— Стоковое? — Челюсть Дэша сжалась.

Он знал, что я только что заманил его в ловушку, и знал, что воспользуется этим. Потому что Дрейвен Слейтер, мужчина на фотографии, стоящий перед байком стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, никогда бы не стал ездить на обычном мотоцикле.

Дэш собрал бы байк так, чтобы изображение было максимально точным.

Шелли, возможно, и не понимала концепцию аутентичности, но Дэш Слейтер, черт возьми, понимал.

— Это вам дорого обойдется, — сказал Дэш.

— Дэш…

Он поднял руку, пресекая протест Пресли.

— Сколько? — спросил я.

— Семьдесят пять тысяч. Три месяца. Я контролирую дизайн.

Через три месяца мы будем далеко от Клифтон Фордж.

— Шесть недель. Спроектируйте все, что захотите, а я заплачу девяносто за срочность.

— По рукам. Пресли составит контракт. — Не сказав больше ни слова, Дэш вышел из офиса и вернулся в магазин.

Когда я обернулся, меня встретил ледяной взгляд.

— Пожалуйста, присаживайтесь. — Пресли указала на стул напротив своего стола.

Я повиновался. Когда я сел напротив нее, над столом разнесся аромат цитрусовых и сладкой ванили. Запах был манящим, в отличие от женщины, чьи глаза были устремлены на экран ее компьютера.

— Имя? — спросила она.

— Шоу Вэланс.

— Ваше настоящее имя.

— Шоу. Вэланс.

Ее пальцы заколебались над клавиатурой, прежде чем набрать мое имя. Она записала мой адрес и номер телефона, щелкнув мышкой около ста раз и ни разу не взглянув мне в лицо. Затем она повернулась на стуле, чтобы взять только что распечатанные страницы контракта.

Она положила их передо мной вместе с ручкой.

— Подпишите последнюю страницу.

Я нацарапал свое имя.

Пресли выхватила листы из-под моей руки прежде, чем чернила успели высохнуть. Она подписалась своим именем под моим.

Мои губы все это время боролись с ухмылкой.

Кто была эта женщина? Когда в последний раз одинокая женщина — я проверял, у нее не было кольца — не бросалась на меня? Пресли была льдом и пламенем, с холодными голубыми глазами, которые пылали яростью. А каждое слово, каждое движение было полно безразличия.

Она притворялась, что ей все равно, но глаза выдавали ее.

— Я бы хотел получить копию. — Я кивнул на контракт.

— А я бы хотела получить задаток.

Я передвинулся, чтобы вытащить бумажник из заднего кармана. Вытащив свою кредитную карточку я бросил ее на ее стол.

— Можете снять всю сумму.

Ее глаза вспыхнули, но лишь слегка. Не так уж много людей могли снять почти сто тысяч долларов с кредитной карты, и да, это была явная демонстрация богатства. Но ее отношение, эта апатия, чертовски сводили меня с ума.

Пресли пропустила кредитную карточку через автомат рядом со своим компьютером и вернула ее, как только квитанция была распечатана. Она оторвала ее, не проронив ни слова, и толкнула через стол, чтобы я снова поставил подпись.

Я сделал это и встал, направляясь к двери. Я остановился у ручки, оглянувшись через плечо, ожидая увидеть, как она отрывает взгляд от моей задницы — обычно это происходило, когда я выходил из комнаты. Но там ничего не было. Ни взгляда. Ни яростного взгляда. Внимание Пресли было приковано к экрану.

Ха. Это уязвило самолюбие.

— Прощай, Пресли.

Она моргнула. Мышь, которой она двигала, замерла на две секунды, затем она вернулась к работе. Ни единого чертова слова… потому что меня уже забыли.

Когда я вернулся в мотель, я не заехал сказать Кэмерону или Шелли, что вернулся. Я пошел в свой номер и уставился в потолок, не думая ни о фильме, ни об убийстве.

Мои мысли были сосредоточены на Пресли.

Она отличалась от женщин, которые привлекали мое внимание в последние несколько лет. Все они были красивы, но Пресли стояла особняком. У нее были сильные скулы и красивый подбородок. Я был прав насчет губ. Когда она не сжимала их так сильно, они были такими идеальными, мягкими. Она зажала нижнюю между зубами, когда подписывала контракт, и я почти потянулся, чтобы освободить ее. У Пресли были небольшие изгибы, потому что она была хрупкой женщиной, которая оказалась как раз в моем вкусе. И черт бы побрал эти глаза.

