– Мирон, ты не слышишь, о чём я говорю? – прошептала я в отчаянии.

– Вот такой ты мне нравишься больше. Тихой и послушной. Не хочешь – не выходи. Собирайся, вещи твои я сейчас принесу. Они в машине, – медленно говорил он незнакомым голосом. – В ванной найдёшь антисептик. Ах да. Вот твой телефон.

Он достал из внутреннего кармана пиджака мой мобильник и притянул его мне, не вставая с колена. Я забрала его дрожащими пальцами.

– Я закрыл дверь, чтобы ты не наделала глупостей. Телефон мне тоже пришлось забрать.

– Не вижу здесь логики.

Он поднялся и отряхнул своё колено. Хотя этого не требовалось – в его доме царила просто стерильная чистота.

– Ксюша, что здесь непонятного? Ты принимаешь душ. Звонят из больницы. Я забираю телефон, чтобы тебя больше не беспокоили. И закрываю двери, чтобы ты могла отдохнуть после тяжёлой ночи. Набраться сил для следующей, – он улыбается.

– У нас не будет ещё одной ночи, – перебиваю его. – Ты что, совсем не слышишь меня?

– Ну да. Не будет, Ксюша, такой ночи. Ты, главное, не волнуйся. Собирайся. Я сейчас принесу одежду. Кстати, – он снова заулыбался, – тебе к лицу мои вещи.

Я резко встаю и почти бегом покидаю гостиную. Поднимаюсь в спальню, бросаю мобильник на кровать, нахожу в шкафу полотенце и быстро вытираю кровь.

Да, вот это ссадина. Тут, наверное, швы надо накладывать. Вытаскиваю несколько шипов от роз и одновременно пытаюсь справиться с кровотечением.

Вспоминаю про ванну и антисептик. Но тут же останавливаюсь и хватаю мобильник.

Набираю бабушку, но металлический голос сообщает, что абонент выключен. Слёзы тут же снова набегают на глаза. С ней случилась беда, я это чувствую. Просто мне было ночью так плохо, что я забыла про неё.

Я не понимаю, что происходит, но знаю, что мне больше нельзя оставаться с Мироном наедине.

Снимаю чехол. Так и думала. Открытка исчезла. Пробегаю по номерам. У меня вообще нет входящих звонков сегодня.

– Ты почему ещё не готова? – слышу за спиной хриплый голос.

Быстро надеваю чехол обратно, пока он не видит, и поворачиваюсь к нему, стараясь скрыть волнение в своих глазах. Если честно, то я не знаю, зачем я это делаю. Лучше поговорить с ним начистоту, но что–то меня останавливает.

– Я быстро, Мирон.

– Буду тебя ждать внизу. В сумке есть всё необходимое для тебя, – смотрит на меня заинтересованным взглядом. – Ксюша, у тебя всё в порядке?

– Всё хорошо, Мирон.

– Переживаешь из-за бабушки?

– Она сильная, со всем справится.

– Ну да, – он разворачивается и медленно уходит.

– Мирон! – кричу я в спину.

– Я слушаю, – он тут же остановился.

Но не спешит повернуться ко мне.

– В моём телефоне нет входящих сегодня, – твёрдым голосом обвиняю его, пока он стоит ко мне спиной.

– Я их удалил, – пожимает плечами.

И уходит, дав понять, что продолжения разговора и причин, почему он так сделал, не будет.

Быстро потрошу огромную сумку в поисках своей одежды. Но её там нет. Точнее одежда есть, но не моя.

Она полностью новая. С иголочки. Шикарные брючные костюмы, дорогие платья. Много нижнего белья, косметика, колготы и всякая дребедень, которой я ни разу не пользовалась в своей жизни. Типа силиконовых щёток и масок для лица из рекламы.

Времени на раздумья нет. Надеваю первый попавшийся брючный костюм чёрного цвета. Чтобы кровь не была видна… и быстро спускаюсь вниз.

– Тебе идёт, – довольным тоном заявляет он.

Я без слов натягиваю свою обувь и выдыхаю. Как будто эта частичка связывает меня с домом и бабушкой.

– Обувь без тебя сложно подобрать, – комментирует он каждое моё движение.

– Это и не нужно. Мирон, ты забыл, о чём я тебе сказала?

– Ну да. Поехали, Ксюша. Мы опаздываем.

– Почему меня не пускают к ней, – я раскачиваюсь из стороны в сторону и громко плачу.

– Потому что она в реанимации, Ксюша, – Мирон гладит меня по плечу. – Тобой тоже сейчас займутся врачи.

