— Это не моя проблема. — Я вздыхаю. — А теперь отвали от меня, язычник. Я иду домой.

— Я свяжу тебя.

— Хотела бы я посмотреть, как ты это сделаешь.

— Что у вас там происходит? — спрашивает Бретт из коридора. — Надеюсь, вы двое на самом деле не трахаетесь. Мы притворяемся. В реале мы не ебем цыпочек, которых защищаем, Джо.

Хаггерти отводит от меня взгляд. Поворачивает голову в сторону двери, где Бретт прислоняется к косяку:

— Она пытается уйти. Чертовы женщины.

— Связать ее? — Бретт предлагает это с такой обыденностью. Как будто связывать людей — это не такое уж и важное дело.

— Придется. Она не оставляет мне выбора. — Похоже, Хаггерти не блефует.

— Я принесу веревку.

Что принесет Бретт?

— Нет, нет, нет. — Они не шутят. Во мне пульсирует страх. Мне не нравится, когда меня сдерживают. Если я буду связана, у меня начнется сильная паническая атака.

— Ну, одевайся, маленькая леди, или я возьму веревки, — угрожает Бретт.

— Отлично. Я сделаю все, что ты захочешь. Только не связывай меня.

Взгляд Хаггерти встречается с моим:

— Видишь? Было не так уж трудно, правда?

— Сколько тебе лет? — интересуюсь я. Он большой, он любит командовать, и он взрослый.

— Мне тридцать пять.

— А Бретту?

— Сорок. Почему спрашиваешь?

— Просто хотела узнать, сколько лет двум мужчинам, которые держат меня в плену, чтобы, когда я увижу настоящего полицейского, я могла предоставить ему как можно больше информации о вас двоих. Тогда он сможет посадить вас обоих в тюрьму за похищение.

Хаггерти улыбается:

— Я из полиции.

— Но, по-моему, ты сказал, что детектив, а не просто полицейский.

— Я и есть детектив.

— Не знаю. Кажется, будто ты изо всех сил стараешься сохранить правдивость своей истории. — Я ухмыляюсь. — Честно говоря, думаю, что ты торговец людьми, маскирующийся под копа. К твоим обвинениям добавится еще и то, что ты выдаешь себя за представителя закона. — Вообще, не думаю, что он торговец людьми. Однако я знаю, что он что-то скрывает от меня, и хочу, чтобы он рассказал мне об этом. Скажи же мне правду — всю.

Хаггерти смеется:

— Одевайся. — С этими словами он отпускает мои запястья и встает.

Я до сих пор понятия не имею, где на самом деле нахожусь. В этой комнате нет окон, как не было их ни в гостиной, ни в комнате с камерами видеонаблюдения.

Однако при первой же возможности, в первый же момент, когда за мной не будут наблюдать ястребом, я сбегу и вернусь домой, нравится им это или нет.

Глава пятая

Я выхожу из квартиры с завязанными глазами.

Ну-ну… полиция.

Я знаю, что нахожусь в движущейся машине, но ничего не вижу из-за повязки.

— Эй, ты собираешься снять повязку с глаз или как? — рычу я.

— Через минуту. — Хаггерти быстро реагирует.

— То же самое ты говорил минуту назад.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя совсем нет терпения? — он усмехается.

— Ага, постоянно. А еще я упрямая и импульсивная, и слишком много болтаю.

— Все правда.

Да пошел ты, Хаггерти.

— Так ты собираешься снять повязку с глаз? Или мне самой это сделать? Ты же не связал мне руки или что-то подобное.

— Оставь. Я сниму ее через минуту, — повторяет Хаггерти.

Бретт смеется:

— Послушай, прекрасная дева. Ты должна все понять — слушаешь?

Я киваю.

— Ты слушаешь? — повторяет он.

— Я же кивнула, — огрызаюсь я.

— Ну и как я это увижу?

О чем это он?

— Я за рулем, — продолжает он.

— У меня завязаны глаза, мудачье.

На этот раз смех Бретта становится громче.

— Ты веди. А я ее посвящу, — говорит Хаггерти с ноткой юмора в голосе.

Эти двое никак не могут быть полицейскими работающими под прикрытием. Они слишком тупы.

— Тебя зовут Сэсси Гровер. Ты из Квинсленда, из дальнего северного Квинсленда, сразу за Кэрнсом.

— Нет, меня зовут Миранда Сайкс. Я из Ньюкасла, Новый Южный Уэльс, и меня держат в плену два идиота.

В машине раздается раздраженный вздох.

