Император буквально за шкирку вздернул пошатывающегося Красовского на ноги и с силой встряхнул, будто пытаясь вытрясти из него правду. Тот поднял на императора затравленный взгляд и, морщась от боли, заговорил сбивчивым, срывающимся голосом, сильно шепелявя беззубым ртом:

— Фаше феличество… Не вей, как фам фказать… Это профто уфас! Измена! Заговор! Эти нефодяи — Вубов, фафа дофь, и все кафитаны крейсеров… Они фговорились против фас… Протиффф наф…

Красовский тяжело привалился к подоспевшему на помощь адъютанту и сплюнул на палубу сгусток крови. Константин оторопело смотрел на эту кровь, чувствуя, как внутри него закипает ярость пополам с ужасом от жутких догадок… Какой заговор? При чем здесь Таисия и Зубов? Да что же, черт побери, произошло⁈

Не будем пересказывать весь долгий, сумбурный и непонятный уху рассказ вице-адмирала, который он поведал императору, сидя прямо на рампе ангара и без конца прикладываясь к фляжке с дорогим коньяком, любезно предоставленной лейб-медиком. Скажем лишь, что Красовский говорил возбужденно и сбивчиво, то и дело срываясь на крик. Видно было, что адмирал еще пребывает под впечатлением пережитого.

Александр Михайлович красочно поведал императору о событиях последних часов, щедро приправляя повествование небылицами и домыслами. С его слов живо представалась картина масштабного предательства и подлого заговора. Размахивая руками, Красовский вдохновенно описывал несуществующие подробности некоего «тайного сговора изменников», призванные окончательно вывести императора из себя.

Константин слушал эту бессвязную околесицу, стиснув зубы, чувствуя, как его охватывает неконтролируемая ярость вперемешку с ледяной волной подозрений и сомнений. Перед мысленным взором императора уже вырисовывалась грандиозная картина невиданного доселе предательства. Красовский же, войдя в раж, принялся живописать грандиозную картину сражения между крейсерами и «Афиной». Если верить Александру Михайловичу, люди Таисии с самого начала повели себя буйно и агрессивно, отказавшись подчиниться законным требованиям вице-адмирала о сдаче. Более того, едва «„черноморцы“» пошли на абордаж, вероломные защитники линкора ударили из всех стволов, положив замертво нескольких храбрых космопехов, что было чистой ложью. А затем в схватку и вовсе вмешались гвардейские МДК полковника Зубова, которые зашли с тыла и жестоко расправились с эскадрой вице-адмирала.

Еще немного, и разогнавшийся Красовский бы договорился до того, что Таисия с Зубовым чуть ли не вознамерились захватить трон. Так он увлекся, живописуя жуткие подробности расправы «заговорщиков» над несчастными космоморяками с его крейсерами. Хорошо хоть императора хватило на то, чтобы вовремя оборвать этот словесный фонтан.

Ошеломленный услышанным, император стоял, словно оглушенный, не в силах поверить в весь этот кошмар наяву. Константина буквально трясло от ярости и обиды, руки сжимались в кулаки. Какое вопиющее вероломство! Родная дочь и верные офицеры — предатели!

Разум императора метался, отказываясь принимать страшную истину, но ядовитые зерна сомнений, умело посеянные вице-адмиралом, уже дали ростки. В голове вихрем проносились леденящие кровь картины бунта и измены. Лицо Константина побагровело, глаза превратились в щелки, в них пылало бешенство вперемешку с болью от чудовищного предательства.

Император подсознательно понимал, что Красовский наверняка сильно приукрашивает события, выставляя себя героем и жертвой. Но суть оставалась прежней — ужасающий бунт на его флоте, учиненный, как назло, самыми близкими и доверенными людьми. Одно то, что «Афина» при поддержке гвардейцев Зубова вероломно расправилась с крейсерами Красовского, говорило о многом. А уж их совместный побег к Никополю-9 вопреки строжайшему запрету императора — это вообще ни в какие ворота не лезло…

Гнев душил Константина, грозя затопить сознание алой пеленой. Но железная выдержка и холодный рассудок истинного монарха не позволили императору окончательно слететь с катушек. Страшным усилием воли он взял себя в руки, только желваки так и ходили на стиснутых скулах.

