Люди ко всему привыкают. И к андракийцам тоже привыкли. Те, кого раньше считали врагами, теперь воспринимались как что-то привычное. Уже не пугали ни крылатые тени, проскальзывающие над городом, ни могучие воины, ни странные перевертыши, которые были похожи на обычных лошадей, а через миг уже напоминали демонов из самых жутких кошмаров.

Все это стало привычным.

А вот бывшая глава королевской стражи рядом с самим императором — это было чем-то невероятным. Причем недоумевали не только жители Милрадии, но и те, кто пришел с Маэсом из-за Драконьих гор.

Мелена тоже была в смятении, но скорее бы прыгнула со скалы, чем показала свое состояние другим. Поэтому выпрямила плечи еще сильнее, гордо вскинула подбородок и уверенно шагая, следовала за Маэсом. Она привыкла быть сильной, и сейчас рядом с ним это давалось легче, чем обычно. Он просто держал ее за руку, а казалось, что сил в десять раз больше, а еще это прикосновение дарило ощущение опоры, той самой, которой никогда прежде в жизни Мел не чувствовала.

Теперь все было иначе.

Тот же город, те же люди, та же зима, только Мелена больше не была одна. От осознания этого, она даже сбилась с шага, и в тот же момент мужская ладонь сжалась сильнее.

Не было никаких слов, но они и не нужны. Мел просто знала, что этот мужчина не даст упасть. Впервые она поняла, что доверяет и хочет доверять.

А потом был срочный сбор кхассеров и генералов в том же самом зале, где проходили военные советы при короле Вейлоре. Мел коротко обрисовала ситуацию и то, как ей удалось отвести рой от деревни. Все это время Маэс стоял у нее за спиной и его присутствие она чувствовала каждой своей частичкой. Остальные слушали и задавали вопросы. Идея заградительной стены была воспринята с большим интересом.

— Значит, нам нужно собрать всех, у кого есть хоть малейший дар камня, — задумчиво произнес Хасс.

Ему ответил незнакомый кхассер:

— Таких мало. С десяток по всему Андракису, да из Долины Изгнанников кто-то один добавился. Это не тот дар, который встречается на каждом углу.

Увы, он был прав. Были огненные, водные, воздушные. Были поисковые. Целители и миротворцы. Были те, кто мог предсказывать и даровать орлиное зрение, а также те, к кому тянулось все живое. А вот каменных рождалось мало, а таких сильных, как Мелена и того реже. Редкий дар требовал особого характера, и в том, кто слаб духом просто угасал, так и не раскрывшись. А в Мел он расцвел в полную силу, открывая возможности о которых раньше и не подозревали.

— Все равно. Всех везите сюда. Они нам нужны.

Дальше обсуждение уже шло без участия Мелены. Отойдя в сторону, она внимательно слушала, о чем говорили собравшиеся в зале мужчины, и чувствовала себя на своем месте. Она была воином и всегда защищала Асоллу. Игроки на поле сменились, а ее роль осталась прежней и понятной.

— Слишком мало таких одаренных, — послышался неподалеку голос молодого темноволосого кхассера.

Доминика, стоявшая рядом с ним, тут же прошипела:

— А ты Тиану свою позови.

Он страдальчески поднял взгляд к потолку:

— Ты мне до конца жизни будешь ее припоминать?

— Вот еще, — фыркнула девушка и сердито отвернулась.

Эта картина вызвала у Мелены грустную усмешку.

Грозный кхассер и сильная целительница — а спорили, как обычная молодая пара. Глядя на этих двоих, Мелена как никогда четко поняла, что не звери они и не прокаженные, как веками считали в Милрадии. Они такие же. Сильные, смелые, верные. Защищают то, что дорого и готовы жизни отдать ради благого дела. Слишком долго подлая ложь жила в людях по эту сторону границы, отравляя ненавистью их сердца. Пришло время исправлять.

После совещания Маэса не отпустили. Сразу десяток кхассеров подступили к нему с вопросами, а Мелена, не привлекая к себе внимания тихо вышла в коридор. Никто не пытался ее остановить, и она уже прикидывала, как бы добраться до Эссы, как вдруг позади раздался строгий голос:

— Куда собралась?

