Быстро добежав до расколотого надвое летательного аппарата, мы шмыгнули внутрь. Рита, вскинув руки крутила головой на триста шестьдесят градусов. Гюрза притаилась под днищем. Издали челнок казался игрушечным, но вблизи это была внушительная машина метров в пятьдесят длиной. Кормовой люк был закрыт, и мы проникли через пролом в районе одного из шпангоутов. Перед нами сразу возник центральный коридор, мы уже были знакомы с устройством подобных машин. Папаша Кац начал карабкаться наверх по направлению к рубке надеясь чем-нибудь там поживиться. Мы с Иштар отправились трясти каюты. Капитанская каюта есть во всех челноках, но чаще всего она опечатана. Обычно экипаж состоит из трёх или четырёх внешников, один из них обязательно пилот, остальные на подхвате. На их плечах, как правило, была погрузка-разгрузка и охрана. Иногда в экипаже находится врач, тогда челнок гарантированно перевозил посылки от муров. Судя по тому, что отсюда выбежали двое, а пилота вытащили через рубку, то врача с ними не было. Или затаился? Папаша Кац был стреляным воробьём и сразу вытащил пистолет, страшно шевеля своими усиками а-ля Чарли Чаплин он направился в рубку.

Мы с Иштар быстро проверили три каюты и упёрлись в четвёртую. Закрыта. Или за дверью кто-то есть или там вожделенный сейф капитана. Как его открывать я пока не знал, главное сейчас найти тот самый пресловутый сейф. Вытащив нож, я надеялся зря не шуметь и бесшумно снять врага, если он притаился в каюте. Попробовал открыть дверь, но она не поддалась. Тогда я, наплевав на скрытность врезал по двери ногой, но она даже не пошелохнулась. Я стал искать глазами чем бы поддеть её. Иштар же сделала проще и приложила свою изящный пальчик к считывающей пластине.

— Ты что забыл? Мы же внешники, — она улыбнулась и дверь послушно открылась перед ней.

— И то правда. Совсем забыл.

Ну точно капитанская. Она даже отличалась убранством и выглядела заметно больше остальных. Видно было, что здесь давно никто не появлялся. Кровать нетронута, стол чистый. Никаких документов или других следов пребывания капитана. Я сразу направился к стенному шкафу и отодвинул в сторону пластиковую панель. Вот он, красавчик. На меня смотрел никелированной дверцей сейф и подмигивал окошком считывателя. Иштар совсем поверила в себя и приложила большой палец. Я рассмеялся, конечно же ничего не произошло. Он мог бы ещё и фигу ей показать.

— Подлец! — зашипела Иштар, но руку от дверцы не отняла. Её правая кисть почернела, покрывшись хитином. Вместо пальцев показались похожие на когти Королевы отростки. Они росли, впиваясь в металл и исчезали в нём. Я почувствовал, как у меня шевелятся волосы на макушке. На миг я усомнился в своём выборе, но трезво рассудив решил не подавать виду. В общем и целом, лисёнок была милой девушкой, если бы не эти недокументированные возможности. Тем временем её рука полностью погрузилась в дверцу сейфа проникнув сквозь металл. Подождав немного Иштар, вытащила её назад. В дверце осталась дыра размером с кулак. Она вновь просунула туда левую руку и чем-то щёлкнула внутри. Дверца медленно отворилась.

— Лисёнок, а я так могу? — я кивнул на её чёрную руку, постепенно возвращающуюся к прежним формам.

— Само собой, а ты разве не пробовал? Вот же ты лапоть, — рассмеялась Иштар. — Ну, где здесь жемчужины?

— Так, так. Бумаги, карты. Отчёты. Пенал. Обычно в нём, во всяком случае два раза я находил именно здесь. На, открывай, — я передал плоскую коробочку Иштар. Девушка аккуратно сдвинула верхнюю крышку, и мы увидели лежавшие на чёрном бархате две больших белых жемчужины.

— Ну вот, а ты не хотел идти, — сказала она. — Места здесь опасные, давай разделим. Тебе одну и мне.

— Ты хочешь принять её сейчас? — удивился я.

— Нет. Хранить. Не класть все яйца в одну корзину. Какой же ты тупой, — она поцеловала меня в лоб.

— Объявляю тебе наряд вне очереди! — я прижал её к себе схватив за задницу.

— Прямо здесь? — она посмотрела на меня своими огромными глазами и мне захотелось трахнуть всё на свете, включая дохлую ящерицу.

