Но не это привело меня в смятение, я видел картины и почище во время войны. Кстати, здесь тоже идёт война? Люди! Вот кто заставил вибрировать струны моей врождённой брезгливости. Они ничем не отличались от лежавших рядом собак. Кто-то мирно храпел в луже собственной мочи. На ком-то уже можно было сажать картошку. Некоторые неторопливо шаркали ногами по тротуару почёсываясь. Все они очень напоминали таргов перед перевоплощением, о чём же я сразу поделился со всеми.

— Нет, Жень. Я знаю где мы. Славный и некогда красивый городок на берегу Тихого океана. Не знаю, слышал ли ты о Лос-Анджелесе?

— Что-то не припомню, — почесал я затылок. Вообще-то по географии у меня была твёрдая тройка, ведь вместо того, чтобы учить её я рисовал училку. Грудастая мамзель с копной рыжих волос, вероятно оттуда у меня и пошла тяга к рыженьким. Обязательно голую и в разных соблазнительных позах. Вот она обхватила своими аппетитными ляжками указку больше похожую на толстый бильярдный кий. Или вот она стоит на огромном глобусе на четырёх точках и хитро поглядывает назад как бы приглашая найти на шарике тот самый Лос-Анджелес. Я бы охотно поискал бы его, но она была неприступна. Её зад призывно двигается из стороны в сторону заставляя капать слюну у меня изо рта. В свои двадцать три года она казалась мне зрелой много повидавшей женщиной и абсолютно развратной. Весь год я ходил на географию как заворожённый и однажды она проверила мои «записи». К моему удивлению она хмыкнула, особо остановившись на позе на спине с Луной между ног. Я ожидал всего чего угодно, но только не того, что произошло.

И всё-таки это случилось! Незадолго до выпускного в седьмом классе она позвала меня и ещё одного мальчика помочь разобрать подсобное помещение. Мой «коллега», получив пару раз по почкам сослался на плохое самочувствие и ретировался. Я же преисполненный сил смело переступил святая святых подсобки! Училка сегодня была в недопустимо короткой юбке, едва достающей ей до колен, неслыханно, но в то же время я ощутил такой могучий прилив сил увидев её полные бёдра, что… Она прошла вглубь длинного помещения показывая, что куда надо переставить. В конце стоял письменный стол и небольшой диванчик. И тут она нагнулась и зачем-то полезла в нижний ящик письменного стола. Я плюнул на все приличия и схватил её за задницу. О, чудо! Она не ударила меня и не стала звать директора, хотя этот старый пень вряд ли смог бы её удовлетворить. Она повернулась ко мне и провела рукой по щеке.

— Не будем спешить, Таманцев. Я у тебя первая? Садись на диван. Я всё сама сделаю, а ты не спеши и дыши глубже. Твой друг ведь не вернётся?

— Тебе меня мало? — вырвалось у меня.

— Дурачок, вы мне оба нравитесь. Как-нибудь я проведу с вами факультативные занятия…

— Жень, ты чего, — Иштар толкнула меня в бок. — О чём задумался?

— Конечно же о блядях, — попадание папаши Каца было стопроцентном, что мне не помогло даже учение товарища Камо и я покраснел.

— Ну дела! Лесник покраснел, — воскликнула Иштар. — Короче этот город находится в Северной Америке.

— Да, тогда почему я вижу здесь одних негров? — не понял я.

— Такой район.

— А эти что? — показал я на монитор, где застыли негры в самых неожиданных позах. Кто-то из них согнулся раком пытаясь рассмотреть что-то на асфальте. Другие, наоборот, запрокинув голову и туловище смотрели в небо открыв рты.

— Они все здесь наркоманы, извращены и вообще отбросы общества, — уточнил Ким. — Я там бывал, правда в восьмидесятых. Тогда такого беспредела ещё не было. Сейчас же всевозможные пороки довели их до точки невозврата.

— Я думал они превращаются, — удивлённо прошептал я.

— Ха, Жень, да ты даже не заметишь разницы. Они уже давно такие.

— Охренеть, сперва я подумал, что местный зоопарк затопило и обезьяны выбрались на волю, но теперь вижу, что сходство конечно есть, но это какая-то средняя ветвь развития между человеком и приматом.

