Почему так слипаются глаза? Я хочу сфокусировать взгляд, но не понимаю, что со мной происходит. Потолок вращается надо мной. Вихри, шум в ушах. Я снова проваливаюсь в пугающую темноту.

Я вижу улыбающееся лицо Мирона. Снова проваливаюсь в оглушающую темноту. Она душит меня и подавляет все звуки. Мамочка, как страшно, когда совсем нет ни одного звука вокруг.

Тишина, но уши почему-то разрывает от боли. Я хочу выбраться отсюда. Я должна выбраться, где бы я ни была.

Где бы я ни была??? А где я? Что со мной? Это не мой потолок. Как будто потолок может быть чей-то…

Вчера Мирон пригласил меня в ресторан. Я не хотела туда идти. Мы уже всё сказали друг другу. Но он так настаивал, говорил про прощальный ужин. Обещал, что это в последний раз. Последний наш вечер…

Фу, что за противный запах. От моей подушки несёт тухлятиной. Я поняла, меня вырвало. Надо немедленно открыть окно. Ааа! Я в заточении, на окнах решётки.

И снова душная темнота.

В этот раз я обязательно встану. Бабушка всегда учила меня, что надо бороться до последнего. До конца.

Поднимаю голову и снова роняю её. От дикой боли зажмуриваю глаза и тихо скулю. Потому что плакать нельзя. Я точно знаю, что плакать в таких местах нельзя. Будет только хуже.

Надо подняться и осмотреться. Но я не уверена, что смогу устоять на ногах. Всё тело такое безвольное и тяжёлое, как будто не моё.

С трудом я сажусь на кровати. Я вам скажу – это титанический труд. Голова раскалывается и своей тяжестью тянет тело назад. В горизонтальное положение. Но я стойко держусь, прищуриваю глаза, чтобы, наконец, разглядеть помещение, в которое меня притащили.

То, что я попала сюда не по своей воле, разъяснять мне не надо. Я дружу с законом, не употребляю алкоголь, не курю, занимаюсь спортом. И с моим здоровьем всё в полном порядке. Здесь что-то нечисто.

Я знаю, это всё устроил Мирон. У меня нет доказательств, но, к большому сожалению, это так. Он никогда не отпустил бы меня по доброй воле. Бабушка постоянно твердила мне об этом, предупреждала, но я никого не хотела слушать. Я попала в сказку. А сказка оказалась с плохим концом.

Ухх… Опускаю одну ногу на пол. Я где-то читала, что в таком состоянии надо больше двигаться. И вся гадость быстро выйдет из организма. Надо полагать, лечебная гадость. Для моего же блага. Я почти уверена, что именно так преподнесёт мне мою неволю Мирон, когда что-то начнёт проясняться.

– Стойте! Не смейте!

За дверью, на которую я с колоссальным усилием перевожу взгляд, раздаётся грохот. Мой мозг тут же взрывается. Руки нервно трясутся. Наверное, это реакция такая. Спокойно, спокойно. Уже хорошо, что кто-то за дверью есть.

Хорошо… Я не знаю, что там вообще происходит.

– Не трогайте дверь! – теперь этот визгливый голос я услышала совсем рядом.

Я обрадовалась, что моя голова больше так странно не реагирует на посторонние звуки.

Ручка на двери начинает дёргаться. Сейчас что-то изменится. Навсегда изменится в моей жизни.

Я это почувствовала так отчётливо, что снова безвольно свалилась на кровать и подтянула ноги к животу. Это моя голова во всём виновата. Я больше не могу управлять своим телом.

Мирон… Снова его лицо передо мной. Он подаёт мне сок. Улыбается своей прелестной улыбкой. Я закрываю глаза. Сирена, «скорая», люди в белом халате.

Меня сильно бьют по щеке.

– Ксения, очнись, – опять знакомое лицо нависает надо мной.

Только это не Мирон. Это мой загадочный незнакомец. Он однажды дал мне визитку. Пластиковую, чёрного цвета. С золотыми цифрами. Я помню, это было очень красивое тиснение. Оно необычно переливалось на солнце, бархат ласкал мои пальцы.

Давно это было. Несколько лет назад, я тогда ещё совсем девчонкой была. И моя бабушка была жива.

