Я полез в сумки, которые принес с собой, и достал буханку хлеба и пакет с молодой морковью. Затем еще один пакет с морковью. И еще один пакет с морковью.

— У тебя есть кролики?

— Нет. — Ее щеки вспыхнули, когда она выхватила пакет из моих рук. — Я просто люблю морковь.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы все это съесть?

Она пожала плечами и открыла дверцу холодильника.

— Не знаю. Неделя?

— Неделя? — Мои глаза выпучились. — Это больше моркови, чем я съедаю за год.

— Морковь полезна. Для твоего зрения.

— И она делает твою кожу оранжевой. Ты бы поладила с одной из моих племянниц. В детстве она любила морковь. Это было все, что она ела — морковь из тех маленьких стеклянных баночек. Пока однажды я не пришел навестить ее, и ее кожа не стала оранжевой. С тех пор моей сестре пришлось ограничить потребление моркови.

— Я регулярно ем такое количество моркови. Я выгляжу оранжевой? — Она помахала рукой вверх и вниз по своему телу.

— Нет. Не выглядишь. — Не оранжевая, но выглядела она чертовски аппетитно. У меня потекли слюнки от ее воображаемого вкуса. Держу пари, она была сладкой, а этот дерзкий ротик был бы вкуснее меда.

Мой взгляд остановился на ее губах, таких мягких и идеального бледно-розового оттенка. Я мог бы накрыть их своим ртом, посасывать до тех пор, пока они не приобрели бы свой собственный оттенок красного.

У Пресли перехватило дыхание, и она отвернулась, спеша выгрузить еще одну сумку, как будто услышала мои мысли.

Я повернулся к ней спиной, прячась, пока быстро поправлял свой член. Учитывая отношение, которое она демонстрировала, и это крепкое тело, находиться рядом с ней становилось все более и более сложно.

Чувствовала ли она это мучительное напряжение? Имела ли она хоть малейшее представление о том, как сильно мне хотелось швырнуть покупки на пол, взгромоздить ее на прилавок и взять в этот сладкий ротик?

Я резко втянул воздух через нос, укрощая свое возбуждение, пока оно не вышло из-под контроля. Если я не перестану представлять Пресли обнаженной, мне придется тащить свой возбужденный член домой. И принять холодный душ.

Мне действительно нужно было найти полотенца.

Позади меня Пресли шуршала сумками, открывая и закрывая шкафы, раскладывая свои вещи.

— Так что ты здесь делаешь?

— Помогаю разгружать пакеты.

— Нет, здесь. Типа, в соседнем доме. Я думала, ты остановился в «Эвигрин».

— Я и остановился. — Я протянул ей буханку хлеба. — Мотели хороши для коротких натурных съемок, но я собираюсь пробыть здесь слишком долго, чтобы оставаться стесненным в одном номере. Его может занять кто-нибудь другой. Мне все равно нужно было больше места, и я не хотел покупать трейлер. Кроме того, недвижимость — хорошая инвестиция, а этот дом стоил дешево.

— Дешево? — Она напряглась. — Мне потребовалось бы двадцать лет, чтобы окупить владение этим домом. Он не дешевый.

Дерьмо. Когда-нибудь я закончу разговор с этой женщиной так, чтобы не вывести ее из себя.

— Прости. — Я поднял руку. — Я признаю, что мой взгляд на деньги искажен.

Мне приходилось следить за собой и в кругу своей семьи. Не раз я засовывал ногу себе в рот, когда речь заходила о богатстве. Мои родители и сестры гордились моими успехами, но не хотели подачек.

Я предложил купить моей маме новую машину. Она сообщила мне, что может сама купить себе автомобиль, большое мне спасибо. Несколько лет назад я переборщил с рождественскими подарками, купив каждой из своих сестер по бриллиантовому браслету. Они были любезны, но позже Матин отозвала меня в сторонку и сказала, что подарки были слишком дорогими. Очевидно, бриллианты делали все странным. Так что в прошлом году я купил каждой из них по новой модной кофеварке. За год до этого — домашние тапочки и поход массажный кабинет.

Единственным экстравагантным подарком, который я смог сделать за последние годы, было то, что я уговорил своих сестер и шуринов позволить мне оплатить обучение моих племянниц в колледже.

