— Ты хочешь этого. Ты правда хочешь трахаться в этой дерьмовой квартире с парнем, которого едва знаешь?

Я киваю.

— Ты явно не планировала так отдаваться кому-то в первый раз. Поэтому я говорю «нет».

Я с трудом сглатываю. Мое сердце бешено колотится. Мои руки дрожат. У меня перехватывает дыхание.

— Но это то, чего я хочу сейчас, — говорю я едва слышно. — С тобой.

Хаггерти обнажает зубы в улыбке, а затем подталкивает меня локтем, пока я не ложусь на спину. Он перемещает свой вес и задерживает его на мне:

— Ты девственница.

— Знаю, — выдыхаю я.

— Девственница. — Раздвигая мои ноги, он устраивается между ними.

— Знаю, — говорю я, когда его руки обхватывают мои щеки.

— И, если я сделаю так… — он скользит одной рукой под мою футболку и хватает меня за грудь, прежде чем покрутить мой сосок между пальцами. — А потом так, — он прижимается ко мне бедрами.

Я так потрясена, что едва могу дышать.

— Видишь? Ты этого не хочешь. Ты дрожишь. Ты напугана. — Его рука исчезает из-под моей футболки. — Я говорю «нет». Это жесткое «нет». — Он начинает отодвигаться.

Я обхватываю его руками за спину и притягиваю к себе:

— Я действительно хочу этого, с тобой.

— Ты блефуешь. Ты просто не осознаешь этого.

— Я… я… Я вся мокрая. Не думаю, что это блеф. Ты делаешь со мной что-то, чего я не могу объяснить. Что-то, чего я никогда не чувствовала. Ты, Хаггерти, ты единственный, кто когда-либо заставлял меня…

Его губы завладевают моими. Его язык проникает в мой рот, когда я обхватываю его ногами за талию. Наши губы отрываются друг от друга слишком быстро. Хаггерти запрокидывает голову:

— Ты уверена, что это то, чего ты действительно хочешь?

— Да. — Я едва могу выговорить это слово.

— Тогда почему ты все еще дрожишь?

— Я, я…

— Не готова. — Он откидывается назад. Я наклоняю голову вперед. Его губы находят мои, и мы целуемся, пока моя дрожь не проходит. — Миранда. — Наши пальцы переплетаются у меня над головой.

— Я хочу тебя, — произношу я, прижавшись к его губам, и закрываю глаза.

Хаггерти сначала колеблется, но вскоре его пальцы скользят к подолу моей футболки, и он стягивает ее с меня через голову, обнажая мою грудь.

Секунды текут, а Хаггерти просто пристально смотрит мне в глаза, точно так же, как он делает, когда пытается придумать план, что ему делать дальше.

— В любой момент, когда ты захочешь остановиться, я остановлюсь.

Я судорожно дышу. Мое сердце бьется так быстро, что я с трудом набираю воздух в легкие. Это он так говорит, что сделает это? Что он действительно собирается это сделать? Или он пытается отпугнуть меня от этой идеи? Не уверена.

— Будет больно, — говорит он, целуя меня в губы. — Ты можешь пожалеть об этом. — Он едва касается моих губ своими. — Я не могу стать твоей ошибкой, — признается он.

— Не станешь. — Я с трудом подбираю слова, которые слетают с моего языка.

— Я не хочу стать варваром в твоих глазах.

— Ты им не являешься. — Это правда, я больше не воспринимаю его таким. Он убил человека, чтобы обезопасить меня. Он потерял свой сон, чтобы заботиться обо мне. Он старался сделать все, чтобы я не боялась.

Хаггерти перенес весь свой вес на одну руку, а другой медленно провел по моему животу, останавливаясь на тазовой кости.

— Лэйн. Мое настоящее имя Лэйн.

Одинокая слезинка скатывается по моей щеке. Лэйн. Он поделился со мной большей частью своей реальной жизни.

Его именем.

Его губы скользят по моей груди, спускаются по животу, а затем его язык обводит мой пупок, пока он не проводит языком по линии резинки на моих трусиках.

— Я собираюсь спросить тебя еще раз. Ты уверена?

Его пальцы теребят ткань, натягивая ее на мои бедра.

— Да.

Я быстро раздеваюсь догола. Его дыхание овевает мое лоно. Его пальцы скользят между моих складочек.

— О, Боже, — говорю я, как только его рот заменяет прикосновение. Я выгибаю спину в ответ. Напрягаю каждый мускул своего тела.

