Женой. Марк так и не подписал бумаги на развод. В обычной ситуации, нас бы развели через суд, но я не могла позволить, чтобы он увидел меня на заседании. Поэтому хоть официально мы все ещё муж и жена, в мыслях я давно называла его бывшим. Даже нашла в интернете как ускорить бракоразводный процесс несмотря на наличие новорождённого ребёнка. Но сейчас… я не знаю. За этот месяц моя жизнь кардинально изменилась. Снова.

И если в первый раз изменения меня едва не убили, то сейчас они дают мне силы.

Я вижу их сразу. В зимней куртке фигура мужа кажется ещё больше, а коляска на его фоне совсем игрушечной. И от этого мое сердце пропускает несколько ударов. Такой красивый он. Мужественный. Даже когда лепечет всякую чушь напару с сыном, все равно не выглядит глупо. Будто Марк прирождённый отец. Словно все это время кресло большого начальника было лишь тренировкой, такой себе практикой перед тем как перед ним откроется его настоящее призвание.

И я решаю не сдерживаться. Подхватываю варежками целую пригоршню пушистого снега и слепив неровный снежок, запускаю ему в спину. Марк столбенеет и медленно оборачивается, но заметив шаловливую улыбку на моем лице, начинает смеяться.

Я же, пользуясь его шоком, леплю второй снежок и снова посылаю его в полёт. На этот раз Марк успевает увернуться, но затем сам наклоняется к ближайшему сугробу и зачерпнув ладонью снег, бросает его в меня.

— Ну все, — угрожающе шипит он. — Ты сама это начала.

Я громко смеюсь и пытаюсь убежать, но нога начинает скользить на тротуаре и я позорно заваливаюсь в сугроб. Марк громко ахает и кидается ко мне, обеспокоенно протягивает руку, но вместо того, чтобы воспользоваться его помощью, я тяну его на себя и он неуклюже приземляется сверху.

И так хорошо мне в этот момент. Несмотря на добрые девяносто килограммов живого веса на себе, я чувствую невероятную лёгкость. Мы смеёмся словно школьники, а затем, повинуясь какому-то неясному порыву, я тянусь губами к его рту.

Осторожно. Будто боюсь спугнуть. Или скорее, сама боюсь испугаться. Но Марк не оставляет мне ни малейшего шанса на капитуляцию. Будто все это время он только и ждал первого шага от меня, обхватывает мое лицо ладонями и притягивает к себе. Его пальцы все ещё покрыты крупицами снега, но несмотря на это, моя кожа горит под ними.

Сердце делает отчаянный кувырок и отпружинивает куда-то в желудок. Последняя натянутая струна между нами рвётся и я начинаю смеяться, плакать и целовать его одновременнно.

А Марк мне отвечает. Горячо. Чувственно. С любовью. Я чувствую как бурлящая энергия льётся из него мощным потоком и напитывает меня энергией, словно прямиком от трансформатора.

Одним рывком он поднимает меня со снега, но объятия не разрывает. Продолжает целовать и каким-то образом вместе с этим нашёптывает мне слова любви.

И наверное, именно в этот момент я понимаю, что нужно слушать свое сердце. Всегда только его. А мое все ещё заполнено любовью к этому мужчине.

В моем сердце поселяется такая легкость, которой я не чувствовал уже больше полугода. Впервые я ложусь в кровать без тяжкого груза, слепленного из отчаянного желания изменить прошлое, вины и самобичевания.

Нет, я не забываю о том, что чуть не натворил. Но теперь у меня появляется надежда — что, не смотря на прошлое, у нашей семьи есть шанс.

У нас с Мирой.

Я закрываю глаза и вспоминаю сладкий поцелуй, ее теплое дыхание на своей коже, родной и близкий запах, который я могу беззастенчиво вдыхать полной грудью, перестав делать это украдкой.

И этот шаг Миры навстречу придает опоры, которой мне так не хватало в последнее время. Мотивирует сделать для нее и Коли все и даже больше.

И я не тороплюсь сам, не тороплю ее, чтобы убедиться еще раз — она действительно готова подпустить меня ближе. И этот поцелуй был не случайной оплошностью, а закономерным шагом для нашего сближения.

И утром я, застав Миру с Колей на кухне, подхожу к ней со спины и обнимаю, пряча в кольцо рук самых дорогих мне людей.