— Кхе, кхе. Не могли бы вы подождать, — в коридоре возник крючковатый нос, а за ним и сам папаша Кац с видом опереточного злодея. — У нас в трюме пленник. Ещё живой, между прочим.

— Живой? — скривилась Иштар, застёгивая внезапно разъехавшийся на внушительной груди комбинезон.

— Изя, мог бы и сам добить, — проворчал я, сделав глубокий вдох.

— Вы не поняли. Он пленник внешников, — проскрипел папаша Кац. — Пошли.

В расколовшемся пополам трюме кто-то шевелился в дальнем углу. Мы включили фонари, и в пятне света увидели скорчившуюся фигуру. Она была прикована к стене цепью прикреплённую к ошейнику. Кроме того, руки сковывали наручники.

— Какая сладкая добыча, — внезапно охрипшим голосом прошипела Иштар. Фигура услышала и сжалась ещё больше.

— Кто это там у нас? — не менее отвратительно проскрипел папаша Кац. — Мальчик или девочка?

— Тебе ли не всё равно, — я подыграл им зловеще прошипев. Пленник задрожал как осиновый лист.

— Вообще-то никакой разницы. У молоденьких мясо отстаёт от костей быстро, всё равно какого пола, — папаша Кац как краб боком подбирался к прикованной жертве.

— Варить будем или паром обдадим? — осведомилась Иштар.

— Варить, конечно, паром ты сожжёшь кожу. Кожу лучше паяльной лампой до хрустящей корочки довести, — как истинный кулинар сказал Изя.

— У меня уже слюни потекли. Здесь сожрём или оттащим в переулок? — спросил я и тело, всхлипнув, обмякло.

— Ну, Жень, ты перестарался. Он сознание потерял, — вынырнула из темноты Иштар.

— Ничего, зато как обрадуется, что мы не людоеды, когда очнётся. Как его отстегнуть?

— Всё так же, Женя. Руками, все штуки внешников нас слушаются. Не забывай, — стоило Иштар дотронуться до замка ошейника как он раскрылся. Я закинул на плечо длинноволосую фигуру и потащил на выход. Рита и Гюрза резко обернулись на шум, как только мы вылезли из пролома в корпусе челнока.

— Удачно сходили? — спросила Гюрза.

— Ещё как. Две белых жемчужины и одно полуживое тело.

— Жемчуг? Белый? — обрадовалась Рита.

— Да, из сейфа внешников. Они иногда хранят его там.

— Всё же мальчик, — папаша Кац положил руки на голову отодвинув длинные волосы, достающие до плеч с лица.

— А он ничего, — Рита пристально посмотрела на лицо молодого человека. Прямой нос, пухлые губы, длинные волосы соломенного цвета. — Не знаю, помните ли вы, но он похож на Александра Годунова.

— Это кто? — спросил я у Иштар.

— После тебя уже был. Танцор балета, сбежал в штаты, — пояснил папаша Кац. — А жена его не захотела.

— Редкий случай, кстати, — усмехнулась Иштар. — Женатый танцор из Большого театра.

— Да, чего только не увидишь в этом мире, — прокряхтел знахарь.

— Так может это он и есть? — спросила Рита.

— Не знаю. Он в сознании, спрашивайте, — папаша Кац со скрипом поднялся с колен. — Что-то надо делать с коленями.

— Посмотри у внешников. Там возможно есть машинное масло, — Гюрза погладила его по голове. — Меня, к примеру даже возбуждает как ты скрипишь, мой суслик.

— Суслик значит? — засмеялась Иштар.

— Вы людоеды? — донеслось с асфальта. — Я заразный! Меня нельзя есть.

— Шутим мы. Ты кто? — Рита нависла над ним в своём экзоскелете. — Где тебя внешники поймали?

— Вы точно не людоеды? — он так и не поверил нам, пока папаша Кац не влил в него свой фирменный живчик.

— Так, парень. Хорош валять дурака, пора убираться отсюда, а то скоро сюда набежит полно любопытных. Мы направляемся в стаб «Погреб», слышал о таком?

— А то, я последние три месяца там жил пока меня не поймали муры. Вы же не муры? — он с опаской глянул на нас.

— Нет, мы хуже, — обронила Иштар. — Но ты не бойся. Как тебя зовут, красавчик?

— Ким.

— Кореец что ли? — между глотками из фляжки спросил знахарь.

— Русский. Отец так назвал. Коммунистический интернационал молодёжи. Ким.