– Нам надо спешить? Ведь так?

– Собирайся спокойно, Ксения. Если я здесь, значит, всё будет хорошо. Ты под моей защитой.

Я смотрю в окно. И думаю, что мне дальше делать. Вижу, что Виталик нервно ходит вокруг машины и поглядывает на часы. Поторопиться действительно стоит, но я могу только представить, как погано она себя сейчас чувствует.

– Я готова, – пищит тоненький голосочек.

Я разворачиваюсь и подхватываю её на руки. С моим ростом и телосложением сделать это совсем не трудно. Она доверчиво прижимается к груди. У неё не осталось сил сопротивляться.

– Вадим, – шепчет она, пока я несу её к лифту. – Ты же Вадим?

– Вадим.

– Я хотела уехать от него. Но не успела.

– Ты мне всё подробно расскажешь, Ксю. Сейчас я отвезу тебя к себе.

Я проснулась в очень красивой светлой комнате. Сладко потянулась, потому что в ту же секунду вспомнила, что я нахожусь дома у Вадима. Плохо помню, как мы добрались сюда, но зато меня со вчерашнего утра не покидает ощущение полной безопасности.

За окном снова цветущий май. Пусть и холодный, но такой же счастливый, как и четыре года назад. Когда я встретила впервые его… незнакомца. Который не давал мне покоя ещё много дней и ночей. И если бы не такая тяжёлая и ужасная ситуация с бабушкой, кто знает, как оно всё бы повернулось. И в какую сторону.

Да и что тут обсуждать сейчас. Мне же хорошо известно, что интимная жизнь не для меня. Не умею я получать удовольствие от этого процесса. Вот точно не моё, быть рядом с мужчиной. Чтобы я могла дать ему, этому красавчику с лучшей улыбкой на земле?

Вадим… Ему идёт это имя. Вадим для меня близкий человек, хороший добрый друг. Да, был у нас тот вынужденный поцелуй. По делу, во имя спасения хороших людей. Но он абсолютно ничего не значит. Так, приятные нежные воспоминания молодой девочки.

Да и он, кажется, ещё старше Мирона. Мне и с мужем жить было ужас как некомфортно. А тут ещё большая разница в возрасте. В общем, хорошо, что так всё случилось. Мне нечего дать Вадиму. Да и с чего я взяла, что нужна ему. Он просто мне помог.

Но я буду ему благодарна до конца своей жизни. За моё освобождение, за мою свободу. Но не думаю, что у него есть планы на меня. Возиться с молодой неопытной девчонкой он не станет. По крайней мере, я надеюсь, что таких планов в его голове нет.

Меня передёрнуло, когда я вспомнила, как Мирон злился на меня. Постоянно высказывал мне, что я ничего не умею и не хочу учиться делать приятное для своего мужа. А потом брал своё: до боли и со злостью.

Но тут же мрачная туча покинула меня. Через открытое окно долетали песни майских птиц, а лёгкая белая занавеска поднималась до потолка от ветра. Но мне совсем не было холодно. Я была заботливо укрыта Вадимом тёплым пуховым одеялом. И мне снова хотелось жить. Радоваться каждому дню, ясному солнышку и чистому небу. И жизни. Без Мирона.

– Привет, Ксю.

Вадим появился неожиданно и тут же ослепил меня своей улыбкой. Тёплая волна накрыла меня от макушки до кончиков пальцев. Он такой красивый, заботливый. Ксю… меня так сто лет никто не называл.

– Привет, Вадим.

Я села на кровати, а он заботливо подложил мне под спину подушку.

– Как дела у тебя? Голова не кружится?

– Очень хорошо дела. Вадим, спасибо тебе большое, – проговорила я еле слышно. – Я не знаю, как тебя отблагодарить даже.

– Не стоит этого делать. Во-первых, это ты – моя давнишняя спасительница. А, во-вторых, я всё равно тебе помог бы, – он снова загадочно улыбнулся. – Ты мне очень нравишься. Ты добрый светлый человечек.

– Спасибо, – я почувствовала, как краска прилила к моим щекам. – Но всё–таки, Вадим… – неуверенно продолжила я: – Может, у тебя есть для меня работа? Я хочу быть полезной тебе. Чтобы отдать долг.

– Тебе надо учиться, – нахмурился он. – Насколько я знаю, ты так никуда не поступила.

