Повезло же мне.

Вставьте сюда "закатывание глаз".

Как бы мне ни было неприятно это признавать, Зик — хороший тренер, несмотря на кривой нос и все такое. Он доводит меня до предела, и когда мое тело начинает отказывать, он ведет меня прямиком на стрельбище, всегда заставляя меня двигаться, всегда тренироваться, всегда подталкивает меня к тому, чтобы перейти ту грань, когда я хочу сдаться, и, черт возьми, я научилась держать рот на замке рядом с ним. Чем больше я ругаюсь на него, тем сильнее становятся его удары, но, по крайней мере, они заставляют меня что-то чувствовать.

Когда я не тренируюсь, когда я одна в этой огромной комнате, я мертва внутри. Я ни черта не чувствую.

Опускаясь в огромную ванну, я позволяю ледяной воде покрыть все мое тело, надувая щеки, когда холод пробирает до костей. Я ненавижу это, но моему организму это нужно, чтобы помочь восстановиться после интенсивных тренировок, от которых я страдала последние семь дней. Я опускаюсь в ванну все ниже и ниже, пока из воды не выступают только важные части моего лица, и я пытаюсь расслабиться, пытаюсь расслабить свои напряженные мышцы, и, черт возьми, через некоторое время это даже начинает приносить удовольствие. Или, возможно, вода просто настолько холодная, что я онемела и потеряла все чувства. Трудно заметить разницу, когда моей души больше не существует.

Как и каждый раз, когда я остаюсь одна, мой разум прокручивает в голове все, что произошло той ночью. Я выплакала больше слез, чем считала возможным, но они продолжают литься, когда я меньше всего их ожидаю.

Горе слишком велико, его слишком трудно пережить. Они нужны мне здесь, чтобы поддержать меня, сказать, что я справлюсь с этим. Я живу в полной темноте с того момента, как их тела рухнули на траву, как будто я все это время спала, и ничто не разбудит меня, пока я не узнаю, что с ними все в порядке, но этого никогда не случится. Джованни ни за что не позволил бы им выжить после этого. Его планы изменились, и предательство мальчиков стало последней каплей. Он собирается восстать, как все постоянно предупреждали меня, и это будет жестоко.

Поверхность воды отражает солнечный свет, льющийся через окно от пола до потолка, и, когда я выдыхаю весь воздух из легких, я все глубже погружаюсь в ее ледяные объятия. Холодная вода обжигает мне лицо, но я не осмеливаюсь пошевелиться.

В чем смысл? Для меня здесь ничего нет, только жизнь, полная трагедий. Джованни всегда будет побеждать. Даже если мне каким-то образом удастся пройти через это и положить конец его жалкой жизни.

Я не хочу быть здесь. Я не хочу быть маленькой протеже Джии, и уж точно не хочу жить с постоянной мишенью за спиной. Я просто хочу обрести покой.

Мои легкие начинают болеть, и мое тело кричит мне, чтобы я вынырнула.

Я никогда не чувствовала себя такой подавленной, такой обиженной, такой полной отчаяния.

Тихий голосок пронзает мой разум. Мальчики были бы так злы на тебя прямо сейчас. Посмотри, какая ты слабая, сдалась, позволила Джованни победить. Они любили тебя не для того, чтобы ты проиграла бой, потеряла все, ради чего они работали. Они перенесли десять лет в их тюремном замке и целую жизнь издевательств только для того, чтобы ты отказалась от них сейчас. Мне так стыдно за тебя. Неужели они не достойны твоей борьбы? Они спасали тебя, они возвращали тебя с порога смерти снова и снова. Теперь твоя очередь забрать все, что они так заботливо приготовили для тебя. Возьми то, что тебе причитается. Ты не какая-то слабая сучка. Они сделали тебя сильнее. Забери все, что им причиталось.

Черт.

Я выныриваю из ванны, хватаюсь руками за бортики и вдыхаю воздух через рот, мои легкие напрягаются в ожидании облегчения, когда в моем воображении появляются их лица.

Как я могла быть такой гребаной идиоткой? Я не могу бросить все сейчас. Я должна пройти через это. Я должна все исправить и как-то выжить.