А вот он не забыл про свои обещания. Я широко улыбнулась. Есть на свете люди, которые всегда помнят о своих обещаниях. И неизменно выполняют их.

– Ксения, поверь, мне очень нравятся твои губы, обворожительная улыбка. Но я это оценю позже, – он приподнял меня и прижал к себе. – Нам надо собираться, – улыбнулся мне в лицо.

У него тоже очаровательная улыбка. Самая лучшая на свете. Как он нашёл меня?

– Она буйная. Я никогда не видела столько ярости у такой молодой девушки, – визгливый голос шипел над моим ухом. – Ещё четыре часа назад она билась в агонии, а вы сейчас хотите увезти её домой.

– Сгинь, безмозглая дура. А то будешь лежать здесь вместо неё, – мой незнакомец, как мне показалось, одними глазами откинул её в сторону выхода.

Я рассмеялась. Ну и фантазии у меня сегодня.

– Тише, девочка. Скоро эта дрянь выйдет из тебя. Ты сосредоточься, пожалуйста. Вспомни, что у тебя было важное с собой?

– Как ты нашёл меня?

– Как мы и договаривались. Ты прислала смс.

Я помню, как это было, когда мы встретились. Наш с ним договор. Я тогда не понимала, зачем мне это? Когда это понадобится? Вот и настало это время.

– Я ничего не помню, – прижала свои пальцы к вискам. – А если она права? И я снова стану буйной?

– Я тебя усмирю, – он ответил спокойным глухим голосом. – Ксения, собирайся. Нам пора.

– Ксюша, а когда тебе забирать паспорт?

Я остановилась перед зеркалом. На плече красовался синяк. Эту пожелтевшую «красоту» хотелось спрятать.

Я подтянула спущенный рукав кофты и медленно провела пальцами по своим ненормально торчащим скулам. На носу уже май, а под глазами чёрные круги. Гиповитаминоз после зимы. Погода всё никак не придёт в норму, чтобы можно было понежиться на солнышке и впитать в себя витамин Д.

Мирон неторопливыми шагами выходит из нашей спальни. На нём одет его любимый чёрный костюм. Он становится у меня за спиной. Как мрачная туча, спрятавшая голубое небо. И улыбается в зеркальном отражении одними губами. Тонкими и ненавистными мне.

Ненавижу, когда он надевает его. Этот редкий, глубокий и насыщенный чёрный цвет как будто меняет его характер. Который и так совсем не сахар.

Я неприятно ёжусь каждый раз, когда вижу его в этом пиджаке. Наверное, это костюм самого сатаны. Я знаю посекундно, что произойдёт сегодня вечером. Как и где он вынудит заниматься с ним сексом, не считая нужным для себя даже раздеться.

Он так любит. Моё нежное тело и свой грубый чёрный костюм.

Когда–то давно я хотела понять его. Пыталась насладиться нашей близостью, но у меня ничего не получилось.

Он прижимается ко мне сзади вплотную, глубоко и демонстративно вдыхает якобы мой запах возле шеи и резким движением обнажает плечо.

Проводит большим пальцем по синяку и шепчет на ухо:

– Ксюша, когда ты забираешь свой паспорт?

– Он ещё не готов.

Я не сдавала паспорт на обмен. Спрятала его между книгами, которыми он не интересуется. Но сама коллекция подобрана довольно неплохая. Самое то, спрятать подтверждение своего существования между Стендалем и Достоевским.

– Если завтра я его не увижу, то сам зайду в паспортный стол, – проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.

Окей, завтра я уже буду далеко и, главное, без тебя. А сегодня ещё одна близость, которая не принесёт мне удовольствия и радости.

Впрочем, я так и не научилась получать наслаждение. Тело будто каменеет от его прикосновений. И дело, конечно, во мне. Любила бы секс, жилось бы мне намного проще.

– Не замазывай это, – тычет он пальцем в моё плечо.

Нет, он никогда не бьёт меня. Просто руки у него сильные. И, мне кажется, что ему доставляет удовольствие видеть вот такие отпечатки его любви, как он сам выражается.

Нет, он не бьёт. Но я прекрасно понимаю, что если выйду за границы дозволенного, то мне несдобровать. Вот тогда он и припомнит мне всё. Наверняка, у него и книжечка есть на меня со всеми моими грехами.