– Мирон, она же поправится? Да? Это же хорошая больница?

– Самая лучшая, Ксюша. Я сделаю всё, что в моих силах.

Ко мне подошла женщина в нежно-зелёном костюме и попросила пройти с ней. Я сначала попыталась отказаться, но Мирон настоял:

– Давай, Ксюша. Надо слушаться, а то больше сюда не приедем.

Я не совсем в тот момент поняла, что он имел в виду. Но решила, что так будет лучше. Возможно, я смогу эту красивую женщину уговорить провести меня к бабушке.

Мы прошли с ней по длинному коридору и поднялись на второй этаж. Женщина-доктор открыла дверь в кабинет и пригласила меня войти.

– Присаживайся, Ксения, – она села за свой стол. – Я – гинеколог. Меня зовут Марья Фёдоровна. Фамилия – Сушинская.

– Гинеколог? Ах да… Это же Мирон попросил вас…

– Попросил осмотреть тебя. Ты же ночью первый раз была с мужчиной? Ксения, присядь на кушетку, пожалуйста, – ласково попросила она.

Я послушалась. И опустила голову на свои ладони, на которые снова закапали горькие слёзы.

Марья Фёдоровна встала и подошла ко мне. Присела рядом и взяла за руку:

– Поверь мне, девочка, я совсем тебе не враг. Помогу тебе разобраться. Насколько это возможно, конечно.

– Это трудно сделать. Поверить кому-то ещё. Особенно теперь, когда моя бабушка заболела. Ведь у меня больше никого нет из родных.

– Я так и подумала.

Я взглянула на неё с удивлением. Она ничего больше не успела пояснить, потому что у неё зазвонил телефон.

– Да, не волнуйтесь, пожалуйста. У Ксении всё в порядке. Через полчасика она спустится вниз.

– Мирон? – я нахмурилась.

Она утвердительно закивала головой.

– Вот что, Ксения. Я сегодня не буду тебя осматривать. Ты в таком состоянии... Только, прошу, не выдай меня. Ты же, наверное, в курсе, как проходит осмотр?

Теперь я закивала в ответ.

– Вот и хорошо. И с ним веди себя сдержанно. Он просил, чтобы я дала тебе успокоительное какое-нибудь. Но я вижу, что ты в норме. Это лишнее. В общем, скажешь, что я тебя осмотрела. Тебя что-то беспокоит в данный момент? Боли, кровотечение?

– Нет, всё в порядке. Честно, я не вру.

– Когда следующие критические дни?

– Через три дня.

Марья Фёдоровна погладила меня по голове:

– Вот и замечательно. После них придёшь, подберём тебе контрацептивы.

– Мне это больше не понадобится, – недовольно буркнула я в ответ.

– Ну и отлично. Приходи тогда просто на осмотр, посмотрим, как идут у тебя дела, – она потянулась за блокнотом. – Говори, как бабушку зовут. Попробую узнать для тебя подробности.

– Правда?

– Правда, – спокойно ответила она. – Только, прошу, Ксения, об этом никому ни слова. Ни Мирону, никому. Понимаешь? На такие осмотры, как сегодня, меня вызывают серьёзные люди. Они ни с чем не посчитаются. И отказаться нельзя. Отправят работать в поликлинику. Или вообще за город. Если чего не хуже. А здесь людям тоже нужна помощь.

– Не волнуйтесь, Марья Фёдоровна. Я, кажется, начинаю понимать, как мы с бабушкой ошиблись. Я, конечно, вас не выдам. Спасибо большое. И на приём к вам обязательно приду. Только пока не смогу вас отблагодарить за вашу доброту.

– Не страшно. Буду рада помочь тебе. Теперь вытирай слёзы. И не показывай ему свою слабость. Говори, как зовут бабушку.

– Марья Фёдоровна, тут ещё кое-что, – я подтянула брюки до колена.

Доктор нахмурилась, но тут же взяла себя в руки:

– Сейчас всё обработаем. Глубокая рана, хорошо бы зашить. Но не хочется тебе сегодня обезболивающее колоть. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

Через двадцать минут я вернулась к Мирону. Он разговаривал с каким-то врачом. Хотела подбежать и расспросить о бабушке, но вовремя сдержалась. Как меня научила Марья Фёдоровна.

Когда он меня, наконец, заметил, то сразу заулыбался:

– Ксюша, сразу видно, доктор тебя подлечил. Даже лицо посветлело. Как прошёл осмотр?