К черту Джию. К черту Зика. И к черту Джованни ДеАнджелиса. Этот ублюдок умрет от моей руки, будет у меня помощь или нет. Я должна выбраться отсюда. Я должна найти способ, потому что это именно то, чего Роман, Леви и Маркус ожидали бы от меня — нет. Это то, чего они потребовали бы от меня.

Хотя, если они гниют в самых глубоких ямах ада, я могу гарантировать, что они уже слишком заняты правлением другими ублюдками там, внизу, чтобы беспокоиться о той дерьмовой жизни, которую они вели здесь, на земле. Они были бы там, внизу, как дома, даже сам дьявол преклонил бы колени перед моими мальчиками.

Дотянувшись до дна ледяной ванны, я открываю сливное отверстие и вытаскиваю свое ноющее тело из ванны, ступая на мягкий коврик на полу и хватая большое полотенце с подогреваемой подставки. Обернув его вокруг своего ледяного тела, я крепко прижимаю его к себе, вытираясь насухо, и тут же бросаю его обратно на нетронутую плитку.

С важным видом направляюсь в спальню, открываю большие двойные двери встроенного шкафа и перебираю всю свою новую одежду. Здесь так много всего: футболки, леггинсы, джинсы, летние платья, халаты, не говоря уже об огромном ассортименте обуви на каблуках и ботинок. Я никогда не заглядывала дальше двух верхних ящиков — нижнего белья, тренировочных топы и тренировочных леггинсов… плюс мои кроссовки “Nike”. Мне не нужно все остальное дерьмо, и, как бы я ни ценила эту мысль, все это не в моем стиле. Моя одежда — в особняке ДеАнджелисов, и я не остановлюсь, пока не вернусь туда, чтобы завладеть каждой из них.

Чтобы выбраться отсюда, пришло время начать мою игру. Мне нужно быть сильной. Я должна быть готова, но еще больше мне нужен чертов план.

Несмотря на то, что я не видела Джию с моего первого дня здесь, я до сих пор понятия не имею, каковы ее намерения, когда речь заходит о Джованни или его новорожденном сыне. Она не дала мне ни единого намека на то, планирует ли она мне помочь, и поэтому мне остается только предположить, что она молчит, чтобы не сказать мне "нет", просто потому, что не хочет иметь дело с последующей вспышкой гнева.

Выскользнув из спальни, я крадусь по коридору к лестнице. Внизу я никого не вижу, но в этом нет ничего необычного. Хотя, откуда мне на самом деле знать? Я прихожу сюда только тогда, когда меня тащат в тренировочный зал, кроме этого, я никогда не утруждала себя поисками.

Лифт в тренировочный зал находится справа от лестницы, поэтому, когда я добираюсь до самого низа, я поворачиваю налево. Джиа предоставила мне полную свободу действий в этом доме, пока я играю по ее правилам, так что чему может повредить небольшое вынюхивание?

Дом больше и красивее, чем у Джованни, хотя я даже не думала, что такое возможно. Джиа бросила вызов всем препятствиям, когда строила этот шедевр. Здесь есть все, что может понадобиться женщине. Два огромных бальных зала, один из них размером с зал Джованни, а другой еще больше. Здесь есть официальная и неформальная гостиные, конференц-залы и три отдельные столовые… хотя "столовые", вероятно, неправильный термин для них, они больше похожи на обеденные залы.

Все отделано глянцевым белым мрамором, и меня поражает мысль о том, какое место могли бы создать Джиа и Роман, если бы им когда-нибудь дали возможность работать вместе. У Романа был невероятный вкус на детали, и я уверена, что в другой жизни из него вышел бы потрясающий архитектор. Джиа, с другой стороны, обладает навыками дизайна интерьера, о которых мечтает любой домовладелец. Каждый уголок каждой комнаты был тщательно продуман и идеально перетекает из одного пространства в другое.

Я не могу представить, сколько стоило построить это место. Это безумие… но здесь также тихо. Слишком тихо.

Когда я была с парнями, я всегда могла что-нибудь услышать: будь то рев волков, мчащихся по длинным коридорам, маниакальный смех Маркуса, придумывающего новые способы убить кого-то, или тяжелый грохот барабанов Леви, раздающийся в каждом углу дома. Однако Романа никто никогда не слышал. Когда он издавал звук, это должно было быть услышано. Он всегда был таким задумчивым, что мне становилось интересно, что же терзает его мысли, когда он остается один.