— Туго не затягивай. Некоторые думают, что так надёжнее, но по факту у тебя только нога затечет. Ноге должно быть по кайфу, но не свободно, чтобы не подвернуть.
— Вроде… по кайфу, — оценила я скептически свою шнуровку.
— Ну, тогда гоу? — Вадим протянул мне руку открытой ладонью, явно ожидая, когда я вложу в неё свою кисть и мы поедем весело кататься по периметру катка, как это сейчас делали другие парочки. Но я понимала, что на тех лезвиях, что сейчас прибиты к моим стопам, я не смогу даже стоять без опоры.
— Может, ты покатаешься, а я пока посмотрю что да как? Технику изучу… — робко предложила я.
— Алёнушка, — с улыбкой протянул Колесников моё имя. — Лучше, чем на практике, ты не научишься. Погнали.
— Господи! — тихо взмолилась я. Всё ещё сидя сняла куртку и оставила её поверх куртки Вадима. Сомневаясь, посмотрела на раскрытую ладонь парня и, прикусив нижнюю губу, всё же вложила в неё свою кисть. — Если я что-нибудь себе сломаю, виноват будешь только ты.
— Можешь мне доверять, — в этот раз его слова прозвучали без тени шутки.
Глядя в его темные глаза, я плавно встала и тут же пошатнулась. Вадим ловко поймал меня за талию и зафиксировал вертикально, пока я цеплялась за его плечи.
Мы долго смотрели друг другу в глаза. Я с колотящимся в груди сердцем из-за того, что только что чуть не упала носом на соседнюю лавку, а Вадим очень спокойно и сдержанно.
Его ладонь аккуратно покоилась на моей талии и не позволяла себе лишних движений.
— У тебя тут… что-то, — показала я на себе, что у него под нижней губой небольшое белое пятнышко, вероятно, от мороженого.
— Всё? — спросил Вадим, ловко убрав кончиком языка белый островочек под губой.
— Угу.
— Всё хотел сказать, что у тебя вокруг губ крем от пирожного. Дай уберу, — парень слегка потянулся ко мне и нарочито вытянул язык, болтая им, как пёс после пробежки.
— Дурак! — хохотнула я, шутливо ударив парня в плечо. — Пошли кататься.
— Так бы сразу, — ухмыльнулся Вадим довольно и взял меня за обе руки, а сам спиной вперед выехал первым на лёд.
Я с ужасом смотрела на серо-белое полотно сразу за резиновым ковриком, с которого я не решалась пока шагнуть.
Люди бесстрашно выходили на лёд. Они даже не смотрели себе под ноги, абсолютно доверяя, наверное, каким-то высшим силам, которые не позволяли им разбить голову о твердую воду.
— Это правда, что удар головой об лёд равносилен удару об бетон? — спросила я у Вадима, всё ещё не рискую ступать на лёд. Но всё ещё продолжала держать его за руки для большей надёжности и уверенности.
— Не знаю, — повёл Колесников плечами. — В любом случае, биться башкой о что-либо твёрдое не самая приятная хрень.
— Может, не будем тогда рисковать?
Я знаю, что я сейчас была похожа на брошенного на морозе котёнка. Хотя я очень старалась, чтобы моя паника не проявлялась внешне, но, мне кажется, Вадим отлично всё понял по моим широко распахнутым глазам.
— Алёнушка, — нежно произнес он моё имя в своей излюбленной форме. — Я не дам тебе упасть.
— Ага. Так я и поверила, — фыркнула я и кивнула в сторону стройной красотки, которая была в розовой мини-юбке, белых колготках и гетрах. В короткой плюшевой курточке молочного цвета она привлекала внимание всех, кто был на катке. Её пшеничные волосы красивыми волнами свисали почти до самого копчика. И она знала, что она красотка и совершенно не стеснялась чужих взглядов. — Вот на неё ты по-любому отвлечёшься, а я разобью себе в это время нос.
Колесников глянул через своё плечо, чтобы увидеть и понять, о ком я говорю.
— Ты про этот выкидыш Барби?! — поморщил он нос, вновь вернув ко мне внимание. — Вообще, пофиг! Я с тобой пришёл. Погнали.
— Доверяю тебе себя первый и последний раз, — отчеканила я строго.
— Уверен, после первого раза ты захочешь ещё.
— Надеюсь, мы всё ещё говорим про доверие?