— Мы можем с таким же успехом всадить в нее пулю и покончить с этим, пока оба не погибли. Эта цыпочка для меня не более занозы в заднице, — невозмутимо говорит Бретт.

— Так было бы проще, но она гражданское лицо, а мы дали клятву, — говорит Хаггерти.

— Чертовы клятвы.

— Сэсси Гровер, вот как тебя зовут. Запомни это, — строго говорит Хаггерти. — Ты банкир из «Кэпитал Селлерс», и мы познакомились, когда ты открыла для меня сейф, чтобы ограбить его. Я взял тебя и всю добычу с собой, и с тех пор мы неразлучны. Тебе понравилась опасность, и ограбление показалось тебе интересным. Я тебе показался горячим.

— Итак, мы делаем ремейк на очень плохую сюжетную линию из нелепого порнофильма, — хихикаю я.

Повисает долгое молчание.

— Мы помолвлены два года, вместе четыре, и собираемся пожениться этой зимой, — продолжает Хаггерти, игнорируя мое порно-заявление.

Я бы никогда не вышла замуж зимой, тупица, но это твоя нелепая история.

— Ладно. Не важно. Я подыграю вам. Я Сэсси Гровер, живу недалеко от Кэрнса, работаю банкиром в компании «Кэпитал Селлерс». Поняла. А теперь снимите повязку, чтобы я могла видеть.

— Не облажайся, — стонет Бретт.

— Не облажаюсь.

Наконец, машина останавливается, и с глаз снимают повязку. Я часто моргаю, пока глаза не привыкают. Вытягиваю шею, чтобы посмотреть в окно. На улице ночь, на небе звезды.

Дверца машины открывается. Бретт протягивает мне руку. Я вкладываю свою руку в его, и он быстро поднимает меня на ноги. Я на мгновение пошатываюсь, так как не привыкла носить туфли на высоком каблуке, но вскоре обретаю равновесие, и Бретт отпускает меня.

— Готова? — внезапно в поле моего зрения появляется Хаггерти. Его волосы стильно взъерошены, белая рубашка с воротником-стойкой ярко выделяется на фоне темно-синих джинсов, пятичасовая щетина исчезла. Как долго я пробыла с завязанными глазами? Он переоделся и побрился в машине?

— Сэсси, ты готова? — спрашивает Хаггерти.

— Конечно. — Не-а. Я протираю глаза, скрывая от глаз более чистую версию Хаггерти.

— И еще кое-что, — добавляет он.

— Что? — говорю я.

— Эти люди, эти мужчины? — он говорит тихим голосом. Он стоит так близко ко мне. — Они плохие, реально плохие. Они все будут вооружены и убьют тебя в мгновение ока. Улыбнись, покажи свои красивые зубки, делай, как сказано, и держи свое мнение при себе. Твой рот будет закрыт, пока я не прикажу тебе заговорить.

— Значит, они такие же, как ты, — ухмыляюсь я.

— Из-за нее нас точно убьют, — вздыхает Бретт.

— Сэсси, я не шучу. Они владеют женщинами, они доминируют, а их сучки покорны… Веди себя так же, и ты будешь жить.

— Хорошо.

Бретт улыбается самой фальшивой улыбкой, которую я когда-либо видела, а затем подмигивает, когда Хаггерти кладет руку мне на бедро.

— Это платье колючее и неудобное, — говорю я только для его ушей.

— Смирись с этим, — шепчет он, пока мы идем.

Я бросаю взгляд на дом. Такой дом можно увидеть только в кино: темный, древний и чертовски страшный. Возможно, здесь живет Стивен Кинг. Нет. Возможно, клоун Пеннивайз (примечание — герой книги Стивена Кинга) обитает в этом куске дерьма, и он съест всех злых людей, которые когда-либо осмелятся войти в него. Никогда не знаешь наверняка, он мог бы перейти от поедания детей к выращиванию плохих мальчиков.

— Смотри вперед. Улыбнись. — Хаггерти притягивает меня к себе, но не в стиле «я-твой-хозяин». Это скорее защитная хватка, «со мной-ты-будешь-в-безопасности». Что удивительно.

— Ладно, — шепчу я, и мое нахальство сменяется явным страхом, который пронзает мои конечности.

— Перестань дрожать, — требует Хаггерти.

— Я не дрожу. — О, черт, дрожу. — Хорошо.

Они приводят меня в переулок, затянутый туманом. Мой отец всегда говорил мне, что, что бы ты ни делала, не ходи по заброшенным туманным или темным переулкам. Там можно найти только неприятности.