Мел с досадой скрипнула зубами и обернулась. За ее спиной, сложив руки на груди, стоял песчаный кхассер.

Врать смысла не было, поэтому Мел пожала плечами и коротко ответила:

— Я хочу навестить племянницу.

— Позже. Идем со мной, — Хасс был непреклонен, и Мелене не оставалось ничего иного, как отправиться следом за ним.

***

Всю дорогу они молчали. Хасс даже ни разу не обернулся, а Мелена угрюмо прожигала взглядом его спину и с каждым шагом мрачнела все больше и больше, потому что когда они спустились на первый этаж и свернули в один из узких коридоров, стало очевидно, что кхассер ведет ее в темницу.

Песчаный ее всегда ненавидел и настаивал на том, чтобы ее посадили под замок. Что ж, кажется, его мечты сбылись.

Возмущаться не было ни сил, ни настроения, отбиваться и сбегать — не имело смысла. Она здесь одна, кругом воины и кхассеры. Один короткий приказ — и ее скрутят, как беспомощную девицу.

И вот ради этого она вернулась?

Стало неожиданно неприятно и горько. Ощущение опоры, которое еще недавно окружало ее надежным коконом, безвозвратно рассыпалось, оставив после себя только горечь разочарования.

А чего она хотела? Признания? Сочувствия? Тепла? Кажется, у судьбы не хватило для нее таких подарков, зато с избытком оказалось одиночества и пустоты.

В тюремные подземелья вели узкие каменные ступени. Раньше, в прошлой жизни, Мел миллион раз спускалась по ним чтобы устроить допрос или проверить тучного тюремщика, любящего вздремнуть за работой. Теперь же она спускалась как пленница, без единого шанса на свободу.

Песчаный мог радоваться. Если что-то и могло зацепить ее и причинить боль, то это случилось именно сейчас, после возвращения.

Спустившись на первый уровень, Хасс толкнул тяжелую дверь. Она со скрипом отворилась, обнажая холодное нутро каменного мешка.

— Прошу, — сделал приглашающий жест рукой.

На секунду, захлебнувшись ядовитой горечью, Мел позволила себе прикрыть глаза.

Дура. Разве прошлое не научило ее рассчитывать только на себя и не ждать от других чего-то хорошего?

Силой воли она заставила себя собраться и уверенно перешагнуть через порог. По крайней мере это первый уровень.

Она-то Хасса отправляла в самый низ, туда, где холодные камеры тонули в непроглядной тьме. Так что ей еще повезло. Тут светлее всего, потому что под потолком есть узкие, затянутые частой решеткой окна, и воздух не такой затхлый, как в остальных подземельях. И сбежать отсюда гораздо проще.

Размышляя о том, что делать дальше, Мелена зашла внутрь. Ненужные эмоции уже были посажены на цепь, сожаления — выброшены за ненадобностью, холодная ярость стала щитом и главной движущей силой.

Она выберется отсюда! И теперь уже наверняка уйдет на острова, и никакие романтические бредни и бестолковая тоска ее не остановят. Лучше быть одной и не на кого не оглядывается, чем вот так.

Хасс тем временем подвел ее к камере, и только тут Мелена поняла, что они здесь не одни. В самом ближайшем закутке на узкой койке, с головой спрятавшись под тонкое одеяло, кто-то лежал.

— Подъем! — голос кхассера был глухим и отчужденным.

Одеяло вздрогнуло и зашевелилось. Один его край приподнялся и оттуда показалась чья-то чумазая физиономия. Мел не могла рассмотреть, кто скрывается в тени, до тех пор, пока пленник не сел. Вернее пленница.

Это оказалась Тира. Волосы, которые когда-то Мелена приказала обстричь, уже порядочно отросли и торчали во все стороны неровным тусклым ежиком, лицо осунулось и так похудело, что ничего на нем кроме глаз и не осталось. Бывшая модница выглядела потрепанной и совершенно растерявшей весь свой лоск и самоуверенность. Она переводила затравленный взгляд то на кхассера, то на Мел, и так выразительно тряслась, что не заметить это было просто невозможно.

— Это она, — скупо произнес кхассер и видя откровенное недоумение в глазах Мелены, пояснил, — я нашел того, кто выпустил рысь из клетки и надоумил утащить вас с Эссой из города.