— «Егеря» я так разломала, что ты в турнире победил! — напомнила она.

— «Егерь» получился удачной машиной, — не стал спорить я, но тут же добавил, гася огоньки триумфа в глазах Ланиллы: — Но восемьдесят процентов победы любого голема — навыки пилота в его кабине.

Насчет восьмидесяти процентов — спорно. Навскидку, исходя из личного опыта, процент больше половины, но меньше семидесяти. Но здесь и сейчас кто об этом знает, кроме меня?

— Двадцать процентов! Как низко ты ценишь мои усилия! Или слишком сильно завышаешь свои!

— Не хотел разбивать твои детские фантазии, но реальность жестока, смирись.

— Не реальность, а твое самомнение!

— Ссоритесь словно муж и жена, — вмешался Константин.

— После десятка лет брака, — добавил Сагар, разом добив спор.

— Вот еще! — отозвалась Ланилла, от негодования раздувая ноздри.

— Дурная шутка, — поддержал я девушку.

Хоть в чем-то мы согласны. Упаси боги от такого счастья! А от врагов я и сам как-нибудь спасусь!

— Спать будешь у меня, — сказала Дэя, почему-то бросив возмущенный взгляд в мою сторону, словно я только и думаю о том, чтобы затащить дочь почтенного Загима в свою постель. — У меня двухместная каюта.

Вся двухместность ее каюты заключалась в еще одной кровати, расположенной над первой, словно спальная полка в вагоне третьего класса. В моей каюте подобных извращений почему-то не было. Но это к лучшему! Там и одному-то тесно, а вдвоем…

Хотя, в этих самых каютах мы только спим. Остальное время сидим в гостиной-столовой, любуясь видом, или прогуливаемся по смотровой палубе.

Безмятежность, тишина, покой… Чувствую, что все это подошло к концу. И не Пепельные земли тому виной.

Появление неучтенного пассажира капитан «Буревестника» воспринял с присущим ему флегматизмом. Ласс Лонкар Троган-Флона вообще оказался человеком довольно спокойным, даже равнодушным к людям. Зато на мостике «Буревестника» он по настоящему оживал. Полеты были его страстью, а небо — домом. Понятно, почему он не сидит в родовой усадьбе, изучая магические техники, постепенно разрабатывая каналы и увеличивая запас магических сил.

Недолгое путешествие подходило к концу. Перелетев Пресное море, «Буревестник» оказался над территорией унылой равнины. Не сказал бы, что лежавшая внизу земля была серой. Скорее бледно-бурой, да и то из-за того, что сейчас зима. Но с остальной растительностью, помимо травы, были проблемы. Ни единой рощицы или хотя бы дерева. Озера, реки — не было ничего. Даже удивительно, как местная скудная растительность выживает.

Люди не застали катастрофы, что произошла на этих землях. Наши предки в те времена пребывали в совершенной дикости, а на Суренасиле их и вовсе не было. Все что у нас есть о тех временах — это мифы про кровавые небеса и ядовитые дожди. Это можно было бы считать детскими сказками, но есть наглядное доказательство — Пепельные земли.

Дикая, ничейная и очень опасная земля раскинулась на юге, заняв добрую четверть материка. Здесь бесплодная почва, скудная растительность. Редки источники воды и многие из них отравлены. Яд сочится прямо из земли, как красочно описал кто-то из путешественников. Как будто этого мало, Пепельные земли населены всевозможными тварями, весьма напоминающими альвских боевых химер, но еще более опасными, уродливыми и страшными. Их так и называют — искаженными. Прибавим к этому расплодившихся в горах диких виверн, драконьи логова, и возникает резонный вопрос — а за какими демонами империя полезла в эту дыру? Не просто полезла, но и успешно закрепилась на огромном куске территории от Сухой реки до Великой топи? Ответ прост — камни маны. В Гнилых горах огромные, богатейшие залежи этой основы маго-технического прогресса. Да и в многочисленных руинах можно найти много всего интересного: те же камни маны, но уже заряженные, непонятные артефакты, а главное — знания древнего народа, жившего на этой земле. Не зря же считается, что идея первых паро-магомеханических големов происходит из Пепельных земель.