— Вот как? — процедил Константин, сверля побитого вице-адмирала суровым взглядом. — Дочь моя, плоть от плоти, решила предать родного отца и своего государя? Сговорилась с тем, кого я держал рядом с собой, слепо доверяя ему охрану собственной жизни⁈ Что ж, видно, таков сегодня мой удел, Александр Михайлович, — император покачал головой, невесело усмехаясь и глядя на окровавленный рот вице-адмирала, — иметь дело с изменниками в собственной семье! Но будьте спокойны, я не допущу этого… Единственное что меня сейчас удерживает, это то, что нельзя выносить сор из избы… Но обещаю вам, все виновники произошедшего, включая мою дочь, понесут заслуженное наказание за все содеянное. Как вы знаете, только что прошел процесс над Васильковым и Самсоновым. Что ж, похоже, следственной комиссии Трибунала придется еще поработать…

Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Екатеринославская».

Нынешний статус: «спорный» сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика, Османская Империя.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.

Точка пространства: орбита планеты Никополь-9.

Дата: 10 марта 2215 года.

Туша линкора «Мичиган-2» медленно разворачивалась вокруг своей оси, влекомая мощными магнитными тросами. Некогда грозный исполин, гордость американского космического флота, теперь представлял собой жалкое зрелище. Обшивка корабля была испещрена пробоинами и подпалинами, из развороченных внутренностей то и дело вырывались снопы искр. Сквозь оплавленные пролом зияли обожженные внутренности палуб и переборок. Но, несмотря на жуткие раны, исполинский линкор ещё подавал признаки жизни. Тусклые огни аварийных ламп мерцали в иллюминаторах, и время от времени включались маневровые двигатели, будто в бессильных попытках вырваться из стальных объятий тросов.

Стоящая на мостике крейсера «Пантелеймон» капитан-командор Романова окинула пристальным взглядом покореженный приз. Ее изящная фигура, облаченная в бронескафандр с золотыми имперскими орлами на наплечниках, застыла на фоне панорамных иллюминаторов. Точеные черты лица княжны хранили отстраненное выражение, а карих глазах читались усталость и тревога. Бой с американским авангардом дался нелегко — чтобы захватить восемь вражеских линкоров в абордажных схватках, пришлось положить почти пятую часть экипажей. Тася болезненно поморщилась, вспоминая, как ее космоморяки и космопехи, рискуя жизнью, пробивались сквозь простреливаемые плазмой коридоры и отсеки, вступая в жестокий рукопашный бой с фанатично сопротивляющимися «янки»…

Благо рядом были гвардейцы полковника Зубова, они и взяли на себя основную тяжесть рукопашной. При одной мысли о Демиде в груди Таисии разлилось приятное тепло. Статная фигура в золотой броне, мужественное лицо, обаятельная улыбка… Порой Тасе казалось, что этот гвардеец послан ей самой судьбой в трудный час. И все же… Княжна тряхнула головой, отгоняя лишние сейчас мысли. Тем не менее, игра стоила свеч. Восемь, пусть и полуразбитых, но все-таки линкоров — это великолепный приз. Крупное пополнение для потрепанного в последних боях русского космофлота. Теперь нужно было без промедления начать буксировку, пока Ди Сенна не очнулся. Еще не хватало второго раунда…

— Игорь Олегович, как там у нас дела? — обратилась Таисия к застывшему рядом кавторангу Паршинину.

— Стыковка завершена, Ваше Высочество, — отрапортовал тот, не отрываясь от пульта, на который поступали данные телеметрии. — Магнитные захваты держат крепко, генераторы тяги в норме. Через шесть минут можем начинать буксировку к Никополю-4.

— Отлично, — кивнула Таисия, не отрывая взгляда от захваченных вымпелов на карте. — Держим курс на базу, максимальная скорость. И пусть наши на других кораблях не зевают. Противник может объявиться в любой момент.