А Мира… она не застывает, почувствовав мое тепло, ее плечи остаются расслабленными. Запрокинув голову, моя жена смотрит на меня, я вижу на губах легкую улыбку, от которой сердце совершает кульбит в грудной клетке.

Точно я семнадцатилетний пацан на первом свидании с главной красавицей школы, и сам не могу поверить своему счастью. Для идеалистической картины разве что поющих птиц, как в мультике Диснея не хватает.

Подумать только, когда я стал таким романтиком? Всю жизнь считал себя циничным бизнесменом, дельцом и непоколебимым человеком, а с рождением Коли превратился в розовое пирожное. И черт возьми, мне даже это нравится! Слышал бы Рав, о чем я думаю, поднял бы на смех.

— Доброе утро, — утыкаюсь в макушку, чувствуя аромат шампуня с ванилью и запах любимой женщины. Умопомрачительный аромат, или как сейчас говорят? Отвал башки!

— Доброе, — Мира продолжает улыбаться, и я глажу ее по плечам, и нежная ее кожа под моими пальцами покрывается мурашками.

А мое дыхание сбивается, потому что мне так мало Миры и хочется больше: насытиться, надышаться за все то время, пока мы были порознь. И сколько я бы сейчас не впитывал каждое ее движение, как ни держал бы крепко в объятиях, а все равно чувствую, что не насытился.

И я бы век так простоял, но мне нужно на работу. И поэтому, нехотя отпускаю Миру, но она разворачивается ловко и, поднявшись на носочки, касается нежно моих губ. Поцелуй легкий и трепетный, а у меня снова все внутри загорается, оттесняя любые мысли прочь.

— Ты не опоздаешь? — наконец, спрашивает смущенно, Мира, и я перевожу взгляд на часы:

— О, черт…

В офис я успеваю за десять минут до важного созвона, сосредоточиться на котором выходит с трудом.

Мыслями я в другом месте, и то и дело расплываюсь в глупой, счастливой улыбке, чем смущаю своего собеседника.

— Марк, все в порядке? — не выдержав, в конце задает вопрос толстый, солидный дядечка в синем пиджаке, уже более получаса пытающийся развести меня на невыгодные условия. Я усмехаюсь:

— В полнейшем, Борис Андреевич! Такую скидку даже за ваши объемы, я, к сожалению, позволить себе не могу. Но если решите работать по нашим ценам, милости прошу, приступим в самое ближайшее время.

Из важных дел на сегодня запланирована еще одна встреча — та, о которой я обещал Мире. С Арсением Довлатовым меня познакомил Рав, — то, как он мастерски заводит новые знакомства, поражает меня до сих пор.

Узнав, что я встречаюсь с Арсением, друг тоже вызвался поехать со мной, и в обед мы сидим в одном из пафосных ресторанов в Москва-Сити с видом на центр города.

Я такие места не люблю, а вот Рав, наоборот, обожает все модное и дорогое.

— О, мистер Клинилингус подъехал! — радостно встречает он Довлатова, а я глаза закатываю: мой друг просто неисправим.

Арсений только хмыкает, пожимая по очереди нам руки, и садится за стол. Он моложе меня лет на шесть-семь, но уже успел закрепиться в столице как толковый бизнесмен: его агентство по клинингу работает с ведущими банками и модными офисными центрами, и много клиентов — находится прямо в этих башнях. Словом, парень толковый, и я думаю, что пристроить к нему Виолу хорошая идея.

Хотя и опасаюсь, как моя малышка будет справляться одна, без помощи других людей, но с другой стороны, возможно, ей нужно убедиться в этом самостоятельно.

Ну, либо мне самому, понять что я снова недооцениваю Миру. Жила же она как-то без меня полгода…

Минут двадцать мы разговариваем о котировках, инвестициях и халвинге биткоина, а потом я перехожу к делу:

— Помнится, Арс, ты говорил, что тебе толковый человечек нужен в агентство?

— Говорил, — кивает он, — с кадрами беда. Я столько бабок плачу, больше только, наверное, в «Газпроме» уборщицы получают. А что за человечек?

— У жены подруга.

— О, нет, — откидывается на сидение Арс, снова усмехаясь, — видел я твою Миру, ну какие ее подруги ко мне пойдут? Они все мечтают о собственных салонах красоты, ты уж прости, дружище, или на крайний случай, модном бутике.