Броневик медленно катил вдоль улицы, мы наслаждались красотами Лос-Анджелеса благо запах улицы не проникал к нам. Из жизни приматов, мне почему-то почудилось голос одного популярного ведущего программы «В мире животных». Лиана всячески старалась познакомить меня с миром, который я пропустил, выпрыгнув из 1945 года. Ведущий очень любил животных и так трогательно рассказывал о краснозадых мартышках, что и сейчас в моей голове слышался его голос. Из палатки, мимо которой мы проезжали, торчали сразу четыре пары чёрных пяток и всё такие большие. Причём одна пара по всей видимости лежала на другой паре совершая знакомые движение. Жёлтая палатка шаталась в такт их движениям предупреждая, что приближаться к ней смертельно опасно. Я невольно дотронулся до груди.

— Да, Жень. Это у них в порядке вещей. Животные-с… — кивнул папаша Кац.

Тут же словно услышав его из палатки повалили негры. Все молодые и с сумасшедшими глазами. Первым вылез здоровенный экземпляр, наверняка дорастёт до топтуна, решил я. Он пытался на бегу натянуть трусы. За ним в проёме показалась скучающая кучерявая голова второго. Первый пулей вылетел на улицу и побежал рядом с нами агрессивно жестикулируя и выкрикивая непотребности. Голос ведущего известил меня, что самцы становятся неуправляемы, если помешать коллективному спариванию. Почему именно самцы ведущий не раскрыл. Вместо этого виртуальный ведущий сообщил, что после этого они обычно принимают наркотики и застывают до рассвета. Я, пожалуй, с ним не соглашусь, шансов дожить до рассвета в такой позе в Пекле нет.

— Звук есть? — спросил я Гюрзу. Она нажала пару клавиш, и мы услышали поток брани, что удивительно мы понимали каждое слово. Негр весьма расстроился, что ему помешали. Что наш броневик похож на кусок говна, что сидящие в нём наверняка мерзкие Белоснежки и он имел сексуальные отношения со всеми нами, с нашей роднёй и роднёй их родни. И так до сотворения мира.

— Жень, можно я заткну это животное? — спросила Гюрза.

— Как я могу тебе запретить, тем более им осталось совсем чуть-чуть.

— Негры очень быстро обращаются, у них это в генах. Из обезьяны минуя стадию человека сразу в заражённого. Вот где они себя чувствуют отлично.

— Конкретно этому уже ничего не светит, — Гюрза отдала команду и тотчас произошёл залп. Вместе с бежавшей рядом с броневиком особью досталось сразу всем. Палатки, набитые неграми, застывшие в разных позах созерцатели, копошившиеся в мусорных баках, все получили свой заряд. Тех, кого не достало с первого раза, Гюрза порадовала ещё несколькими залпами. Болтливого негра моментально расплющило о кирпичную стену размазав до состояния желе. Всех тех, кто не успел вылезти из палатки вместе с ней замуровало в асфальт. Улица в один момент затихла и заметно освободилась от мусора.

— Здесь бы не помешала плазма, — с сожалением произнёс папаша Кац.

— Изя, да ты садист!

— Да, и очень бы хотел вступить в Ку-Клукс-Клан.

— Но они же антисемиты и против коммунизма? — удивился Ким.

— Зато ККК против всего остального безобразия. Ты посмотри до чего они дошли? Это же мерзость запустения. А насчёт антисемитизма я бы с ними договорился. Умные люди всегда найдут точки соприкосновения. Что касается коммунистов, то здесь наши взгляды совпадают.

— Изя, сказал бы ты это в моё время… — я покачал головой боясь даже предположить, чтобы с ним сделали.

— Всё течёт, всё меняется. Я уверен, что сами американцы, когда до них наконец дойдёт до чего они довели материк начнут убираться у себя дома. Рушились все Империи, затем люди начинали изучать свои ошибки. А умный как раз тот, кто учится на ошибках других, но таких Господь сделал почти исключением из правил. Они на перечёт, — философски заключил знахарь.

— Себя ты видишь среди того исчезающе маленького сообщества, Изя? — спросила Иштар.

— Так получилось, я не виноват, — развёл руки папаша Кац. — Собственно вы тоже стоите на правильном пути. Общение со мной идёт вам на пользу.

— Спасибо, дорогой. Лесник, у нас нет такой пушки, что стреляет внутри кабины? — поинтересовалась Гюрза.