– Вадим, – пищу я и пытаюсь вырваться.
Он уже давно восстановил дыхание и теперь щекочет меня:
– Что ты искала в моём шкафу? Я жду ответа, малышка.
– Тебя, – быстро признаюсь я в своём преступлении, потому что мне с ним не справиться. – Как ты догадался?
Вадим удобно садится, прислоняется к спинке кровати и притягивает меня к себе. Прижимает спиной к своей груди и обнимает за талию. Голову кладёт мне на плечо и тихо отвечает:
– Это совсем не сложно. Во-первых, камера зафиксировала твоё передвижение…
– В доме есть камеры?
– А что ты так испугалась? Стоит пересмотреть записи повнимательнее? Ты разгуливала нагишом, моя сладкая?
Он пресекает мою попытку отдалиться:
– Сиди смирно. Не шевелись. А то мы не сможем поговорить, – он нежно целует моё ушко. – Не волнуйся, в комнатах их нет. Камера одна – возле большого окна над крыльцом.
– Ясно, – я вздыхаю.
– Во-вторых, ты шкаф за собой не закрыла. Постель я тоже почти никогда не застилаю покрывалом. Просто разглаживаю простыню и поправляю одеяло.
– Всё не могла вспомнить: надо застилать или нет. Но майку я спрятала в своей комнате! Что ты там делал?
– Спокойно, я просто зашёл, чтобы убедиться, что ты не забрала свои вещи. И увидел свою одежду. Понюхал майку – она так вкусно пахла тобой. Забрал с собой, забыл спрятать.
– Я тоже нюхала её.
Он зарывается носом в мои волосы на затылке:
– Нюхала, вспоминала меня и плакала.
Я открываю рот… но не знаю, что сказать.
– Плакала, плакала. Вон какие разводы на подушке оставила.
– Где? – оглядываюсь я.
– Присмотрись внимательнее – прозрачные, еле заметные следы.
– А ты их, значит, с лупой искал? Да?
– Почти что. Не обижайся, но я так надеялся, что ты по мне скучала.
– Так и было. Я думала, что ты со своей Сашкой укатил. Между прочим, когда я в прошлую пятницу у тебя в кабинете сидела, хотела сообщить, что уже согласна.
– На что согласна? – удивлённо переспрашивает он.
– На всё, глупышка.
– Это ты – моя глупышка, – он не выдерживает и опрокидывает меня на подушки. – Сашку зачем-то приплела. Да мы с ней давно уже не встречаемся.
– Так уж и давно.
– Ладно, чтобы потом не было недопонимания… Довожу до вашего сведения, Ксения Дмитриевна, следующую информацию. Когда ты в очередной раз сбежала, были у меня отношения с ней. Но даже она сразу поняла, что я безнадёжно влюблён в другую.
Он рассказал мне, как болел. Как Саша ему сначала помогала, а потом ушла навсегда. И про магазин поведал – совсем не случайно он там оказался.
– Хорошо. Ну, а позвонить ты могла мне?
– Позвонить? – я прямо на кровати вскакиваю на ноги и запускаю в него подушку. – А ты забыл, что устроил на работе? Я думала, что ты уже миллион раз передумал насчёт меня. Ты даже ни разу не притронулся ко мне.
– Да как к тебе было притронуться? – он нежно гладит мои ступни, пока я стою и свысока пялюсь на него. – Окатишь очередным ледяным взглядом – и привет.
– Ага, так я и поверила. Это тактика у тебя такая была. Чтобы я задумалась, кого потеряла.
– Ну вот, ты и сама всё лучше всех знаешь. Глубоко задумалась?
– Ах так, – я укладываюсь рядом с ним и принимаюсь его целовать. – Ещё и предложил мне от всего отказаться, – с трудом отрываюсь от настойчивых губ, чтобы выразить недовольство.
– Я места себе не находил. В кабинет боялся к себе позвать. Думал, придёшь и сообщишь: всё, я не могу быть с тобой. Да у тебя три часа назад чуть такие же слова не сорвались с губ…
– Ты прав. Я в мыслях почти сбежала.
Он хватает меня за плечи, переворачивает на спину и нежно целует:
– Кто бы тебе дал… сбежать.
Я целую его в ответ. Рука Вадима забирается под меня и начинает гладить мою спину. Закрываю глаза и снова лечу.
– Тебе ещё страшно?
– Нет, – с трудом выдавливаю из себя, не открывая глаз.
– Тогда переезжай навсегда в мою спальню. Будем вместе одежду нюхать.