Теперь, когда я познакомился с Пресли поближе, я увидел в ней ту же гордость. Мое богатство никого не привлекало. Черт, оно, вероятно, работало против меня.

Тот трюк с кредитной карточкой в первый день, когда я встретил ее, определенно был плохим ходом.

Пресли не смотрела на меня, складывая бумажные пакеты в аккуратную стопку.

— Правда, я не хотел никого обидеть, — сказал я. — Я собираюсь пожить в Клифтон Фордж некоторое время и хотел бы иметь собственное жилье. Это очень хороший дом, как и твой.

Ее плечи расслабились, и она встретилась со мной взглядом.

— Как долго ты здесь пробудешь?

— У нас напряженный график съемок, но мы стараемся быть аутентичными — твое любимое слово — поэтому мы снимаем большинство сцен на натуре. Прямо сейчас мы планируем в общей сложности восемь недель. Мы пробыли здесь уже две. Осталось шесть, если мы не сбавим темпа.

— Что потом? — спросила она. — Подожди. Ты же не собираешься здесь оставаться, не так ли?

— Нет. — Я усмехнулся панике в ее голосе. — Я уеду, как только мы закончим здесь. Мы вернемся в Калифорнию и снимем несколько сцен на съемочной площадке. Фильм будет запущен в постпродакшн. У нас будут правки, пересъемки и звукозапись. К тому времени, когда мы действительно начнем продвигать фильм, вы обо мне совсем забудете.

Она кивала, пока я говорил, хотя я мог сказать, что она понятия не имела, что означают какие-либо киношные термины. Немногие знали, если только они не были частью голливудского мира.

Я выглядел также, когда Исайя знакомил меня с дизайном байка на заказ. Он называл детали, о которых я никогда не слышал, и, кроме сиденья, руля, бензобака и колес, я никак не мог понять, как эти детали сочетаются друг с другом.

Мой пустой взгляд, вероятно, в тот момент был очень похож на взгляд Пресли.

Когда я только начинал сниматься, я был в полном беспорядке — шел не в ту сторону, стоял не на той отметке, смотрел в камеру. Мой первый фильм был короткометражным, и, к счастью, у меня был хороший наставник в лице Лорелин, моего менеджера. Она бросила актерскую карьеру, чтобы стать менеджером, и взяла меня под свое крыло. Так же поступили продюсер, режиссер, актеры и члены съемочной группы. Ни один человек на съемочной площадке не насрал мне в лицо, когда я лажал в самом начале. После этого проекта я с большей уверенностью приступил к следующему, и это было видно на экране.

— Ты давно здесь живешь? — спросил я, меняя тему.

Если мы продолжим в том же духе, я боялся, что мы начнем говорить о фильме, а я хотел приберечь этот разговор до пятницы. Я не собирался отступать от плана. Как только мы закончим обсуждать «Темный рай», мне придется придумать еще один предлог, чтобы провести время с Пресли. Это давало мне несколько дней.

— Почти десять лет, — ответила она.

— Десять? — Пресли была недостаточно взрослой, чтобы прожить здесь так долго. — Ты выросла в этом доме или что-то в этом роде?

— Я переехала сюда, когда мне было восемнадцать. Арендовала гостевую спальню у леди, которой принадлежит это место. Она искала соседку, которая присматривала бы за домом, пока ее не будет, потому что работала на железной дороге и много путешествовала. Поэтому я заботилась о ее кошке и смотрела за тем, чтобы в доме было чисто. Когда она переехала несколько лет спустя, то собиралась продать дом, но я спросила ее, могу ли я вместо этого арендовать его.

— Значит, тебе двадцать восемь? — Она не выглядела на двадцать восемь.

— Двадцать семь. Мой день рождения в августе. А тебе?

— Тридцать четыре.

Пресли пересекла кухню, проходя мимо меня. Я последовал за ней, остановившись рядом с ней, когда она посмотрела на входную дверь.

— Спасибо за помощь.

— Без проблем. Ты уверена, что я не смогу убедить тебя помочь мне распаковать коробки?

— На сегодня с меня хватит распаковок, — пробормотала она.

— Хм? — Разве она не прожила здесь десять лет?