Я наклоняюсь вперед, сокращая расстояние между нами, и нежно прижимаюсь губами к губам Хаггерти.

Поцелуй меня в ответ, Хаггерти. Не отвергай меня после всего, через что мы прошли. Поцелуй меня всего один раз, потому что ты этого хочешь, а не потому, что тебе нужно продолжать разыгрывать представление. Покажи мне, что ты чувствуешь то же, что и я.

Сначала он не отстраняется, но потом все-таки делает это.

Он обнимает меня, словно защищая, хотя и отвергает мои ухаживания. Я не хочу умереть девственницей. Я ведь могу умереть. Я нахожусь в очень опасной ситуации. Хаггерти обязан мне своим прикосновением после всего, что мы пережили вместе. Это всепоглощающее, чувственное, женственное и прекрасное чувство.

— Мы не можем целоваться без крайней необходимости, — шепчет он. — Ты ведь это понимаешь, не так ли?

— Что, если появится еще один из парней Рэйва и они… они заберут…

— Я сделаю все возможное, чтобы остановить их. — Повисает долгая пауза. — Я не могу поцеловать тебя в ответ, Миранда.

— Хорошо. — Я прикусываю нижнюю губу. — Тогда я умру девственницей или буду продана какому-нибудь животному, которое отнимет у меня ее. — Я знаю, что он попытается сделать все, чтобы спасти меня, но что, если у него не получится? Что, если это станет моей трагической историей, и я захочу умирать каждый последующий день?

— Этого не будет. — Он в третий раз проводит большим пальцем по моей скуле.

— Может быть. Ты сказал…

— Миранда, ты сейчас в замешательстве, полна мыслей о том, что может случиться, и тревог. Последние несколько дней дались тебе нелегко. Я понимаю, но поверь мне, ты пожалеешь обо всем, что сделаешь со мной.

Но я не в замешательстве. Я бы не стала сожалеть об этом.

— Ты просто считаешь меня своим защитником. Ты думаешь, что у тебя есть чувства, что поцелуи, которыми мы вынуждены делиться, что-то значат, но это не так. Это все притворство. Это просто часть процесса.

— Хорошо. — Он ошибается. Мужчины не притворяются, когда так целуются. Черт, не думаю, что вообще какой-нибудь мужчина целуется так, как Хаггерти.

— Ты ведь понимаешь, да?

— Да. — Но я не понимаю. Я вообще ничего не понимаю.

— Хорошо.

Проходят минуты, затем глаза Хаггерти закрываются, и я изучаю его, пока он погружается в сон. Он прекрасен. Когда его дыхание становится поверхностным, и я убеждаюсь, что он заснул, я говорю:

— Знаешь, ты ошибаешься. То, что ты сказал, на самом деле не так. Я чувствую связь между нами и знаю, что ты тоже это чувствуешь. Ты плохо скрываешь свои эмоции. — Я прижимаюсь губами к его губам и срываю последний поцелуй.

— Миранда, — выдыхает он мое имя.

Жар, озноб, счастье, страх… все это сливается в один гигантский клубок эмоций, который проносится сквозь мое тело, как метеорит, врезающийся в землю.

— Давать спать. — Он не открывает глаза. — Я полицейский. К тому же я на пятнадцать лет старше тебя… Утром, если поспишь, твои мысли прояснятся.

Я ничего не говорю.

— Все будет хорошо, Миранда.

Он не знает этого наверняка. Никто не знает.

В комнате становится тихо, так тихо, что это кажется почти жутким.

Бух.

Хаггерти резко выпрямляется. Я обхватываю его руками и прячу голову у него на груди.

Они вернулись. Рэйв и его люди, должно быть, знают, что сделал Хаггерти. Будет ли это их местью? Стану ли я их местью?

— Это я, — кричит Бретт. — Уронил банку джема на пол. Не нужно подскакивать, приятель.

Тело Хаггерти расслабляется. Моя хватка усиливается.

— Блядь! — Бретт стонет.

— Будь осторожнее, ладно? — кричит Хаггерти, разжимая мои объятия.

— Он напугал меня до полусмерти.

Хаггерти прерывает меня, закрывая мне рот рукой. Он наклоняется ко мне, пока его щека не прижимается к моей.

— Оставайся здесь. Мне нужно пойти проверить, на всякий случай.

Он убирает руку от моего лица.

— Залезай под одеяло и не высовывайся.

Я киваю и дрожу, натягивая одеяло на голову и погружаясь в еще большую темноту.

Я скоро умру. Я просто знаю, что умру. Слезы текут по моим щекам.

