— Щас принесу, — ответил я. — В кителе, похоже, забыл.

Я вернулся в кабинет и обшарил китель. Интуиция не подвела, так и есть, нашел родимую. Вот она — этакая книжица из двух картонных листочков.

Раскрыл. Внутри отпечатано типографским шрифтом, а некоторые пропуски заполнены рукописно. Текст гласил:

КАРТОЧКА-ЗАМЕСТИТЕЛЬ №23

Выдана: Морозову А. А.

В том, что от него приняты на хранение

9-мм пистолет Макарова №2732

9-мм патроны Макарова 16 штук.

Магазины к пистолету 2 штуки.

Внизу две подписи — моя и Кулебякина, и поверх всего этого синим шмякнута круглая печать нашего ГОВД.

Я направился на выход, чтобы поскорее вернуться и получить пистолет, но вспомнил, что в карман его не сунешь, кобура нужна. Наверное, и она у меня есть? Где тут станешь искать, когда и шкафа-то толком нет? Но уже через минуту я протянул руку и снял кобуру с гвоздика. Висела на стене, слилась своим коричневым цветом с досками, сразу и не заметил.

Но получить пистолет тоже не так просто оказалось. Для этого надо было еще в журнале отметиться, записаться-расписаться и, самое главное, снарядить пустые магазины патронами (в каждый — до краёв, по восемь штук), потом один магазин вставить в основание рукоятки пистолета, а второй, значит, запихать в специальный кармашек в кобуре. Память Сашка мне не помогала, отключилась совсем, все это я, аккуратно кося, подсмотрел у коллег. Сделал, как и все, вот только когда снаряжал магазины, были сложности — пружина там тугая, и защелкнуть скользкие цилиндрики патронов под железные губы магазина оказалось не так-то просто. Сноровка нужна была. Сломал ноготь, первые пять патронов дались совсем тяжко. Даже уронил один, народ что-то там пофыркал насчёт юнцов неучёных. Но потом пошло-поехало. Пальцы вдруг будто вспомнили навык.

— Становись! — гаркнул Кулебякин, — смирна-а!

И мы вытянулись во дворике ГОВД, как по линеечке в две шеренги.

В этот раз шеф командовал не так бодро, ведь сейчас перед строем главным был совсем не он. И стоял он не перед нами, а во главе шеренги. После отданных команд Петр Петрович прошагал, чеканя шаг, до центра, где его ждал одутловатый, лысоватый, с рыбьими глазками подполковник.

Кулебякин остановился возле него, приложил правую руку к фуражке и отрапортовал:

— Товарищ подполковник, личный состав ГОВД Зарыбинского горисполкома построен. Доложил начальник отдела майор милиции Кулебякин.

Исполкома, вот как, а не главка… То есть начальник милиции подчиняется председателю горисполкома, а не только своему областному главку.

Подпол тоже подержал руку возле фуражки, а затем повернулся к нам и проговорил:

— Здравствуйте, товарищи!

— Здра! Жела! Твищ! Плник! — отгавкались мы.

В это раз получилось с первого раза, стройно и задорно, видимо, каждый хотел хоть как-то выделиться перед проверяющим.

— Вольно! — скомандовал «рыбий глаз» и начал заливать о том, как наши корабли бороздят просторы вселенной.

Начал издалека.

— Товарищи! — гордо тряхнул он лысиной и намечающимися брылями. — Социально-политическая обстановка сейчас в нашей стране исключительно благоприятная. Советские люди полностью уверены в завтрашнем дне. Растет их сознательность и повышается ответственность за дальнейшее совершенствование и развитие социалистического образа жизни. Достойный вклад в дело коммунистического строительства, укрепления правопорядка и законности в стране вносят органы внутренних дел. Работа советской милиции получила высокую оценку на ХХV съезде КПСС. Эта оценка нас вдохновляет и ко многому обязывает. Неизмеримо повышает ответственность за результаты в работе. Товарищи! — он повёл голос на повышение и заодно понабрал пафоса, будто и правда ракета взлетала. — Зарыбинский отдел милиции не может плохо работать. Не имеет права! Он стоит на страже целого города. Вы пример для граждан, для молодежи. Вы всегда на службе, даже если сняли форму. И сегодня я проверю, насколько вы готовы нести высокое звание сотрудников милиции. Я приму у вас зачеты по стрельбе и по физической подготовке. Снисхождения никому не будет, ведь за вашими спинами партия, — и вдруг устало закончил: — страна и товарищ Брежнев.

