Одна из дочерей Матин завизжала на заднем плане.

— Я, пожалуй, отпущу тебя, — сказал я. — Спасибо, что позвонила.

— Удачи с Пресли. Похоже, она тебе понадобится.

Я повесил трубку и отбросил телефон в сторону, затем оглядел комнату.

Это было далеко от огромного дома, который у меня был на пляже, но это был дом. Я буду скучать по шуму волн, убаюкивающему меня, но я променял это на Пресли, которая каждую ночь будет прижиматься ко мне.

Я составил мысленный список всего, что моему ассистенту нужно будет упаковать и отправить сюда. Большая часть моей одежды уже была в пути, не то чтобы мне были нужны мои шорты и шлепанцы.

Надо будет попросить Джуно прислать несколько свитеров и курток, плюс мне понадобиться еще одно зимнее пальто и перчатки. И тогда я буду готов. Все остальное могло остаться в Калифорнии, потому что здесь мне не понадобятся мои костюмы или смокинги.

Со вчерашнего дня у меня был перерыв.

«Темный рай» официально был переведен на постпродакшн. Чтобы добраться до финальной версии, потребовались месяцы монтажа, и никто не ожидал, что мне понадобится снять еще одну сцену. Но на данный момент мое время перед камерой закончилось.

Мои сотрудники сходили с ума. Джинни и Лорелин были уверены, что этот длительный отпуск — я отказался назвать им точную дату возвращения — разрушит мою карьеру. Чего они не понимали, так это того, что мне было все равно.

Мне было одиноко. Я не хотел прожить свою жизнь, избегая общественных мест и опасаясь, что каждое мое действие будет неверно истолковано.

Были вещи поважнее денег и наследства.

Пресли была важнее. Ее счастье. Ее мечты. Ее любовь.

Я влюбился в нее.

Я влюблялся в нее каждый раз, когда она говорила мне «нет», сидя напротив нее в «Клифтон Фордж Гараж».

Да, я буду бороться за нее. Я умру, пытаясь заслужить ее доверие.

Я собирался жить в этом доме и сделать его своим. Собирался каждый день показывать ей, какой особенной она была для меня.

На этот раз я буду осторожен.

Я взял телефон и направился в свою спальню, на ходу выключая свет в доме. Еще не было и восьми часов, но у меня был долгий день сборов и путешествий. Я разделся, оставшись в одних боксерах, и лег в постель. Простыни были прохладными и пахли мылом, но кровать была слишком пустой. Я выключил лампу на прикроватной тумбочке и уставился в темный потолок.

Над моей головой засветилось окно.

Из соседнего дома лился свет.

Я сел, включил свет и схватил телефон, чтобы позвонить по номеру, на который не звонил месяцами. Номер, который я заблокировал и удалил, а потом умолял Лорелин найти, когда понял, каким придурком я был.

Шли гудки.

Я встал коленями на матрас, прижавшись голым плечом к оконной раме. Звонок перешел на голосовую почту.

Привет, это Пресли…

Я повесил трубку.

И позвонил ей снова.

На этот раз она ответила после второго гудка.

— Чего ты хочешь?

— Ты не удалил мой номер.

— Оплошность.

— Подойди к своему окну.

— Нет. — Она фыркнула. — Спокойной ночи.

— Прес, подойди к своему окну.

— Уф. — В трубке послышались шаги, затем ее жалюзи распахнулись. Она стояла там, так близко, прижав телефон к уху. — Что?

— Прости меня. Мне следовало позвонить несколько месяцев назад.

— Да, следовало, но сейчас это не имеет значения. — Ее бравада исчезла. — Сейчас все это не имеет значения.

— Имеет. Ты имеешь значение.

Она удерживала мой взгляд сквозь стекло и десять или двенадцать футов, разделявших наши дома. Почувствовала ли она это? Даже после долгой разлуки, даже на таком расстоянии, почувствовала ли она это?

— Прощай, Шоу, — прошептала она.

Я поднял руку и прижал ее к холодному стеклу.

— Увидимся завтра.

Никогда больше я не скажу «прощай Пресли».

Пресли

Было чертовски холодно.

Я дрожала под своей красной паркой, кутаясь в капюшон и ускоряя шаги. Снег хрустел под моими ботинками, хлопья застывали и покрывались коркой льда.