Дверь закрывается.

Дорогой Боженька, если ты меня слышишь, сейчас самое время сделать мне какой-нибудь необычный волшебный подарок, который позволит мне исчезнуть. Я слишком молода, чтобы умирать. Я не хочу умирать.

Дверь открывается, а затем снова закрывается.

Я задерживаю дыхание. Я зажмуриваю глаза так сильно, как только могу.

Даже не дыши, Миранда.

Чья-то тяжелая рука опускается мне на спину. Я издаю леденящий кровь звук, прежде чем взмахнуть руками и взбрыкнуть ногами. Мне нужно бороться.

— Эй, эй, эй. Ох, черт! Миранда, все в порядке, это я. — Хаггерти.

Я сажусь, тяжело дыша. Дико дрожу.

Одеяло поднято.

— Бретт действительно уронил банку, — спокойно говорит Хаггерти.

Я убью Бретта за то, что он так напугал меня.

Хаггерти подхватывает меня на руки и перекатывается, увлекая за собой. Он укладывает нас обоих так, как мы лежали до грохота, который вызвал переполох.

— Ты в порядке. Все в порядке. — Он крепко держит меня. Целует меня в лоб. Я продолжаю дрожать.

Не уверена, сколько времени проходит, прежде чем я, наконец, расслабляюсь, и мое сердцебиение замедляется, но в конце концов это происходит.

— Ну вот. Видишь, в конце концов, бояться было нечего.

— Это был всего лишь поцелуй, Хаггерти, — отвечаю я, возвращая внимание к тому факту, что я действительно поцеловала его, а он взаправду мне отказал.

— Да, это был поцелуй. И это было то, с чего бы все началось.

— А если бы это стало чем-то большим, я бы сама приняла решение. Мое тело. Мой выбор. Я принимаю эти решения, ты ведь знаешь.

— Ты девственница.

— Да, это так. — Я смотрю в глаза Хаггерти. — И я планировала ей быть до того самого дня, как выйду замуж, но все меняется. В жизни случается всякое, и ты обнаруживаешь, что бежишь по улице за незнакомым мужчиной, а потом оказываешься здесь, в какой-то странной другой жизни, где мужчина по имени Бретт роняет банку джема, а ты уже думаешь, что твоя жизнь закончится… Все меняется.

— Ха, — говорит он, похоже, не придавая значения тому, что я говорю.

Я буквально окаменела.

— Подожди, пока не выйдешь замуж, чтобы заняться сексом в первый раз. Это прекрасный момент, которого ты должна хотеть дождаться.

Прекрасный момент. Я закрываю глаза и пытаюсь представить, каково это было бы с Хаггерти. Я верю, что это было бы очень прекрасно.

— Теперь мы можем поспать? — Хаггерти кладет руку мне на бедро. — Ты в порядке, да?

Я открываю глаза. Медленно поворачиваю к нему голову. Он не отстраняется. Я прижимаюсь губами к его губам. Надеюсь, молюсь, чтобы он поцеловал меня в ответ. Он не целует. Он вздергивает подбородок.

— Ты прекрасна. — Его глаза превратились в узкие щелочки. — Когда придет время, ты найдешь себе подходящего парня. Ты не хочешь быть со мной.

Я снова прижимаюсь губами к его губам. Он отстраняется. Однако на этот раз он убирает руку с моего бедра и откидывается назад. Он собирается встать, я просто знаю это. Я такая глупая. Я все неправильно поняла? Я слишком недосыпала, чтобы заметить это? Неужели я так напугана, что у меня не осталось ни капли здравого смысла? Он прав, а я создала все эти чувства между нами в своей голове?

Хаггерти скользит одной рукой по моей руке и поднимает ее над моей головой. Он переносит свой вес на другую. Я задыхаюсь.

— Миранда. — Его пистолет — где его пистолет? Поэтому он откинулся назад, чтобы убрать оружие? — Ты не можешь целовать меня, когда я говорю «нет».

— Но ты не сказал «нет».

— Я это сделал.

— Нет! Ты отстранился. Ты наговорил кучу всякой ерунды и не поцеловал меня в ответ, но и не сказал «нет».

— Что ты делаешь?

— Я-я… Я не знаю. Мне нравится, когда ты целуешь меня, когда твое тело прижимается к моему. Мне это нравится, — признаюсь я. — Со мной такое впервые происходит. Такого я никогда раньше не испытывала. Мне это тоже нравится. Ты мне нравишься. Мне действительно все в тебе нравится.