с Меленой.

Первым они посетили якорь, спрятанный в ущелье за горным перевалом.

— Готова?

— Понятия не имею, — она смутно представляла каково это, переносить собственную силу в кусок металла, напичканного проводами, какими-то пульсирующими жемчужинами и кристаллами, — разберусь в процессе.

Якорь был надежно закреплен в лунке на одном из выступов в ущелье. Скинув плащ, чтобы не мешал и не цеплялся за ледяные наросты, Мелена гибкой змеей скользнула вниз.

— Осторожнее там! — строго произнес Маэс.

— Я – сама осторожность, — Мел закатала рукава, присела рядом со светящимся потусторонней синевой артефактом и прикоснулась к нему ладонями, чувствуя как тот незамедлительно откликнулся на ее прикосновения. Жадно встрепенулся и потянулся за силой, пытаясь вобрать ее в себя.