Я не собиралась идти пешком через весь город в воскресное утро, но мне нужен был мой джип, и я хотела сбежать от своего соседа.

Разве Шоу не мог просто позвонить и извиниться? Что он здесь делал? Вмешивался в мою жизнь, вот что.

Я была в хорошем месте. Оставила Шоу позади, Джеремая был далеким воспоминанием, я встречалась с Люком. Последнее, что мне было нужно, это чтобы Шоу жил по соседству.

Этот придурок принес мне морковку. Да поможет ему бог, если он испортит для меня морковку, я спалю его дом дотла. Подожгу его, отойду в сторону и буду улыбаться пламени. Мои ноги остановились. Должна ли я это сделать?

Нет. Это безумие. Этот человек свел меня с ума. Я отбросила эту нелепую идею, потому что, какой бы заманчивой она ни была, я не была поджигательницей.

Избегать его дома, по крайней мере, внутри, будет просто. Ни при каких обстоятельствах я больше не переступлю порог его желтого дома, пока он не опустеет и не будет продезинфицирован. Войти в его дом прошлой ночью, окутавшись его запахом, было слишком опасно для моего сердца — моего вероломного сердца, которое подпрыгнуло от одного долгого вдоха Шоу.

Будь он проклят.

Я зашагала быстрее, практически трусцой. Мое дыхание клубилось над головой, как клубы пара мчащегося паровоза. Кварталы быстро исчезали, пока я спешила по пустынным улицам, слишком злая, растерянная и раздраженная, чтобы обращать внимание на проезжающие мимо машины.

Я превращусь в сосульку к тому времени, как доберусь до дома Женевьев и Исайи, но моя ярость согревала меня. Исайя приехал бы и забрал меня, но мне была нужна эта прогулка. Мне нужно было движение, чтобы привести мысли в порядок и продумать план.

Во-первых, если Шоу не понял этого прошлой ночью, я объясню ему по буквам. Между. Нами. Все. Кончено. Никакие извинения не заставят меня передумать. Между нами все было кончено в тот момент, когда он позвонил мне из Калифорнии. Если я повторю это достаточное количество раз, в конце концов, он вернется в свой мир и оставит меня в моем.

Во-вторых, я встречалась с Люком. Мне нравился Люк. Он хорошо целовался и был милым. Он был честным и правильным. Люк придет, и мы выведем наши отношения на новый уровень. Люк и я. Я и Люк.

Это произойдет.

Сегодня вечером.

Не имеет значения, кто живет по соседству. Не имеет значения, чья спальня находится рядом с моей.

Может быть, нам с Люком лучше встретиться у него дома.

Хруст шин по снегу за моей спиной напугал меня, и я отскочила к дальнему краю тротуара. Рядом со мной остановился большой серый грузовик, его шины придавили снежный покров, который в это время года покрывал улицы, образованный снегоочистителями.

Эмметт. Он, должно быть, узнал мое пальто. Не многие носили вишнево-красные парки. Он опустил стекло со стороны пассажира.

— Ты пытаешься покончить с собой?

— Ты напугал меня.

— Залезай внутрь, пока не замерзла, черт возьми.

— Мне не холодно, — солгала я.

— Поторопись. — Он закатил глаза и поднял окно. Затем замки со щелчком открылись.

Я открыла дверь и запрыгнула внутрь, пристегивая ремень безопасности и снимая перчатки. Мои пальцы скользнули по теплому воздуху, поступающему из вентиляционных отверстий приборной панели.

— Куда мы едем? — спросил он.

— Я шла к Женевьев, чтобы забрать джип.

Он нахмурился, отъезжая от обочины.

— Это целая миля.

— Мне нужно было подышать свежим воздухом.

Я ни за что не рассказала бы Эмметту о Шоу. Никто не знал о моем романе с кинозвездой, даже Женевьев или Брайс.

Когда мы с Шоу начали встречаться, я боялась того, как все отреагируют, учитывая фильм и его краткосрочное пребывание в Монтане. По мере того, как мои чувства к Шоу менялись, росли, я боялась наклеивать на нас ярлык, в основном потому, что интрижка звучало так… дешево.