Тем не менее, он повел пехоту вперед, зная, что его тепловизионные прицелы значительно превосходят все, что есть у "Уорриоров". В течение сорока пяти минут он был без прикрытия посреди иракских окопов, и пули со стуком отскакивали от брони, пока он руководил пехотой и обстреливал окопы из пулемета.

В десантных отсеках "Уорриоров" сидели бойцы роты "А", нервничая в ожидании дальнейших действий. По внутренней связи было слышно, как бушует битва. А затем, как и много раз до этого на тренировках, начался обратный отсчет.

- Триста метров… Двести метров… Сто метров… спешиваемся, спешиваемся, спешиваемся.

"Уорриоры" резко затормозили и развернулись. Кормовые двери распахнулись, и людей поглотила темнота. Они побежали вперед и бросились на землю, быстро осматриваясь в поисках цели. Пулеметная очередь одного из "Уорриоров" указала им правильное направление, и они скрылись.

Саймон Кнэппер приказал одному взводу очистить территорию вокруг мачт. Другому взводу было приказано занять траншеи слева от мачты рядом с горящими машинами, уничтоженными убийственно точным огнем "Челленджеров". Третий взвод был отправлен зачищать бункеры справа.

Когда они продолжили атаку, была обнаружена еще одна позиция, ранее незамеченная. Одному из взводов было приказано собрать свои "Уорриоры", двинуться вперед и уничтожить ее. Они так и сделали. Внезапно поступило сообщение о еще одной позиции в глубине. Снова начались бои.

И так продолжалось полтора часа. Невероятно, но у них было всего пять раненых, и никто не погиб. Во время нашей первой атаки, ночью, под дождем, все сработало. Наши кропотливые репетиции и учения дали результат, и весть об этом облетела всю бригаду.

Тем временем эскадроны "А" и "С" обследовали позиции примерно в четырех милях к востоку. Они обогнули поле боя на север, чтобы подойти к месту, которое, как предполагалось, было пунктом снабжения, с северо-запада. Джон Байрон первым установил контакт. Уловив слабый и непонятный тепловой контакт, он остановил свой эскадрон. То, что он обнаружил, было кучкой сбитых с толку иракских солдат. Они сдались. Наступление продолжалось. В четырнадцать минут двенадцатого раздался первый значительный контакт. Один из командиров танков Марка Равнкильде, капрал 1-го взвода, заметил окопавшуюся пехоту и несколько машин. В результате эффектного выстрела один из бронетранспортеров был уничтожен огненным шаром, который заставил пехоту бежать в укрытие. Но это также послужило руководством для иракской контратаки. Десять минут спустя, когда эскадрон Джона Байрона преодолел небольшой гребень, они столкнулись с линией танков и бронетранспортеров.

Недолго думая, Джон крикнул по рации: "Огонь!" Все четырнадцать танков одновременно открыли огонь по врагу, находившемуся примерно в восьмистах ярдах от них. Контратака иракцев была пресечена одним залпом.

— Подтверждено уничтожение по меньшей мере пяти Т-55 и шести бронетранспортеров. Я не могу сказать, сколько грузовиков мы уничтожили. Около пятидесяти пленных и примерно столько же убитых противников. У нас потерь нет, — сказал Джон Шарплз в эфире. — Я не хочу продолжать штурм, так как, по-моему, в пункте снабжения, который мы осматриваем, находится иракский госпиталь. Это может подождать до утра? Мы оцепим район, разберемся с пленными и ранеными и продолжим с первыми лучами солнца или когда сможем лучше видеть.

- Отличная работа, — ответил я. — Отложите штурм до рассвета. Я направляю к вам нашу американскую команду по психологической борьбе. Скажите им, чтобы они заставили оставшихся иракцев сдаться, используя громкоговорители.

