— Ничего. — Она отмахнулась от меня, затем еще раз посмотрела на дверь.

Но она не сможет так легко от меня избавиться. Я прошел мимо нее в гостиную, не обращая внимания на ворчание, слетевшее с ее губ.

— Нет фотографий? — Я взял пустую рамку со столика рядом с диваном.

— Нет. — Она выдернула ее у меня из рук и положила лицевой стороной вниз.

Я подошел к телевизору, присел на корточки, чтобы рассмотреть ряд фильмов, аккуратно сложенных на полках.

— Я бы не подумал, что ты фанатка фильмов ужасов.

— Я и не фанатка, — пробормотала она. — Они не мои.

— О, у тебя есть соседка?

— Больше нет.

Тот отстраненный тон, который я получил в первый день в гараже, вернулся. Я встал, от холода в ее голосе волоски на моих руках встали дыбом. Что я упустил? Чья фотография была в этой рамке? Кто оставил после себя фильмы «Пила»?

Она притопнула ногой, напоминая, что мне пора уходить.

Я проигнорировал и это, и продолжил искать подсказки.

Когда я был полицейским, я заходил в комнату и в первую же минуту заносил все в каталог. Я избавился от этой привычки после смены профессии, и теперь мне требовалось больше времени, чем тогда, чтобы вникнуть в детали в доме Пресли.

Пустая рамка. Журнал «Пипл» перевернут вверх ногами на кофейном столике. Подушка с левой стороны кожаного дивана, выглядела чуть более потертой, чем любое другое сиденье.

На одной стене висел целый ряд фотографий, и я подошел поближе, чтобы рассмотреть их. На самой большой в центре были Пресли и Дрейвен. Он обнял ее одной рукой и низко наклонился щекой, прижимаясь к ее волосам. Она обнимала его за талию и широко улыбалась.

— Вы двое были близки.

— Очень. — В ее голосе слышалась тоска. Боль в сердце. Она присоединилась ко мне перед фотографией, пристально глядя на нее, как будто хотела запрыгнуть внутрь и вернуться в тот момент.

Та же самая ностальгия охватывала меня всякий раз, когда я видел фотографию, где были изображены мы с отцом и оба в полицейской форме. Были дни, когда мне хотелось, чтобы мы могли перенестись в прошлое, пережить те моменты, когда он был моим героем, и мысль о том, чтобы отказаться от службы в полиции ради каких-нибудь боевиков, заставила бы нас обоих истерически смеяться.

Чем дольше она смотрела на Дрейвена, тем больше до меня начинало доходить. То, как Пресли защищала его. Ее постоянные напоминания о том, что он был хорошим человеком.

Дрейвен был для нее как отец. Она мечтала быть его дочерью.

Она оторвала взгляд от фотографии.

— Тебе лучше уйти.

— Хорошо. — Сегодня вечером эту ее стену не разрушить. — В пятницу все еще в силе?

Она кивнула и повела меня к двери, ее спина и плечи были напряжены, когда она широко распахнула ее.

Я последовал за ней, но не ушел. Вместо этого я прислонился к раме и позволил теплому воздуху просачиваться мимо нас обоих.

— Я не знаю, в какой коробке моя посуда.

— Наверное, в той, на которой написано «посуда».

Я ухмыльнулся. Все в коробках было совершенно новым. Я сомневался, что на них будут надписи.

— Я заказываю пиццу. Хочешь поделюсь?

— Я сегодня ужинаю дома.

— Точно. Тебе еще есть всю ту морковку.

— У меня плохое зрение, — огрызнулась она. Было забавно ее раздражать. — Когда я была маленькой, окулист предупредил меня, что мне, вероятно, понадобятся очки. Я не хотела очки, потому что какая и без того крошечная первоклассница захочет выделяться больше, чем уже выделяется? Поэтому, я начала есть тонну моркови. Мне все равно пришлось купить очки, но…

— Морковь осталась.

Она кивнула.

— Ты носишь очки?

Она снова кивнула.

Держу пари, очки делали ее голубые глаза еще больше. Они наверняка сексуально смотрелись на тонкой переносице. Подчеркивали изящество ее подбородка. Я должен был прийти как-нибудь вечером, удивить ее чем-нибудь по-соседски — может быть, морковным пирогом, — просто чтобы посмотреть, смогу ли я застать ее в очках.

