Ветер частенько валил высокие корабельные сосны, но чтобы вот так аккуратно. Тогда почему остальные стоят? Я подошёл ближе и осмотрел стволы. Не спилены, а сломаны. Как? Кто-то очень здоровый должен был облокотиться, чтобы вот так… Следы обнаружились на высоте метров пяти. Некто совершил прыжок ухватившись на высоте пяти метров за ствол и обломил его. Мало того, что он два дерева сломал, третье так вообще выдернул с корнем и повалил на дорогу. Силён, чёрт. Я присмотрелся внимательнее. Вот я ошибся получается, не прыгал он, а полз по стволу. Присмотревшись, я обнаружил глубокие узкие дырки, оставленные скорее всего когтями. Кто-то взобрался и под собственным весом сломал ствол. Занятно. Судя по завалу, брёвна лежали здесь давно и частично успели сгнить. Свежих следов не видно. Единственный источник жизни находится в деревне. Что ж поедем спросим от кого они забаррикадировались. Хотя какая это преграда, так скорее предупреждение. Но нам терять нечего и путь у нас только вперёд, так что пардоньте.

— Поехали, — мы с Гюрзой вернулись в машину. Иштар послала броневик вперёд мстительно нажимая на педаль. Ио почти полностью скопировала управление БТР, мог бы что-нибудь интереснее придумать. Зато вот мощи у броневика было как у всех танков, вместе взятых на Курской дуге. Стволы он перемолол в труху даже не заметив, ого, с такой силищей нам и дорога не нужна. Можно напрямик по лесу гнать, но так мы распугаем деревенских. А вдруг хорошие люди?

— Смотри! — воскликнул глазастый папаша Кац. Справа от дороги в глубине леса что-то мелькнуло. Иштар резко остановила машину. Между частыми соснами угадывался человеческий силуэт. Я полез обратно, Гюрза за мной. Остальные продолжили напряжённо всматриваться в экран. Я поднял ладонь остановив Гюрзу. А сам углубился в чащу, я был готов в любую секунду нацепить на себя чёрную броню. По-моему, самая действенная защита на данный момент. Следы! Везде, но старые. Несколько челов… нет не похоже. Несколько прямоходящих тащили одного сквозь заросли. Узкая стопа, пять пальцев, пятки нет. Странно, неудобно же, хотя кто его знает, что в Улье удобно. Длинные руки или лапы с когтями, они кое-где просто волочились по земле. Тот, кого тащили почти не оказывал сопротивления. А вот и он. К сосне был привязан колючей проволокой человек, вернее высохшая мумия. Мужчина, лет тридцати с небольшим, но не больше сорока. Тело мало того, что примотано проволокой, оно ещё и насажено на обломанный сук, который как раз торчал из грудной клетки. Неплохо у них завершились шашлыки, весьма недурно. Бедный шашлычник. А это что? У трупа была разорвана шея, зубы длинные острые звериные. Покусали потом? Не похоже. Скорее до посадки на сук, края раны старые, как и развороченная грудная клетка. Звери? Принесли его сюда? Какие звери! Заражённые? Те бы сожрали полностью, они очень любят кости. И уж никак не приматывают колючей проволокой труп. Он к тому же успел мумифицироваться в сухом месте. Ритуал? Тогда кто здесь был? Странно всё это. Я вернулся в машину и рассказал о своей находке.

— Несомненно жертвоприношение, — заключил Ким. — Я диссертацию писал о народности Майя. Там похожие заходы были. Только они сердце любили вырезать.

— Ты писал, а мы с Лесником видели, — пробормотал папаша Кац. Мы как раз драпали через кластер этих сумасшедших индейцев. Перед глазами встала картина пышногрудой красотки, вцепившейся в горло местному шаману. Я тогда ещё нож нашёл крутой.

— Почему тогда его прилепили в какой-то глуши? — спросила Гюрза. — Обычно на капище или ещё в каком-нибудь знаковом месте трупы крепят.

— Может, чтобы отпугнуть таких, как мы? — предположила Иштар.

— А нас можно отпугнуть? — поинтересовался Ким.

— Правильно мыслишь, студент. Мы не из пугливых. Каца ещё никто никогда не смог напугать! — Изя достал фляжку и деловито открутил крышку.

— Поехали. Мне кажется, это был маячок, — сказал я.

— Как это? — спросил Ким.

— Маяк? Просто дотронешься и кто-то узнает, что ты идёшь.

— Ты же дотрагивался? — спросила Иштар.