— А мы про доверие говорили? — прикинулся он дурачком. — Ну, да. ну, да. Всё, Алёнушка. Лёд растает раньше, чем ты поставишь на него ножку. Давай. Правой…
Я отбросила все страхи. Дала себе установку не бояться ничего, и лезвием правого конька аккуратно коснулась льда.
— Умница, — тихо говорил Вадим, глядя при этом на мои ноги. — А теперь левой. Давай.
Я аккуратно, крепко держась за руки Вадима, перенесла вес на правую ногу и поставила рядом на лёд левую. Стояла я, конечно, как Щелкунчик, но стояла.
— Малышка моя, — на губах Вадима растеклась гордая улыбка. Его взгляд из наставнического снова превратился в мягкий, озорной и мальчишеский.
— Дальше-то что делать?
— Не торопись. Постой, привыкни.
— Мне кажется, что мы мешаем другим кататься, — произнесла я тихо, испытывая неловкость перед людьми.
И правда, было ощущение, что все косо смотрят на меня или недовольно хмурятся, так как вынуждены нас объезжать.
Чувствую себя белой вороной.
— Да и пошли они в жопу, — небрежно выронил Колесников. — Здесь отдельные дорожки не бронируются, так что, где хотим — ездим, где хотим — стоим. А ты стой и привыкай. Привыкла?
— Так быстро?! — мой голос поднялся до фальцета. Фальцета в панике.
— Это как прыжок с обрыва — чем больше думаешь, тем меньше вероятность, что прыгнешь. Так что погнали. Давай, на меня. Ноги переставляй так, будто идёшь. Не заморачивайся о технике.
— Легко говорить… — буркнула я себе под нос. Снова опустив взгляд на свои ноги, я крепче сжала пальцы Вадима и почувствовала, как он начал отступать от меня. Он словно совершенно не двигал ногами, но при этом куда-то ехал. — Да подожди ты, блин!
— Давай, малышка. За мной, — вкрадчивый голос Вадима прокрался в мысли.
И я пошла за ним. Малюсенькими шагами, готовая каждую секунду сорваться на высокочастотный писк, я следовала за парнем, следя за его и своими ногами.
— Если ты отпустишь мои руки, я тебя убью, — процедила я строго сквозь зубы. — Порежу коньками. Понял?
— Обычно убийством мне угрожают после того, как я не перезвонил. Первый раз мне угрожают задолго до этого.
— Привыкай. Со мной, вообще, опасно связываться.
— Давай, здесь остановимся, — Вадим чуть повернул свои ноги и встал, как вкопанный. Я тоже остановилась, но только за счёт того, что руки парня держали меня, как в жесткой сцепке. — Посмотри по сторонам.
С молитвой где-то глубоко внутри себя, я подняла взгляд, не ожидая увидеть ничего хорошего.
И была права.
Мы стояли в центре катка, вокруг нас ловко катались люди, а внутри меня закручивалась пружина паники, готовая сорваться в любую секунду.
И тут же по рукам Вадима я ладонями подобралась к его плечам и крепко обхватила торс парня, прижавшись к нему так сильно, что меня теперь и трактором не оторвёшь от него.
— О! А мне нравится, — довольный собой хмыкнул Вадим в мою макушку. Мягко приобнял меня за талию обеими руками и начал плавно покачиваться вместе со мной, будто у нас тут дискотека во время медляка, а не место повышенной опасности. — Знал бы, раньше бы тебя сюда привёз.
— Иди в задницу. И не шевелись. Дай привыкнуть, — ворчала я, крепко сжимая в кулаках ткань его толстовки.
Несколько минут мы с Колесниковым стояли в обнимку. И если я была крайне напряжена и насторожена, то Вадим явно чувствовал себя расслабленно и даже испытывал нескрываемое удовольствие от того, что мог так свободно обнимать меня, пока из динамиков над нами лилась попса с приторно романтическим флёром.
— Ты сильно-то не увлекайся, — осекла я движения его рук на моей талии, ибо в какой-то момент мне начало казаться, что его ладони начали опускаться на мой зад.
— Я тебя не лапать собрался, а отпустить.
— Зачем? — я вскинула подбородок и, продолжая крепко держаться за ткань толстовки на спине парня, заглянула ему в глаза.
Губы Колесникова изогнулись в загадочной полуулыбке. Он смотрел на меня сверху вниз и явно что-то затевал. Возможно, со стороны мы напоминали типичную парочку влюбленных, которые вот-вот поцелуются в центре катка, но только мы двое знали, что я сейчас цеплялась за жизнь. В прямом и переносном смысле.