Я думал, в конце речи он скажет: «ура, товарищи!», но обошлось без этого.

Мы стали грузиться в автобус (у ГОВД был старенький ПАЗик), чтобы выехать на стрельбище. Тира в отделе собственного не было, да и во всем городе тоже не имелось. Покатаемся на лоно природы — стрельбы все за городом проводятся.

Пока сотрудники набивались в автобус, я заметил, что к подполковнику подошел Трубецкой. Они еле заметно улыбнулись друг другу, и видно было, как сдержались в последний момент, чтобы не пожать руки. Оперок что-то нашептывал проверяющему, а потом кивнул на меня. Вот, сучонок! Просит, чтобы тот ко мне отнесся с особым пристрастием? Откуда они знакомы?

И тут я вспомнил слова Серого о том, что Антошенька планирует в главк перевестись, мол, там у него какой-то родственничек или знакомый на начальственной должности заседает. Уж не этот ли проверяющий и есть тот самый знакомый?

Это тогда хреновые пассатижи…

Хотелось то ли оглядываться всё время, то ли не оглядываться больше никогда, пока мы отсюда не уедем. Для стрельб нас выгрузили в гравийном котловане, и теперь он окружал нас отвалами, а мы остались на его дне. Поросшая хилым кустарником и редкой травкой россыпь камней перекрывала линию огня сплошной стеной. Хорошее место для стрельбы, случайная и неслучайная пуля не уйдет из котлована. Если только вверх специально не палить. Но по небу люди не ходят.

Сначала был короткий инструктаж по мерам безопасности. Кулебякин привычно пробубнил свод правил, мол, без команды не заряжать, ствол не направлять куда попало, даже если оружие не заряжено. Лишь в землю и вверх можно. Относиться к пистолету так, будто он всегда заряжен и в любой момент пальнуть может.

После наставлений подполковник раскрыл багажник своей служебной «Волги», внутри стоял зеленый ящик. В ящике — коробочки картонные с патронами 9-мм. Они для стрельб, а корые мы получили в дежурке, их следовало выщелкнуть в карман.

Из машины же проверяющего получился пункт боевого питания. Под присмотром подполковника Купера наш начальник раздал всем по четыре патрона. Но без команды магазины снаряжать запретил. На огневой рубеж вышла первая пятерка сдающих. Стрелять нужно было в погрудную мишень силуэта человека. Распечатанные в типографии на тонкой серой бумаге мишени привез с собой Купер. Их прикрепили на подпертые палками фанерные щиты, уже изрядно напоминавшие решето.

— Снарядить магазины! — скомандовал Рыбий Глаз.

Линейка сдающих защелкнула патроны в магазины.

— Заряжай, — продолжал подпол, и милиционеры вставили магазины в рукоятки пистолетов, после чего убрали оружие в кобуру.

— Огонь!

Оржие извлекли из кабур. Пистолеты защелкали флажками предохранителей, послышался хруст передергиваемых затворов, раздались первые выстрелы.

Бах! Бах! Бах! — эхом прокатились резкие звуки по карьеру, всполошили ворон, за мишенями защелкали камешки.

Я запомнил порядок действий и пошел стрелять во вторую пятерку сдающих.

Выполнил все те же команды, а когда подполковник крикнул «огонь», вытащил пистолет из кобуры. Снял с предохранителя, резко оттянув затвор, дослал патрон в патронник и прицелился с одной руки, заводя пистолет на мишень сверху. Пауза в несколько секунд — и… Бах!

Вроде, попал, но наверняка не видно, стреляли с двадцати метров, хрен там разглядишь чего. Снова прицелился, плавно потянул спуск серединкой подушечки указательного пальца. Задержал дыхание, один глаз закрыл, стреляющую руку вывел на одну линию с плечами (стоял боком). Будто интуитивно улучшал стойку для стрельбы. Поймал в прорезь целика мушку на фоне маячившей вдалеке мишени. В голове всплыло правило: не переводить взгляд на мишень, пусть будет размытым пятном, смотри только на мушку-целик. Откуда-то прокрутились в сознании тонкости правил пулевой стрельбы из короткоствольного оружия. Видно, память предшественника нужно будоражить, чтобы она не ленилась и помогала.