Чтобы облегчить себе задачу с перепиской, я отправил свои ежедневные записи в дневнике Джеральдине в Германию. Как только они были напечатаны, она отправила копии ближайшим родственникам. Но я был завален письмами от сотен обычных граждан, которые просто хотели подбодрить нас и предложить поддержку. Мы получили письма от старых солдат, которые служили с "Пустынными крысами" во время Второй мировой войны, некоторые из которых хотели поделиться своими тактическими советами. Из них я с удивлением обнаружил, что многое осталось неизменным. Мистер Гай Уилер написал мне одним из первых, рассказав поучительную историю о пыли в пустыне и о том, как она засоряет пулеметы. Я скопировал его письмо и разослал по полкам. Другое письмо заканчивалось предупреждением: "Если вас атакуют "мессершмитты", когда вы находитесь в танках, не забывайте делать зигзаги".

У меня завязалась восхитительная переписка с миссис Джойс Миллер, бабушкой из Киллингворта, штат Коннектикут, которая на протяжении всей войны присылала мне письма, открытки, видеозаписи, продуктовые посылки и шахматный набор. Я до сих пор ей пишу. Другим постоянным адресатом была Анджела из отдела кредитного контроля компании "East Midlands Electricity" в Дерби.

Но, пожалуй, самым трогательным из всех пожеланий всего наилучшего, было письмо от мистера Джона Такера, девяноста шести лет:

"Примерно дважды в год ветеран Дюнкерка получает конверт с 10,50 фунтами стерлингов от местного отделения Королевского британского легиона. На этой неделе я получил конверт. Однако, учитывая, что в войне в Персидском заливе участвует так много наших парней и девушек, я чувствую, что в нынешних обстоятельствах мои потребности должны быть гораздо меньше, чем потребности тех, кто прямо или косвенно связан с войной. Итак, я положил 50 пенсов в свой электросчетчик и прилагаю 10 фунтов стерлингов, чтобы вы могли использовать их по своему усмотрению."

Но поддержка этим не ограничивалась. Некоторые были убеждены, что нам не следует отправляться воевать в пустыню, и настойчиво писали нам об этом. Некоторые также считали, что нас балуют; одна женщина заметила: "Я не понимаю, почему войска так сильно жалеют. Наверняка у них есть припасы, и они пробыли там не так уж долго". И она была права: мы испытывали колоссальное уважение к нашим предкам — "Пустынным крысам".

Другое дело — звонки по телефону. Когда солдаты проходили через лагерь № 4, они могли пользоваться кабинками, спонсируемыми компанией "Меркьюри". Но иногда потенциальный подъем морального духа оборачивался неприятными последствиями, если жены, родителей или подруги не было дома или, что еще хуже, никто не отвечал.

Лагерь № 4 сыграл жизненно важную роль в нашей жизни. Когда бригада прибывала в Саудовскую Аравию, это было временное жилье. Когда мы переехали из Аль-Джубая, я передал его в руки Джона Милна и подполковника Марти Грэхема, чтобы они превратили его в фитнес-центр и тренировочный центр. Военнослужащие проходили ротацию в течение пятнадцатидневного цикла обучения — десять дней в полевых условиях, три дня в лагере № 4 и по дню в пути в каждую сторону. У Джона были инструкторы, которые обучали технике РХБЗ, оказанию первой помощи, распознаванию транспортных средств и базовым навыкам низкого уровня, а также руководили физической подготовкой. Но лагерь был чем-то большим, чем просто классные комнаты. На самом деле это было важно для того, чтобы вывести солдат из пустыни, обеспечить им горячий душ, туалет со смывом, кровать с матрасом и еду, которая, хотелось бы надеяться, была не из консервной банки. Там также были основные удобства, небольшой магазинчик, где продавались шоколадные батончики и так далее, а также парикмахер, который, насколько я мог судить, не говорил на незнакомом языке. В результате было бесполезно пытаться объяснить, чего вы хотите; он мог сделать только одну стрижку, очень короткую. За те шесть месяцев, что я провел в Заливе, мне пришлось стричься всего дважды.

