Когда я загружал свои сумки во внедорожник, я отказался снова взглянуть на дом Пресли. Я выехал из нашего тупика и не стал смотреть в зеркало заднего вида.

Шелли и Кэмерон ждали у «Эвигрин», когда я припарковался.

— Мы все выписались и заплатили, — сказала Шелли, когда я закинул ее чемодан на заднее сиденье. — Давай убираться отсюда к чертовой матери. Если я никогда больше не увижу того одеяла с цветочным принтом, под которым я спала уже несколько недель, я умру счастливой женщиной.

Кэм молчал, пока загружал свои вещи и забирался на заднее сиденье, желая покинуть Клифтон Фордж так же, как и Шелли. Ни один из них не захотел остановиться и выпить кофе, даже Шелли, так что за руль сел я.

Только после того, как мы выехали на шоссе, я бросил взгляд назад, на исчезающий вдали город.

Это было самое неприятное прощание в моей жизни.

Я моргнул, глядя на дорогу.

Наверное, так было лучше. Чем дольше я бы оставался, тем труднее было бы уйти. Очевидно, для меня, а не для Пресли. Будет ли она думать обо мне? Сохранила ли мой номер в своем телефоне? Или я уже был забыт?

С тех пор, как та фотография попала в TMZ, я так беспокоился о том, чтобы уберечь ее от нежелательного внимания прессы. Я спрятался, как она и хотела. Теперь между нами все кончено, и она вернется к своей жизни, никто ничего не узнает.

— Ты в порядке? — спросила Шелли. — Ты выглядишь бледным. Ты ведь не заболеваешь, не так ли? Потому что я больше не хочу болеть.

— Я не болен.

Она искоса взглянула на меня, затем подняла с пола свою сумочку и начала копаться в ней. Она вытащила баночку с витамином С и, прежде чем вручить таблетку мне, сама выпила одну.

Я взял ее, съежившись, когда вкус горького апельсина попал мне на язык. Это был не тот вкус, который я должен был сегодня попробовать.

— Мы внесем некоторые изменения в сценарий сцен, которые мы снимаем в студии, — сказал Кэмерон с заднего сиденья.

— Хорошо.

Мне нравился Кэм, но он настолько сосредоточился на фильме, что в его предложениях почти не было личных штрихов. Хотя именно для этого мы его и наняли. Чтобы оставаться сосредоточенными. Держать всех в тонусе. Наверное, я был бы таким же, если бы не встретил одну блондинку, которая занимала все мои мысли.

— Нужно ли нам будет возвращаться сюда для пересъемки? — Час назад мне бы понравилась эта идея. Я бы настоял, даже умолял вернуться в Клифтон Фордж.

Но сейчас?

Я не был уверен. Что, черт возьми, произошло с Пресли? Последние несколько дней мы были так близки. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый взгляд. Я видел на ее лице сожаление о том, что время уходит.

Или, может быть, мне это показалось.

Нет, черт возьми. Она что-то чувствовала. Интуиция не могла меня настолько подвести.

Я дам ей день, потому что не собираюсь заканчивать все подобным образом.

Я собираюсь позвонить ей сегодня вечером, и мы попробуем еще раз.

К тому времени, как мой самолет приземлился в Лос-Анджелесе, мне будет нетерпеться сбежать от Шелли и Кэмерона. Я был благодарен им за то, что они отвлекали меня во время поездки, без умолку болтая о фильме и о том, что будет дальше на съемках.

Сценография была готова, и завтра мы начнем. Теперь, когда мы вышли на финишную прямую, задержек быть не могло. Но прежде чем я смог переключить свое внимание на фильм, мне нужно было прояснить один вопрос с Пресли.

Мы расстались в аэропорту, и я помчался домой, затаскивая свои сумки внутрь, но не распаковывая их. Я прошелся по своему дому, включая свет с телефоном в руке.

Стеклянные двери балкона моей спальни манили, и я вышел наружу, глубоко вздохнув. Я скучал по этому виду. Скучал по звуку волн, разбивающихся о песок, и по соленой воде, пропитывающей воздух.

За исключением того, что по Монтане я тоже скучал, а ведь прошло всего несколько часов. Месяцы, проведенные там, произвели неизгладимое впечатление. Как и моя потрясающая соседка с улыбкой, от которой у меня останавливалось сердце.