— Что еще ты любишь есть?

— Уходи, Шоу.

Я усмехнулся, но не двинулся с места.

— Скажи мне.

— Зачем?

— Потому что я хочу знать о тебе.

— Ты уедешь через шесть недель. Тебе не кажется, что это напрасные усилия?

— Вовсе нет. — Эти вопросы казались мне одними из лучших, которые я задавал за долгое-долгое время.

— Я люблю макароны. И хлеб. И чипсы. И хлопья. И все, что поставляется в коробке, потому что, хотя считается, что они вредны для здоровья, я все равно их люблю.

— В коробке? Как коробка для пиццы? Потому что сегодня на ужин я заказываю пиццу. Хочешь?

— Ты невозможен. Иди. Домой. — Она положила одну из своих нежных ладоней мне на плечо и не очень деликатно толкнула.

Я не сдвинулся с места.

Она зарычала.

— Хорошо. — Я оттолкнулся от двери и подмигнул, спускаясь по ступенькам.

Я не ускорил шаг, но смотрел вперед, ожидая звука закрывающейся двери. Когда я зашел на свою подъездную дорожку, я так и не услышал этого звука, поэтому оглянулся.

И, черт возьми, да, глаза Пресли оторвались от моей задницы.

Она могла сколько угодно притворяться, что я ей не нравлюсь, но мы оба знали, что здесь что-то есть. Что-то, что стоит исследовать в течение шести недель.

Как удобно, ведь Пресли была моей новой соседкой.

Я насвистывал, пересекая свой двор, и помахал женщине через дорогу, наблюдавшей, как ее дочь играет в бассейне.

Черт возьми, мне нравился мой новый желтый дом.

Пресли

Пятница была моим самым нелюбимым днем недели.

Дэш не работал по пятницам, если только не было срочных заказов. Перед началом недели он устраивал длинные выходные, чтобы провести пятницу с Брайс и их мальчиками. Эмметт и Лео любили уходить пораньше и устраивать вечеринку на выходных. Когда Исайя жил здесь раньше, он обычно оставался поблизости на случай, если кто-то появится в последнюю минуту, но теперь, когда у нас были другие механики, он тоже уходил рано.

И без Дрейвена я оставалась в офисе одна, наблюдая, как стрелки часов приближаются к пяти.

Самые медленные часы недели приходились на пятницу после обеда.

Но не сегодня. Я не могла дождаться этой пятницы. Этим утром я ехала на работу с волнением, которое так и не прошло.

Я понятия не имела, во сколько Шоу приедет в офис, но когда он появится, я буду готова. Последние несколько дней я работала наперед, готовясь к тому, что, как только он приедет, я буду свободна и вся во внимании.

От моей послеобеденной чашки чая шел пар. Моя нога подпрыгивала на полу. Я бы удивилась, если бы Шоу заставил меня ждать до пяти.

Он этого не сделал.

В десять минут четвертого его сверкающий внедорожник въехал на стоянку.

— Привет. — Он вошел в офис и сдернул с лица солнцезащитные очки.

— Привет. — Я выдохнула, глядя на квадратную форму его челюсти и блестящие глаза. Мужчина был красив до безумия.

Я нечасто видела Шоу с того вечера, когда он помог мне разобрать пакеты с продуктами у меня дома. Когда я возвращалась домой с работы, его машины еще не было. Я изо всех сил старалась не смотреть.

Я следовала своему обычному распорядку и жила так, словно этот дом был пуст. Я не проверяла окна, когда слышала, как мимо проезжает машина. Не выключала телевизор, чтобы услышать, как хлопнет его дверь. Он хоть и был кинозвездой, но я отказывалась относиться к нему иначе, чем к любому другому соседу.

Я очень уважала его частную жизнь.

За исключением…

Потом наступали ночи. Я удалялась в свою спальню и надевала пижаму. Я забиралась под одеяло и взбивала подушку. Но вместо того, чтобы закрывать жалюзи, как делала годами, я оставляла их открытыми и приоткрывала окно.

Только когда свет из окна его спальни освещал пространство между нашими домами, мерцая в моей собственной комнате, я могла расслабиться и уснуть. Мне было трудно заснуть, когда он уходил ночью, потому что в моей голове роилось слишком много вопросов.