Вдруг Костя потянул за полотенце, и я позволила вытянуть его из-под меня, слегка привстав.

И теперь, когда между нами осталась только тонкая преграда в виде его боксеров, стало по-настоящему волнительно.

— Поверить не могу, что я это делаю, — выдохнула я рвано в разгоряченные поцелуем губы.

— Поверить не могу, что ты это делаешь, — отзеркалил Костя. Поймал губами мою нижнюю губу, слегка прикусил и отпустил. — Ты уверена? — спросил он в темноте.

— Да.

— Не пожалеешь?

— Господи! — я шумно выдохнула и закатила глаза. Уткнулась лбом в широкое плечо и затихла на несколько секунд. — Просто неси эти свои штуки, если они у тебя есть, и сделаем это.

Мне было настолько не по себе, что я была готова провалиться сквозь землю. Я не умею говорить о таком. Да я даже думать о таком не умею.

— Какие штуки? Шашки? — кое-кто прикинулся дурачком.

— Ага, их, — выпрямилась, всё ещё восседая на Косте. — Самое время поиграть, пока я голая.

Он усмехнулся, обнял меня и встал вместе со мной.

— Ну, тогда пошли вместе.

Целуя, Костя донёс меня до прихожей, нащупал в шкафу что-то из своих вещей и вынул небольшую коробочку, которую почувствовала бедром, когда он снова подхватил меня обеими руками.

— А откуда они у тебя? Ты знал, что что-то будет? — шепнула я, когда Костя положил меня аккуратно на прохладную постель.

— Я оптимист, — хмыкнул он и, выпрямившись, стянул с себя боксеры.

С волнением, предвкушением и страхом, я бесстыже пялилась на его стояк, по которому он отточенными движениями надевал презерватив, сняв плёнку с коробочки и разорвав зубами упаковку.

Пока он не был близко, я отползла назад, к подушкам.

— Передумала? — спросил Костя, давая понять, что мой ответ его не обидит.

— Нет. Просто…. На подушках, наверное, будет удобнее.

— Возможно.

Костя забрался в постель, подполз ко мне, слегка навалился сверху и приник к губам чувственным поцелуем.

И я вновь растеклась сиропом в его руках, в этот раз наслаждением принимая его ласки.

Подставляла поцелуям шею, плечи, груди и даже живот. Но абсолютно оказалась не готова к тому, что его пальцы коснуться моей промежности.

Я машинально уперлась ладонями в его грудь, и Костя тут же одёрнул руку.

Тяжело дыша, я смотрела в его глаза, чей блеск был виден в свете Луны.

— Это было лишним? — поинтересовался он хрипло.

— Это было… неожиданно, — призналась я и с трудом сглотнула.

— А сейчас? — Костя аккуратно повел подушечками пальцев от солнечного сплетения ниже.

Даже напоминая застывшую восковую фигуру, я вновь начала плавиться в его руках, и в этот прикосновение пальцев к влажным складочкам не было таким неожиданным.

Круговые движения пальцев вкупе с его поцелуями и ласками довели меня до взрывоопасной черты, которую я с удовольствием перешагнула.

Фейерверк внизу живота, который ранее я никогда не испытывала, буквально опустошил меня. Вместе с возможностью соображать хоть сколько-нибудь я потеряла стыд и стеснение. Вцепилась в запястье мужской руки и без слов умоляла не останавливаться.

Но у Кости на этот счёт оказались свои планы.

Не давая мне возможность одуматься, он вдруг перекатился на спину, затянул меня на себя и сел.

Я успела только ухватиться за его плечи, чтобы в следующую секунд понять, что я уже сверху.

— Я не умею, — выдохнула я почти истерично в его губы, поняв, к чему он ведет.

— Я тоже, — не растерялся Костя.

— Так я и поверила.

— Приподнимись, — коротко скомандовал Костя, запустив руку под меня.

Я послушно последовала его словам.

Приподнялась и почувствовала, как член скользнул у входа. Дрожь и паника охватили тело.

— Я, правда, не умею, Костя. Я всё испорчу.

— Я хочу, чтобы процесс контролировала ты, Алён, — он бегло поцеловал меня в губы и горячо в ни выдохнул. — Давай.

Впившись в его рот словно последним поцелуем, я сделала то, отчего почти сразу испытала боль. Но не стала отступать или сдаваться.

