Раньше, даже на небольших дорогах в глуши можно было встретить путников. Теперь же было совсем безлюдно и тихо, только эхом разносились крики лесных птиц.

Еще одна деревня, попавшаяся им на пути, оказалась заброшенной. Здесь не было разрушений и пожарища, как на прошлой, но от этого пустые дома казались еще страшнее. На столах стояли тарелки с замершим обедом, скомканная одежда валялась где попало, игрушки смотрели своими пустыми глазами в потолок. Все было так, словно люди побросали то, чем занимались и в спешке покинули деревню.

Без растопленных печей дома выстыли. Морозные узоры покрывали окна не только снаружи, но и внутри, вода в умывальниках замерзла, а хлеб, оставленный на столе, прекратился в кусок льда.

Из крайнего дома Мелена забрала три ватных одеяла и со всех сторон обложила бледного, словно смерть, кхассера. Эсса довольно заурчала и, забившись поглубже в теплый кокон, снова заснула.

Мелене тоже хотелось спать, но нельзя. Не сейчас.

Еще дважды им на пути попадалась разорванная изнутри земля. И каждый раз вокруг виднелись явственные следы битвы: отпечатки магических ударов, поломанные копья и обгоревшие останки чудовищ.

Тел защитников было не видать.

И каждый раз сердце сжималось от тревоги. Они ведь выстояли? Справились? Откинули обратно злобных тварей?

Должны были справиться. Иначе плохи дела. Даже ей, привыкшей к крови и жестокости, становилось не по себе, когда думала, сколько жертв ждет Милрадию, если рой прорвется в полную силу.

В третий раз они нашли провал, когда до Асоллы оставалось всего несколько часов пути. Совсем небольшой и тоже обожженный, но когда Мел привычно направила клячу в обход, что-то показалось странным.

Неясная тревога заставила ее остановить повозку в стороне, а самой вернуться к провалу. С ним было что-то не так, неправильно. Мел прошлась вдоль края, заглядывая внутрь, но ничего кроме черных обвалов не увидела.

Пусто. И все-таки не так, как в предыдущих местах.

Что именно не так, Мел поняла, только когда прикоснулась ладонью к разбросанным повсюду камням. В них тоже звучали отголоски темных колоколов, только не затухающие, как прежде, а живые. Пульсирующие в такт чужому сердцу.

Мел прислушалась. Не к звукам снаружи, а к тому, что творилось внутри. Камень откликался на ее призыв, раскрывая свои секреты.

Кто-то еще говорил с ним. На другом языке, грубо, заставляя прогибаться и пропускать сквозь толщу. Этот кто-то двигался под землей и был небольшим, злым, раненым и призывно гудящим.

Валлен. И откуда-то издалека шел едва уловимый отклик на его колебания.

Он звал своих.

Мелена чувствовала его магию, так похожую на ее собственную, но столь чуждую этому миру, что внутри все противилось.

Она опустилась на колени. Прикрыла глаза, нащупывая нарушителя границ и направила туда свою силу. Но не для того, чтобы погубить. Она захватила его в каменные объятия, блокируя сигналы, не позволяя вырваться и скрыться в толще, и начала медленно вытягивать на поверхность. Сантиметр за сантиметром, преодолевая сопротивление твари, она тащила ее кверху.

Местрах в десяти от нее раздался треск, и снежный покров осел, провалившись внутрь.

Валлен яростно кряхтел и упирался, но упрямство Мелены оказалось сильнее. Она сковала его каменными тисками и только после этого подошла ближе.

Это был не тот монстр, который появлялся в воспоминаниях Маэса. У него не имелось ни птицеподобной головы, ни суставчатых ног, ни жесткого панциря. Наоборот он был мягким и больше походил на жирную личинку медведки. Такой же бледный, с темной головой и маленькими, непрерывно шевелящимися лапами по обе стороны колыхающегося желеподобного туловища.

Оно было отвратительно. Но именно оно было тем, кто прорывался сквозь толщу земли, ведя за собой остальных.

***

Первый порыв — раздавить тварь. Сжать в каменных тисках так, чтобы вонючие внутренности брызнули во все стороны и гул, подзывающий других валленов, наконец затих.

С трудом, превозмогая саму себя, Мелена сдержалась. Находка может пригодиться в борьбе с роем, а значит личинку нужно обездвижить и забрать с собой.