— Не борись со своими чувствами. Просто дыши, — говорит он, зарываясь головой глубоко у меня между ног, прямо перед тем, как провести языком по моему бутону, а затем зарычать, и от этой вибрации в моих закрытых глазах вспыхивают миллионы звездочек. Мой разум затуманивается, мои руки крепче сжимают простыни, а пальцы ног сжимаются до боли. Я не могу этого вынести. Я не знаю, что сейчас произойдет. — Остановись, — кричу я. Эти ощущения невыносимы.

Его прикосновения. Его рот. Его язык… все пропало. У меня кружится голова. Мое сердце бешено колотится. Зачем я только что это сказала? Я не хочу, чтобы это заканчивалось, не сейчас.

— Лэйн. — Я резко выпрямляюсь. Протягиваю к нему руки. Судорожно дышу.

— Я здесь.

Я нахожу его взгляд. Темные круги под глазами кажутся еще темнее, чем раньше.

— Я здесь.

— Я не хочу останавливаться. Это было так хорошо, а я никогда…

Он поцелуем прогоняет все мои слова и мысли.

— Посмотри на меня. — Его затуманенный опьяненный взгляд дарит мне ощущение спокойствия. — Ты прекрасна, Миранда, просто невероятно прекрасна. Это нормально — сказать «стоп». Это нормально — передумать.

— Хорошо, — повторяю я. — Но я не хочу останавливаться. — Я не могу контролировать реакцию своего тела на Лэйна, но я хочу прочувствовать все, даже если это пугает меня, даже если это чувство становится для меня невыносимым.

— Я не сделаю ничего, чего бы ты от меня не захотела. — Он укладывает меня и проводит языком по моей промежности. — Я попробую еще раз.

— Пожалуйста, — умоляю я.

И он делает это.

Он сосет, облизывает и водит языком в самых разных направлениях по моей промежности, и мой разум наполняется галактикой самых красивых звезд. Мой желудок опускается, опускается, опускается, и пальцы на ногах сжимаются, когда я сжимаю простыни.

— О, Боже. О, Боже, — восклицаю я, охваченная волной эйфории, которая пронизывает каждую клеточку моего тела и разума. — Лэйн, Лэйн… — У меня больше нет слов. Я тяжело дышу, а затем дергаюсь. Снова дергаюсь и опускаюсь так низко, что все звезды перед моими глазами рассыпаются на тысячи крошечных бриллиантов.

Я чувствую себя на седьмом небе от счастья, и мой наркотик — Хаггерти.

Глава двенадцатая

Хаггерти включает свет и встает голый в изножье кровати:

— Я хочу увидеть всю тебя.

Я тоже хочу видеть его.

Он прижимает к губам обертку из фольги и, не теряя времени, разрывает ее, прежде чем выбросить на пол.

Он скользит резинкой по своему члену, а затем подходит к кровати и целует меня чуть повыше лобковой кости, прежде чем провести языком по моему центру, пока не достигнет губ.

— Я хочу быть внутри тебя. — Его голос властный и голодный.

Мое сердце замирает. Я тоже хочу, чтобы он был внутри меня.

Нависая надо мной, одной рукой придерживая мою голову, он располагается у моего входа. Я вздрагиваю, но успокаиваюсь.

Наши взгляды встречаются.

— Дыши, — говорит он.

Я дышу.

— Еще раз.

Дышу.

— Еще…

И, раздвинув губы с протяжным стоном, он немного вводит в меня свой член.

— Дыши, — рычит он от голода.

Дышу.

Он двигает бедрами вперед, и я вбираю в себя его еще глубже. Прикусываю нижнюю губу.

— Ты такая чертовски тугая, — выдыхает он, наклоняясь надо мной, обхватывая руками мою голову и используя свой рот, чтобы освободить мою зажатую губу.

Он медленно отводит свой член назад, а затем снова проталкивается вперед. Я задыхаюсь. Он жадно впивается в мой рот своим.

Когда наши губы разъединяются, он говорит:

— Я собираюсь погрузиться в тебя, только не забывай дышать.

Я тяжело дышу в ответ.

Он двигает бедрами, и моя голова оказывается в промежутке между его плечом и шеей. Мне становится больно, как будто резинка врезалась в мою обнаженную плоть. Стискиваю зубы. Зажмуриваю глаза.

— О, черт, — стонет он. — С тобой все в порядке, — шепчет он, успокаивая меня. И, как по волшебству, вся боль, которую я чувствую, проходит.