— Нет, но я уверен, что они уже знают.

— Да кто знает? — удивилась Гюрза.

— Деревенские, думаю, что существует связь с этой куклой. У нас якут один служил, так вот он рассказывал, что за Ленскими столбами далеко в глубине тундры жило одно племя. Очень сильные шаманы были у них. Они могли даже оживить человека или наоборот вынуть у него душу сделав живым трупом.

— Зомби? — спросил папаша Кац.

— Да. Могли и мёртвого сделать зомби. Так вот все дороги ведущие к ним в стойбище охраняли подобные куклы. Они неживые, но и не мёртвые. Тела становились мумифицированными, но каким-то непостижимым способом поддерживали связь с главным шаманом. Якута этого убили в сорок первом. Перед Новым годом, мы тогда в полковой разведке с ним служили, и я с ним в декабре на пару в свободный поиск отправились. Случайно вышло, осколком задело. Я его на себе тащил обратно через линию фронта. Хотя, где там линия была непонятно, только-только немца от Москвы отбросили. Всё перемешалось, так вот в тот раз он мне и рассказал о куклах. Шаманы те могли вложить в них жизненный потенциал и те жили порой десятки лет охраняя стойбище.

— Он откуда узнал? — спросила Гюрза.

— Он был одним из них.

— Зомби?

— Да, но перед самой войной шаман лично «воскресил» его и отправил на фронт. Зачем, не знаю. Якут тот снайпером был отличным, хорошим товарищем, но я сильно удивился, когда он мне это рассказал. И не поверил ему. Он умер на моих руках, тащить дальше я его не мог, да и не за чем. Прикопал его в снегу и сам забрался в заброшенный сарай на ночь. Холодно. Чуть не отморозил руки и ноги, но хоть что-то. Фашисты шныряют кругом, тут уже не до обморожений. Покемарил в полглаза и продолжил путь. Только я очнулся, смотрю его сугроб разрыт и следы. Человеческие, якута того следы. Его обмотки я хорошо запомнил. Ушёл он короче.

— Он же мёртвый! — побледнел Ким.

— Мёртвый, но ушёл, — я развёл руками. — Так оно и было. Больше его никто не видел, может назад в стойбище пошёл.

— Не гонишь? — подозрительно спросил Изя.

— Нет. Вот и деревня, подъезжаем. Тормозни Багиру, Иштар. Не будем с козырей заходить.

— Она уже спряталась, — усмехнулась нимфа. — Козырь не она, а я, не забыл?

— Такое забудешь, пожалуй. Но ты тоже не показывай себя. У них скорее всего есть ментат, закроешься?

— Попробую. В крайнем случае сожжём деревеньку, — хмыкнула нимфа, — в первый раз что ли.

— Ага, а потом и Рим, — поддакнул папаша Кац.

— Мы варвары! — обрадовался Ким.

— Ты пока что ещё обезьяна, — уведомил его знахарь. — И должен набираться мудрости у товарища Каца!

— Сейчас обидно было. Но ты ведь так не думаешь, ты просто из вредности такое говоришь, — улыбнулся Ким глядя на папашу Каца.

— Вредный, конечно. Ты где видел добрых знахарей? Профессия обязывает. У этого здесь бо-бо, тот ссаться начал, девушка измучилась от мигрени. Порой хочется всех собрать, да засунуть в…

— Всё, хорош трепаться, — одёрнула Изю Гюрза. — Улыбаемся, нас встречают.

Иштар лихо подкатила к мужику в горке и разгрузке с автоматом АК за плечами. Он смотрел куда-то мимо нас и косил высокую траву обычной косой. Его даже не заинтересовал наш якобы БТР. Его потухший взгляд ничего не выражал, он выполнял заданную программу. Судя по тому бурьяну что, его окружал косить он будет до следующей пасхи. Я вылез наружу и подошёл к нему.

— День добрый, любезный. Не подскажешь, где у вас здесь сельсовет? — антураж располагал к подобному вопросу. Покосившаяся хижина, трава по пояс, мужик с косой. Даром что у него слюна не текла изо рта. Скорее всего под мухоморами. Знавал я одного такого, виртуозно их готовил. Настаивал, процеживал и потом в таком состоянии делал ремонт жителям. Что интересно ремонт он делал очень добротно, так и не скажешь, что он под мухоморами был.

— Сельсовета нет. Есть Трофим, — монотонно ответил мужик не переставая косить. Мне пришлось отпрыгнуть чтобы не попасть под косу.