– Да, конечно, я собираюсь учиться. Но это не помешает мне зарабатывать деньги.

– Отлично. Сейчас самое подходящее время. Успеешь подготовиться. Я сейчас вернусь. Кофе тебе принесу, – он быстро развернулся, а потом в дверях крикнул: – Про работу забудь, Ксю.

Он вернулся минут через пять. Притащил поднос с дымящимся напитком, соком и ароматными булочками. Поставил его на прикроватный столик, а затем из заднего кармана достал мой телефон.

– Мы поставили защиту. Теперь он не сможет отследить твоё местоположение. Если считаешь нужным, то можешь внести его номер в чёрный список. Вашим разводом уже занимается адвокат. Тебе не придётся никуда выезжать. Вечером оформим доверенность.

– Вадим… я не могу принять такую помощь…

– Можешь, – грубо ответил он.

Я вздохнула и разблокировала телефон.

– Прости, – тихо попросил он. – Просто не время сейчас препираться со мной. Я зол. Я очень зол. Пойми, наконец, Мирон крайне опасный человек. Сейчас мои люди разбираются с твоей квартирой. Которая осталась тебе после смерти родителей… И там вылезли такие подробности…

– И ты прости меня. Не в моём случае так себя вести.

– Как себя вести? Как, Ксю? Ты вообще о чём? – громко возмутился Вадим. – Ты живой человек. Молодая девушка. Ты имеешь право жить так, как тебе хочется.

– Ну вот, – тихо согласилась я. – Будет некрасиво с моей стороны, если я сама, лично, не появлюсь в суде…

– Ксения, ты сейчас вообще о чём? Ты понимаешь, что он чуть не угробил тебя? Запихнул в психушку. Неизвестно вообще, чем бы всё это закончилось, если бы ты не написала мне, – он сел рядом со мной на кровать. – Мне даже интересно, как ты решилась мне написать? Честно? Я удивлён.

Я плохо соображала. Вадим, кажется, прав. Но ведь Мирон всегда помогал мне и бабушке. Он не бросил нас в беде. Платил за отдельную палату. И до нашей свадьбы всегда был рядом. Он не хотел развода, но так ужасно поступить, как думает об этом Вадим… Неужели Мирон и на такое способен?

– Вадим, – я погладила его по плечу, а он резко дёрнулся, как будто ему стало неприятно. – Ты только не кричи, пожалуйста. Понимаешь, он столько сделал для нас… – он тяжело и шумно вздохнул после моих слов. – Пока же ещё не ясно, почему я оказалась в психушке? Помнишь, медсестра говорила, что я была буйной. Я ведь хотела сбежать от мужа. Готовила план. А он… – я запнулась и задумалась.

– Что он? – мне показалось, что Вадим посмотрел на меня с ненавистью, как Мирон, когда злился, если у меня ничего не получалось в постели.

– Он собирался меня отпустить. Мы же не знаем, почему мне стало плохо. Может, я действительно стала буйной. Я же ничего не помню, как и что было. У меня нет никаких доказательств.

– Ты… ты, – он резко вскочил. – Ксю, пей кофе. Остынет. И вот, – он достал из штанов маленькую открытку и швырнул её на постель. – Это было в твоих документах.

Вадим быстрым шагом вышел из комнаты и с грохотом захлопнул дверь. Я подняла открытку. Та самая, которую я не нашла, когда вернулась домой после той несчастной моей первой ночи. Открытка с маленькой девочкой.

Кто её принёс в больницу? Мирон? Выходит, что она была у него с самого начала нашей семейной жизни. Мои мысли путались, а на глаза набегали слёзы. Я упорно смахивала их. Действительно, я как маленький ребёнок. Пора бы понять, что Мирон и не на такое способен. Это я, молодая дурочка, верила каждому слову.

Только вот зачем он притащил открытку в больницу? И почему скрывал от меня то, что ему всё известно? А что ему известно?

Вот и Вадим уже мной недоволен. Ах, ну какая теперь уже разница. Лучше мне быть одной. Не хочу снова попасть в такую же ловушку, как с Мироном. Я бесчувственная и неумеха. Ничего, вот закончу университет. Стану учительницей. Нет, лучше психологом. Заодно в себе разберусь. Буду работать с детками. Я так люблю детей. Хорошо, что Мирон их никогда не хотел. Я сейчас по-настоящему бы с ума сошла. Если бы у меня забрали моего ребёнка.