Спорт и игры были очень популярны в лагере № 4. Нам выдали пятьдесят пять “благотворительных наборов", в каждом из которых было по десять колод карт, две доски и шесть комплектов дротиков для игры в дартс, два набора шахмат, восемь наборов шашек, восемь наборов домино, два комплекта для игры "Счастливый случай", две волейбольные сетки, два набора для бадминтона, набор для софтбола, два баскетбольных мяча, три футбольных мяча и один радиоприемник. С помощью этого Джон организовывал всевозможные соревнования. Мы также привлекли американцев, которые работали в соседнем лагере, где был заброшенный плавательный бассейн. Совместными усилиями наших инженеров мы устранили повреждения, и, хотя здание не отапливалось, в ноябрьскую жару оно, вероятно, было самым популярным местом в Аль-Джубайле.

Приложив все эти усилия, мы сохранили здоровье тела и духа, и это было как нельзя кстати, поскольку в начале Нового года, начиная с программы прививок, началась масштабная биологическая война. Мы знали о развертывании биологического потенциала Ирака, но только к Новому году мы разработали ответные меры — серию прививок партиями от различных угроз. Хотя это была полностью добровольная программа, немногие ее избежали. К тому же это была длительная программа. Через семь дней после первой инъекции была проведена повторная инъекция, затем еще одна через семь недель. Довольно пессимистично, что полный эффект достигался год спустя. Я не собирался присутствовать при этом. Следующая партия, из еще трех, началась для меня в тот же день, что и вторая партия первой партии.

Эти инъекции могли значительно подорвать моральный дух, во-первых, потому что некоторые из-за них чувствовали себя плохо в течение примерно суток, а во-вторых, потому что было отчетливое ощущение, хотя я и говорил солдатам, что это неправда, что, делая их добровольцами, где-то какой-то безликий мандарин командовал их задницами.

После первой инъекции я получил полезную информацию о биологических агентах, в которой были изложены вероятные угрозы, с которыми мы столкнулись.

Считалось, что существует три основных возбудителя, начиная с сибирской язвы. Мне сказали, что это очень стабильный микроорганизм, способный выживать при солнечном свете в течение длительного времени. Инкубационный период этой болезни составляет от трех до шести дней; после заражения она почти всегда приводит к летальному исходу.

Вторым был ботулинический токсин. Это стабильное соединение, хотя яркое солнечное излучение может привести к его разрушению. Этот токсин по меньшей мере на шесть порядков сильнее цианида или нервно-паралитического газа зарина. Без медицинской помощи восемьдесят процентов жертв умирают. При надлежащем уходе этот показатель может снизиться до двадцати пяти процентов. Смертельные симптомы развиваются в течение шести-двенадцати часов.

Третьей была чума, и, скорее всего, легочная, хотя для нас это не имело особого значения. Это заболевание вызывается Bacillus pestis, относительно хрупким организмом, который очень чувствителен к солнечному свету. Поэтому его, скорее всего, можно использовать только ночью. Обычной формой является бубонная, которая реагирует на антибиотики и при которой уровень смертности невысок. Легочная форма при отсутствии лечения обычно приводит к летальному исходу.

Прочитав эту мрачную оценку, мы были рады предложенным инъекциям, независимо от проблемы с аспектом добровольности. Мы обсудили это вместе, и, несмотря на то, что мы все больше осознавали угрозу, мы были благодарны за усилия, предпринимаемые от нашего имени. Интересно, что мы все были твердо убеждены в том, что если иракцы применят оружие массового уничтожения, включая химическое и биологическое оружие, то союзники должны ответить массированным возмездием, вплоть до нанесения выборочных тактических ядерных ударов. Во время моей первой рекогносцировки в Корпусе морской пехоты США, когда я спросил о возмездии, полковник, который не мог смотреть мне в глаза, сказал, что у них "нет такой возможности". Я знал, что есть. И он знал, что я знаю. Просто никто из нас не мог этого признать.