Пока гвардейские шотландские драгуны сражались вокруг пункта снабжения, я изменил приказ "Стаффордов" и оттеснил их чуть севернее ирландских гусар, приказав обоим остановиться и наблюдать за противником в "Цинке". Но я сделал это и согласился на паузу, предложенную Джоном, не оценив в полной мере последствия для дивизии и 4-й бригады. Теперь я понял, что замедление может повлиять на способность 4-й бригады маневрировать позади нас. Но если бы я не дождался рассвета и возвращения шотландских гвардейских драгун, у меня было бы только две боевые группы для атаки на "Цинк". Мои знания о том, что нас там ожидало, были далеко не полными. Возможно, это были позиции иракской бригады, насчитывающей до сотни танков. К тому же погода была отвратительной. Казалось разумным тянуть время, но я знал, что должен придумать что-то еще.

Я поговорил по сети связи с Артуром и Чарльзом. Я объяснил проблему.

— Что вы думаете? Мой план состоит в том, чтобы разделить позиции на север и юг и направить ирландских гусар на север, а "Стаффордов" на юг, продвигаясь с запада на восток.

— А у нас будет артиллерия? — спросил Чарльз.

— У вас будет все оружие, которое я смогу достать, — ответил я.

— В таком случае я не вижу проблемы, — сказал Чарльз.

— Я тоже, — сказал Артур. — Когда ты хочешь, чтобы мы отправились?

— Дай мне несколько минут, и я с тобой свяжусь, — ответил я.

Я приказал танку остановиться. Когда он остановился, я услышал знакомый скрежещущий звук — это капрал Стивли нажал на ручной тормоз. Я потянулся к двум стальным зажимам над собой, а затем с некоторым усилием распахнул тяжелый люк, мой единственный выход во внешний мир. Сначала я скорчился на своем сиденье, затем медленно выпрямился. Я закрыл глаза, когда моя голова покинула тускло освещенное внутреннее пространство башни, чтобы они как можно быстрее привыкли к ночи снаружи.

Примерно через минуту я открыл их. Ничего. Стояла кромешная тьма, и тихо накрапывал дождь. Через некоторое время я уже мог различить задние огни "Уорриора" Рори Клейтона примерно в двадцати ярдах слева от меня.

Я снова опустился в кресло командира.

— Это безнадежно, — сказал я по внутренней связи, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ричард, попробуй связаться с генералом по радио.

Я видел, как он щелкнул выключателем на панели управления прямо у себя за головой.

— Привет, Зеро, это Дельта-Один-Ноль. Ваш командир может поговорить с моим?

В ответ раздалось неразборчивое потрескивание. Ричард посмотрел на меня и пожал плечами.

— Боюсь, то же самое, что и в последние сорок минут.

— Слушай, продолжай пытаться. Я просто собираюсь размяться и поделиться идеей с Рори. Меня не будет пять минут. Если вы выйдете на контакт, скажите им, что где-то не так далеко на западе находится более сотни иракских танков, которые нам придется уничтожить. Обратите внимание, что сейчас чертовски темно, мы почти ничего не видим в наши тепловизионные прицелы и что треть моей бригады уже сражается в десяти милях к югу. Не то чтобы я беспокоился, но я был бы не прочь обсудить проблему с боссом.

Когда я снова встал, то снял шлем; облегчение было мгновенным. Это был первый раз, когда я позволил себе такую роскошь с тех пор, как покинул Саудовскую Аравию. В течение последних шестнадцати часов я слушал постоянное потрескивание и шипение радио, которое каждые пять секунд издавало предупреждающий писк, напоминающий о том, что все в порядке; от постоянного давления наушников у меня разболелась голова. Шум радио сменился грохотом танковых орудий. На севере американцы вели сражение.

Я осторожно выбрался на мокрую крышу башни и осторожно пробрался мимо мортирок с дымовыми гранатами, держась одной рукой за 120-мм орудие. Оттуда я соскользнул немного вниз по лобовой броне, прежде чем спрыгнуть на оставшиеся три фута в пустыню.

— С вами все в порядке, бригадир?

Капрал Стив высунулся из открытого водительского отсека.

— Прекрасно, но настоящая проблема заключается в следующем этапе. Вы не слишком устали от того, что приходится напрягаться, чтобы разглядеть что-нибудь через прицел, не так ли?

- Все в порядке, но я совсем ничего не вижу, так темно, бригадир. Я полностью полагаюсь на ваши указания.