Мел достала веревку, уже спасшую жизнь императору, и накинула петлю на рыхлое извивающееся тело. Затянула, так что та впились в бледный покров, и рывком вытащила из каменной чаши.

Валлен разразился недовольным злым визгом, и там, где его брюхо терлось по льду, оставались зеленые мазки.

Этак он сдохнет, если его волоком до столицы тащить!

Мелена скрутила его еще несколько раз, притянув трепещущий хвост с бурой щетиной на конце к мерзкой морде. Зубов у этого валлена не было. Похожий на присоску розовый рот сжимался и раскрывался, издавая хлюпающие звуки.

Мел затянула его еще сильнее, на всякий случай поставила каменную заслонку, чтобы не сбежал, а сама ринулась к старой сосне, росшей неподалеку. Вбила колышек в трещину на стволе, расширяя до тех пор, пока не удалось просунуть пальцы и как следует ухватиться, и оторвала целый пласт мертвой, насквозь промёрзшей коры.

— Карета подана, — Мелена швырнула кусок на землю и толкая ногой, закатила на него извивающуюся, злобно клокочущую личинку. Чтобы она замолчала и перестала скрежетать — пришлось накинуть на нее старую тряпку. Сразу стало тише.

Время от времени она выгибаясь в попытках скинуть с себя путы, но ее потуги заканчивались неудачно. Уж кто-кто, а Мелена, всю жизнь проведшая на службе, прекрасно умела вязать узлы.

Она привязала самодельные санки позади волокуш и, взяв лошадь под уздцы, снова отправилась в путь.

Дорога казалась бесконечной. Кругом заснеженный лес и холодные, слепящие в закатном солнце ледяные поля. Казалось, что шпили Асоллы все так же далеко и не приближаются ни на шаг, сколько ни старайся.

Все что ей оставалось это просто идти, размеренно переставляя ноги. Иногда она прикрывала глаза и шла, положившись на лошадку. И та недовольно фыркала, когда Мел проваливаясь в сон, повисала на поводьях.

— Да иду я. Иду, — ворчала она, — иду.

Как же хотелось спать…

Когда они вывернули на главный тракт, на прямую ведущий к стенам Асоллы, Мел поняла почему им на пути не попалось ни одного человека.

Над городом, мерцая и переливаясь в лучах зимнего солнца, искрился светло-зеленый, почти прозрачный купол. Он укрывал не только столицу, но и близлежащие деревни, а на его границе земля была испещрена провалами, настолько большими, что их было видно даже издалека.

— Молодец, Морт, — Мелена похвалила старика, который все-таки смог накинуть защитный полог и укрыть людей от роя.

Она облизала пересохшие растрескавшиеся губы и двинулась дальше, очень надеясь, что теперь, когда спасение так близко, земля не разверзнется, и из нее не полезут уродливые твари.

Однако, первым их заметил не рой. И даже не патруль у границы Асоллы.

Когда до купола оставалось всего пяток миль, с крепостной стены в небо поднялась крылатая тень и стрелой ринулась навстречу.

— А вот и встречающие, — вяло усмехнулась Мелена, не ожидая от встречи ничего хорошего. Вряд ли спешащий к ним кхассер приготовил для нее распростертые объятия и радушный прием.

Остановив повозку, она бесстрастно наблюдала за приближением крылатого зверя. Сквозь пелену, застилающую взор, она разобрала шкуру цвета песчаных холмов и темную гриву, развевающуюся на ветру.

Хасс.

Вот уж кто точно не обрадуется ее появлению.

Добравшись до них, он сложил крылья и камнем упал вниз, обернувшись у самой земли. И вот уже не зверь, а мужчина, не уступающей ни силой, ни габаритами самому императору, возвышался над ней грозовой скалой.

— Не думал, что посмеешь вернуться, — его голос клокотал от едва сдерживаемой ярости.

— А я вернулась, — Мел пожала плечами, рассматривая заклепку на его плече. Смотреть кхассеру в глаза она не спешила. Там вряд ли было что-то кроме тьмы, готовой причинить боль и растерзать.

— После всего, что натворила? — он надвигался, — ты должна была схорониться в самой глубокой норе, и молиться всем богам, чтобы тебя не нашли!