Он задаёт интимные вопросы, а мне стыдно на них отвечать. Потом вспоминаю, что он шептал мне на ушко, когда впервые прижался ко мне всем телом. И получаю новую волну вибрации клеток. Я чувствую, как снова горит его кожа, а губы – мягкие и нежные – осторожно продвигаются всё ниже и ниже по моей шее.
Спустя час или два мы засыпаем, едва коснувшись своих подушек. Просыпаемся только под утро. Долго говорим, что-то обсуждаем, спорим и целуемся. Наконец выбираемся на кухню, чтобы подкрепиться.
– Вадим, надо сегодня съездить к твоим родителям. Мама приглашала нас…
– Нет, – категорически отвечает он. – Мы поедем в гости к моим в следующие выходные. Не волнуйся, маме придётся смириться с моим решением. Она у меня мудрая женщина. Вот увидишь, она привяжется к тебе.
– Сомневаюсь…
– А ты верь в себя. Вот позвонила бы мне в прошлую пятницу, я через полчаса был бы дома.
– Как?
– Я у Глеба жил всю неделю.
– Вот конспираторы.
Я помогаю Вадиму достать из холодильника холодные закуски.
– Кто знал, что ты тут изводишься в одиночестве? Впрочем, я тогда не увидел бы твоё новое красивое бельё. Ты сама захотела его купить?
Я подхожу к шкафчикам, чтобы спрятать от него глаза.
– Ммм… Не совсем. Аня меня вытащила в торговый центр, – признаюсь я.
– Хорошая у тебя подруга. А что за горькие слёзы были в твоей квартире? Даже Глеб растерялся…
– Растерялся? Да он знал всё с самого начала. И конверт был, кстати, не запечатан. Думаешь, он не прочитал твоё послание?
Вадим задорно смеётся на всю кухню и обнимает меня:
– Ты Глеба плохо знаешь. Даже если бы я письмо запечатал, он всё равно прочитал бы его. Так почему плакала? – он дует мне в ухо и тут же целует его.
– А зачем ты мне ключи от квартиры передал? Нельзя было подождать недельку? Я думала, что ты намекаешь, мол, всё… мне пора собирать свои вещи.
Он разворачивает меня и целует в лоб:
– Вооот! Надо всегда говорить о своих чувствах. И ничего не скрывать друг от друга.
– Мог и сам позвонить, – обиженно замечаю я.
Он утыкается носом в мою шею и стонет:
– Я боялся. Только-только плёночка затянулась.
– Какая плёночка ещё? Вадим? Да хватит уже.
Он щупает меня везде, словно я его домашняя кошка, и радуется как ребёнок:
– Так выйдешь за меня, Ксю?
Я чувствую свою власть над ним и поэтому вредничаю. Хочу отомстить за то, что он был рядом всю эту неделю, всего каких-то десять километров отсюда. А я рыдала в его подушку все эти ночи, думая, что он с Сашей.
Хотя, конечно, больше всего на свете мне хочется стать его женой.
– Вот прямо сейчас мне надо ответить?
– Вот прям щас! Отвечай, – легонько трясёт он меня.
– Выйду, Вадим.
Я старательно прячу свою улыбку.
– Ура! – он поднимает меня и кружит по кухне.
История нашей любви пока только начинается. Что нас ждёт? Сможем ли мы написать свой, новый счастливый сценарий для нашей семьи? А дети? Я ведь не смогла выносить ребёнка Мирона. А если… Мрачные мысли одна за другой лезут в мою голову, но Вадим тут же обхватывает ладонями мои щёки и целует в губы.
– Эй, у нас всё получится. Чего грустим?
– Зачем тогда мне моя квартира?
– Потом решишь, что с ней делать. Пусть пока в ней твоя подруга поживёт. Аня, кажется, квартиру снимает? Будет ей награда за смену твоего имиджа, – он улыбается и не сводит с меня глаз.
– Не знаю, согласится ли она. Но я предложу ей. Так что там за плёночка? – я начинаю догадываться, что он имеет в виду.
– На сердце моём. Следи теперь за мной, чтобы она не порвалась.
– Я буду.
– Иди сюда.
Вадим садится на стул. Спустя секунду и я сижу у него на коленях, тесно прижавшись к нему, и перебираю его мягкие волосы.
– Тебе надо поесть, – говорит он и нежно целует. – Ксю, я не верю, что ты сидишь со мной. И наша ночь… это просто чудо какое-то. Неделю назад, в моём кабинете… я думал, что ты не знаешь, как от меня избавиться.