Она была… настоящей.

Я жаждал настоящего.

— Черт, — пробормотал я. Мне не следовало отдавать Дэшу контроль над байком.

Потому что теперь мне придется придумывать другой предлог, чтобы посетить «Клифтон Фордж Гараж».

Пресли

— Что насчет Лео? — спросила Женевьев.

Мое лицо помрачнело.

— Фу.

— Эмметт?

Меня затошнило.

— Дважды фу. Я только что поела. Ты не возражаешь?

Женевьев рассмеялась.

— Прости. Я должна была спросить. Они оба одиноки и на них приятно смотреть.

— Да, на них приятно смотреть, но мысль о том, чтобы поцеловать их… — Я содрогнулась. — Нет. Они как надоедливые старшие братья и всегда такими были.

Когда я начинала работать в гараже, недостатка в красивых мужчинах, на которых можно было поглазеть и пустить слюни, не было. Там была пара Цыган, которые привлекли мое внимание, но не Дэш, Эмметт или Лео. Да, они были красивы, каждый по-своему. Но я всегда видела в них друзей — самое близкое, что у меня было, к старшим братьям, — и ничего больше.

Кроме того, тогда я была слишком занята выяснением того, как выжить во взрослой жизни, чтобы осмелиться привлечь к этому делу мужчину.

Когда я начинала работать в гараже, я была наивной восемнадцатилетней девушкой, работающей на своей первой работе и живущей самостоятельно в новом городе. Я быстро повзрослела, потому что другого выхода не было. Несмотря на улыбку, с которой я каждый день ходила на работу, я думаю, Дрейвен подозревал, что я измотана и не в себе.

Первые несколько месяцев он защищал меня от мужчин в клубе, боясь, что я либо сломаюсь, либо уйду. Он нанял меня для выполнения офисных обязанностей, потому что решил уйти на пенсию. Вот только уход на пенсию на самом деле был не в стиле Дрейвена, поэтому он немного сократил свое рабочее время, но появлялся в гараже каждый день.

По сей день я не знала, как ему удалось прогнать членов клуба, но всякий раз, когда кто-нибудь из парней видел меня в офисе, он вежливо кивал, а затем убегал в противоположном направлении.

Дрейвен был моим опекуном, в то время как Дэш стал моим защитником. Он поглощал чашку за чашкой моего дерьмового кофе, ни разу не пожаловавшись. Когда я, наконец, разобралась в этом, он просто пожал плечами и сказал, что знал, что в конце концов я справлюсь.

Эмметт тогда тоже работал в гараже. Он заходил в офис во время обеденного перерыва и спрашивал, что я буду есть. После двух недель подряд наблюдения за тем, как я готовлю лапшу-рамен в кофейной кружке в микроволновой печи, он случайно начал готовить по две порции накануне вечером. Однажды утром я пришла в гараж и обнаружила в холодильнике два контейнера с едой, стоящих бок о бок, оба помеченные стикерами. На одном было мое имя, на другом — Эмметта.

Тогда его волосы были короче, и он переживал трудные времена. Утро за утром я приносила ему кофе и морщилась при виде темных кругов у него под глазами. В особенно плохие дни от него разило алкоголем и дымом. Но каким бы сильным ни было горе, какой бы темной ни была туча, грозившая поглотить его целиком, Эмметт никогда не забывал принести мне обед.

До того дня, пока я не научилась, как не сжигать «Гамбургер Хэлпер» (прим. ред.: «Гамбургер Хэлпер» — это коробка сушеных макарон с приправой, предназначенная для приготовления с говяжьим фаршем), и не принесла свои собственные пластиковые контейнеры.

Дрейвен, Дэш и Эмметт. Мои защитники. Не то чтобы я в них нуждалась. В тот единственный раз, когда член клуба осмелился приударить за мной, я прекрасно справилась с этим сама.

Это был Лео.

К пяти часам он был пьян, что в то время было нормой для Лео. Он еще не работал в гараже, и по сей день я не знала, чем он занимался ради денег. Я подозревала, что это как-то связано с клубом — я никогда не узнаю наверняка.