У меня в руке зазвонил телефон. Это была Лорелин, и я чуть было не сбросил ее звонок, желая поговорить с Пресли, но ответил на случай, если это что-то важное.

— Привет.

— Ты вернулся? — спросила Лорелин.

— Да.

— Хорошо. Ты сидишь?

Я напрягся.

— Нет.

— Сядь, Шоу.

Я узнал этот тон. Он был для плохих новостей.

— Что происходит?

— «ОК! Мэгэзин» только что опубликовал статью о том, что твой отец был коррумпированным полицейским.

Мир качнулся у меня под ногами, и я всем весом навалился на перила террасы, пытаясь вникнуть в слова.

— Что?

— Том уже работает над нашим заявлением, — сказала она, имея в виду моего публициста. — Но мне нужно знать, с чем я имею дело. Ты никогда ничего не говорил, поэтому я просто… Это правда?

Я закрыл глаза. Причина, по которой эта история не вышла наружу, заключалась в том, что я никому не рассказывал.

До Пресли.

Блять. Блять. Блять.

Она играла со мной.

Как я мог быть таким глупцом? Когда я научусь не доверять женщинам, с которыми трахаюсь?

Пресли не хотела, чтобы «Темный рай» вышел, и она, блять, играла со мной. Неудивительно, что она была так счастлива видеть, как я ухожу этим утром. Сегодня, вероятно, был день выплаты за историю.

Все доверие, которое я ей оказал. Все те разы, когда я ей доверялся.

Все это она просто смыла в унитаз.

— Шоу? — сказала Лорелин в трубку. — Шоу.

— Это правда, — прошептал я. По крайней мере, это было достаточно близко к правде, поэтому отрицать было глупо.

Моя семья была разрушена, сердца моих сестер разбиты.

Если бы я остался копом, никому не было бы дела до отца Шоу Вэланса.

Это была такая же моя вина, как и его.

— Никаких комментариев, — сказала Лорелин. — Не говори ни слова. Скажи своей семье, чтобы тоже молчали.

Я кивнул.

— Ты меня слышишь?

— Да, — выдавил я.

Мне нужно было позвонить маме. Утром у их дома будут папарацци, если их еще там нет. Может, мне стоит отвезти их куда-нибудь. Они могли бы уехать сегодня вечером. Мои сестры и их семьи тоже. Никому из них не нужно было, чтобы пресса вмешивалась в их жизнь, потому что правда об отце была итак достаточно шокирующей.

— Мне нужно сделать несколько звонков, но держи свой телефон при себе, — сказала Лорелин. — Я перезвоню, когда узнаю больше.

— Мы можем купить эту информацию у них? — спросил я.

— Я собираюсь попробовать. — Затем связь прервалась.

Мы могли бы купить эту информацию, но ущерб уже был нанесен.

Я оттолкнулся от перил и провел рукой по волосам. Мир обрел четкость, когда шок сменился гневом.

— Черт. — Я стукнул кулаком по железным перилам. — Блять!

Несколько человек, прогуливающихся по пляжу, бросали на меня странные взгляды. Мне было все равно. Я не думал. Я набрал номер Пресли, и мое сердце бешено заколотилось, когда я услышал гудки.

— Привет, — ответила она. — Не думала, что снова о тебе услышу.

— Потому что ты меня продала? — отрезал я.

— Хм?

— Ты, блять, продала меня. Надеюсь, тебе хорошо заплатили.

На заднем плане послышался шорох, как будто она была в постели и села.

— Шоу, я…

— Пошла ты.

Я закончил разговор.

Затем я заблокировал и удалил ее номер.

Нахуй ее.

Прощай, Пресли.

Пресли

— Эй, Прес. — Эмметт постучал в дверь туалета. — Ты в порядке?

— Да. — Я шмыгнула носом, вытирая щеки насухо. — Я выйду через секунду.

Я взяла комок салфеток и высморкалась, усилив звук, потому что знала, что Эмметт маячит снаружи. Когда же прекратятся эти слезы? Я два дня придумывала отговорки, изо всех сил стараясь убедить ребят, что больна. Что мои покрытые пятнами щеки и красный нос были от простуды, а не от того факта, что я плакала.

Когда я научусь? Когда я поумнею? Это был второй раз за несколько месяцев, когда мужчина доказал, что я дура.