Последнюю ночь путешествия случилась знатная болтанка, мешавшая спать. Но пробуждение было еще хуже.

Резкий тревожный сигнал ревуна заставил меня подпрыгнуть на койке, мгновенно выбив последние остатки сна.

Первым делом рука отыскала один из револьверов, и только затем мозг напомнил, что неплохо бы одеться, а не скакать по палубе в нижнем белье, сверкая стволами. Да и прохладно там, отопление есть далеко не везде.

Пока одевался, как же это неудобно в таком узком пространстве, бросил быстрый взгляд в иллюминатор. Солнце стоит над горизонтом. Но с учетом нашей высоты, на земле еще ночь или самый ранний предрассветный час. В теории к полудню мы должны быть на месте. Но с чего тревога⁈

Ревун не смолкал, раздражающе бил по ушам, заставляя двигаться быстрее. Нацепив ремень с револьверами, выбираюсь из каюты. Очень удачно мимо дверей пытается проскользнуть воздушник-юнга.

— Что случилось? — спросил я, схватив его за плечо.

— Виверны, Ваша Светлость! — выпучив глаза, крикнул он, с испугу протитуловав меня графским титулом. — Наблюдатели заметили огромную стаю диких виверн!

Захотелось выругаться. Грубо. А воздушное путешествие сразу же потеряло былую привлекательность. Вот тебе и романтика полетов вдали от суеты мира! Правы оказались мои предчувствия. Люди в небесной вышине лишь гости. Небеса принадлежат другим.

Конечно, виверны — это далеко не драконы. Сравнивать их, это сравнивать матерого волка с дворовым псом, неопределенной, но явно не бойцовой или охотничьей породы. Виверны в полтора-два раза меньше драконов, не плюются огнем. Не имеют столь впечатляющей силы, мощи, защиты, как от обычного оружия, так и от магии. Но драконы — одиночки, а виверны — стайные существа. Каждая стая состоит из самца и пяти, а то и десяти самок. И по силе такая стая вполне сравнима с драконом, а то и превосходит его, ведь боги на стороне больших батальонов.

Еще одна мерзкая особенность — укусы у самок ядовиты, а яд настолько едкий, что походит на очень сильную кислоту. Кислотные гранаты ликанов и варгаров сделаны на его основе.

— Что случилось? — дублируя мой вопрос, из соседней каюты появилась Дэя и позевывающая Ланилла. Последней кровать в каюте, пусть и на верхней полке, понравилась куда больше мешков в трюме.

Хорошо, что ей хватило ума запастись теплой одеждой. Иначе бы ее дикая выходка могла плохо закончиться. В трюме температура, что за бортом.

Следом за девушками появился Сагар с Амитой… вот только вышли они почему-то из одной каюты. Или мне показалось? Ладно, не до того сейчас!

Самым последним на зов тревоги явились Константин и Конн. Зато последний был лучше всех вооружен. Два револьвера в руках, еще два за поясом и револьверная винтовка на плече. Как-то слишком буквально он воспринял мой совет хорошенько вооружиться перед путешествием. И потратил на оружие куда больше того небольшого аванса, что я ему выдал. Но мне такая предусмотрительность импонирует. Обязательно выпишу ему премию… если мы переживем эту небольшую практику. А то столь раннее появление виверн меня как-то смущает.

На земле, да при четырех готовых к бою оруженосцах, нам та стая виверн — отличная возможность опробовать машины в настоящем бою. Но сейчас-то мы в воздухе — их стихии.

— Виверны. Могут напасть, — коротко проинструктировал я свою команду приключенцев-испытателей. — Идем на оружейную палубу. Поможем, чем сможем.

Пусть пажи и недомаги, но кое-что мы все же умеем. Наша помощь лишней точно не будет, как и стволы пистолетов. Да и не по мне это сидеть ждать, когда вокруг идет бой, от которого твоя жизнь зависит. Дело не в какой-то там храбрости или чести — обычный инстинкт самосохранения. Кто-то прячется, забившись в норку, кто-то встречает опасность грудью. Но с первым в воздухе определенные проблемы, поэтому и выбора особого нет.

Легко быть героем, когда некуда отступать.