Все говорят о том, что первый раз — больно. И я, очевидно, не исключение.

Костя был нежен и аккуратен. Ловил каждый мой стон и дышал со мной в унисон, чтобы я тоже не забывала дышать.

Тот факт, что процессом управляю я — лишь иллюзия. Красивая, идеальная и так мне необходимая. И я благодарна, что Костя создал её специально для меня.

Дорожка легких, почти невесомых поцелуев по линии плеча исчезла так же быстро, как началась.

Матрас за мной прогнулся, одеяла на мне вдруг стало больше. Сквозь сон я поняла, что Костя встал с постели.

Я перекатилась на спину, вытянула руки над головой и потянулась.

— Который час? — спросила я, зевая. Села в постели, придерживая одеяло на обнаженной груди, и мутным взглядом нашла Костю, который пил воду прямо из графина. Голая крепкая задница и никакого стыда.

— Ещё рано. Поспи. Воскресенье, всё-таки, — обронил Костя тихо. Поставил графин и огляделся в поиске трусов. Нашёл их у постели и надел, щёлкнув резинкой.

Чтобы не краснеть, глядя на то, какой он красивый, я плюхнулась обратно на подушки, перекатилась на бок и свернулась калачиком, довольно улыбаясь.

Прошло всего две ночи, как мы открылись друг другу в интимном плане, а Костя уже вполне спокойно может ходить передо мной с голым задом. Я же только ко вчерашнему вечеру осмелилась хоть ненадолго заглянуть ему в глаза.

Господи, как всё это неловко! Но до чего же приятно…

Костя снова залез ко мне под одеяло и притянул в объятия. Уткнулся носом в макушку и, глубоко вдохнув, кажется, начал засыпать. И я вместе с ним. Но, едва провалившись в сон, резко открыла и села в постели, вспомнив, о том, какие планы у меня на была на воскресенье.

— Ты куда? — Костя сел вместе со мной и наблюдал за тем, как я пыталась прикрыться ладонями, убегая в ванную комнату.

— У меня на сегодня запланировано дело, — бросила я через плечо. Собрала волосы в пучок на макушке, завернулась в полотенце, которое взяла с полки и наспех почистила зубы, и умылась.

— Какое дело? — поинтересовался Костя. Похоже, он тоже больше спать не собирается.

— Хочу поговорить с мамой насчёт Кати. И желательно с утра, пока она ещё трезвая.

Я достала из шкафа бельё, джинсы, топ и толстовку. Снова убежала в ванную, где переоделась. Когда вышла, увидела, что Костя тоже уже одет.

— А ты… чего?

— Отвезу тебя, да съезжу к малому. Посмотрю, не спалил ли он мне квартиру.

— Думаешь, он может?

— Ну, насчёт, спалить я, может, погорячился, но заблевать точно мог, если продолжил бухать.

Костя подвёз меня к дому, в котором прошла худшая часть моей жизни.

— Подняться с тобой? — предложил он, скептически разглядывая старый пошарпанный бетонный дом.

— Зачем?

— Мало ли…

— Я справлюсь. Если что, позвоню тебе.

— Ну, смотри, — было видно, что Костя не хотел меня отпускать и оставлять одну. Наверное, немалыми внутренними усилиями он убедил себя, что некоторые конфликты должна решать я сама.

— Ну, ладно. Я пойду, — я взялась за ручку двери, чтобы решительно выйти из машины.

— А что-то типа поцелуйчика на прощание будет? — протянул Костя словно между делом.

Хохотнув, я подалась к нему и с удовольствием поцеловала первая. На несколько секунд растеклась сладким сиропом, но снова взяла себя в руки, когда отстранилась.

— Звони и пиши, если что, — строго припечатал Костя. — На рожон не лезь.

— Я знаю, — чмокнув его по-быстрому в губы, я вышла из машины и пошла к подъезду, дверь в который мне открыла одна из соседок, узнавшая меня.

Запах кошачьей мочи и чьего-то завтрака заполнил нос, пока я поднималась на знакомый мне этаж. Окурки, жестяные банки, пенистые плевки на ступеньках… Всё такое знакомое и уже почти забытое мной.

Так как ключей у меня не было, я позвонила в дверь. Тут же включила запись видео на телефоне и скрестила руки на груди так, чтобы камера смотрела передо мной, а мама не поняла, что я её снимаю.