И этот позор был лучшим, что когда-либо случалось со мной.

— Неважно, — пробормотала она.

— Почему ты здесь, Скарлетт?

Она снова хлопнула меня по плечу.

— Я получила твои сообщения.

— Все?

— Да. — Она встретилась со мной взглядом. — Все до единого.

— Но ты так и не ответила. Почему?

— Мне нечего было сказать после того, как ты ушла. — Последние три слова были произнесены так тихо, что я едва их расслышала.

— Я пыталась взять тебя с собой.

Ее взгляд опустился в пол.

— Я была слишком напугана, чтобы уйти.

— Прости меня. Мне так жаль, Скарлетт.

Она хранила молчание.

— Я жалею, что не затолкала тебя в машину и не заставила уехать. Я много думала о том дне. О том, что должна была сделать. И мне жаль, что я оставила тебя там.

Скарлетт крепко обхватила себя руками.

— Он пришел в ярость. Он был так зол, что ты ушла, что я не сказала ему, куда ты ушла, что он чуть не забил маму до смерти.

Я ахнула, прижимая руку ко рту.

— Что он сделал с тобой?

— Он заставил меня смотреть. — Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом. — Он привязал меня к стулу в гостиной, и, кроме этого, больше ничего не сделал. Ничего. Вместо этого он заставил меня смотреть, как он бьет ее снова, и снова, и снова. Пока крови не стало так много, что она даже не смогла отмыть ее с ковра на следующий день.

Слезы наполнили мои глаза, и я крепко зажмурила их, пытаясь заблокировать мысленный образ, но я увидела его с яркой ясностью. Я точно видела, что ей пришлось вынести. Только в отличие от тех случаев, когда я была привязана к стулу и наблюдала за разворачивающимся ужасом, Скарлетт была одна. Меня не было рядом, чтобы держать ее за руку или помочь отвести маму в спальню, когда все закончилось.

— Мне так жаль.

— Мне следовало уехать, — пробормотала она. — Мне следовало поехать в Калифорнию с Джеремаей.

Я насухо вытерла глаза, собираясь с силами, чтобы пережить этот разговор. Чтобы освободить призраков.

— Когда Джеремая приехал сюда, он сказал, что ты все еще дома. Ты осталась?

Она кивнула.

— Я осталась. Училась в местном колледже. Согласилась на работу, которую отец нашел для меня, в качестве секретаря в его компании. Я делала именно то, о чем он меня просил, как всегда. Джеремая продолжал пытаться заставить меня уйти, он не переставал давить на меня, пока, наконец, не сказал, что не может стоять в стороне и смотреть, как я становлюсь мамой.

По словам Джеремаи, они расстались больше чем за год до того, как он приехал в Монтану. Даже после этого года он был так зол, что она не хотела спасать себя.

У него было место в первом ряду во время катастрофы, которая произошла в нашем доме, но он никогда этого не понимал.

Джеремая видел, как я бежала и никогда не оглядывалась назад. Он нашел меня годы спустя, после того, как я обрела уверенность и чувство собственного достоинства. После того, как страх больше не управлял моими решениями.

Но он скучал по тем годам, когда я была в замешательстве. Он скучал по моментам сомнений.

Боль нашей юности была смешана с любовью. Жестокость была связана с привязанностью.

Мама была папиной игрушкой, но она души не чаяла в своих дочерях. Каждое утро она крепко обнимала нас, говоря, как она гордится нами и какие мы особенные. Она целовала нас в щеки и заплетала нам косички. Она не защищала нас, но любила так сильно, как только могла.

Папина любовь проявлялась в форме внимания, и поначалу было не так уж плохо. Если он давал мне пощечину за ошибку, на следующий день он брал меня с собой за мороженым. Раньше он играл в настольные игры со мной и Скарлетт. У нас были все, игры, которые были выпущены «Хасбро». Моей любимой игрой была «Клуэ», любимой игрой Скарлетт был «Скраббл». Папа предпочитал «Монополию».

Он злился не каждый день. Часто, но не каждый. И в те дни простая радость от игр наполняла наш дом. Мы смеялись. Мы дразнились. Мы любили.

Я любила своих родителей.

И ненавидела их одновременно.

Даже сейчас было трудно примирить эти две вещи.

Скарлетт боялась уезжать из-за гнева отца. Но я подозревала, что она также боялась покидать свой дом и прощаться с мамой.

Она всегда была самой близкой к маме дочерью. Скарлетт была медсестрой, первой бежавшей за пакетом со льдом или мочалкой, чтобы промокнуть разбитый нос. Скарлетт ухаживала за мамой, пока я приводила в порядок себя.

То пятно на ковре, которое мама не смогла вывести? Я бы скребла его, пока оно не исчезло, а мое негодование не разрослось бы. Тем временем Скарлетт расчесывала бы мамины волосы и гладила бы ее по щеке.

— Почему ты ушла? — спросила я.

— Потому что так сказала мне мама. — Пальцы Скарлетт забарабанили по коленям. — Я сказала ей, что ты выходишь замуж, и она заплакала, потому что знала, что ты ее не пригласишь. Она сказала мне пойти и найти тебя. Улыбаться за нее на вашей свадьбе. Я не сказала ей, что ты выходишь замуж за моего бывшего парня.

— Она знала о Джеремае?

— Нет. — Скарлетт прятала Джеремаю от наших родителей, когда мы были детьми, и, очевидно, поступила так же, став взрослой.

— Как ты смогла уйти?

— Мама дала мне пачку денег, которую прятала от папы, и однажды воскресным утром я улизнула с нашей скамьи в церкви, сказав, что мне нужно в туалет. И так и не вернулась.

Мое сердце сжалось. Мама, должно быть, знала, какой будет судьба Скарлетт, если она останется. Либо папа запретит ей когда-либо уезжать, либо найдет ей в мужья такого же мужчину, как он сам.

— Ты что-нибудь слышала о ней?

Она покачала головой.

— Нет. У нее нет моего номера. Я предложил дать его ей, но она сказала, что будет лучше, если я этого не сделаю. Кроме того, папу не будет волновать, что я ушла, не больше, чем его волновало, когда это сделала ты. У него есть его любимая боксерская груша. Может, она и выставила меня за дверь, но она не оставит его.

Любовь мамы к папе была ее смертным приговором.

— Подожди, ты ушла, чтобы прийти на свадьбу. — Это было много месяцев назад. — Где ты была все это время?

— То тут, то там, — пробормотала Скарлетт.

То тут, то там? Это не было ответом.

— Как ты добралась до Монтаны?

— На автобусе.

— Ты все это время была в Клифтон Фордж?

Скарлетт не ответила.

Так вот почему Лео утверждал, что видел моего двойника в «Бетси»? Это, должно быть, была она. Я списала это на то, что он был пьян, но, возможно, он действительно видел моего близнеца. Если она была в городе, почему не нашла меня? Где она жила? Как это возможно, что никто, кроме Лео, не узнал ее?

— Что происходит? О чем ты мне недоговариваешь?

Она неловко заерзала, отказываясь встречаться со мной взглядом.

— Скар…

Раздался звонок в дверь.

Скарлетт подпрыгнула, сотрясая весь диван.

— Кто-то пришел?

— Все в порядке, — заверила я ее. Кого или чего она так боялась? Она боялась, что папа выследит ее? — Не волнуйся. Это, наверное, Шоу.

— Шоу? — Ее взгляд метался между мной и экраном, где по-прежнему застыло его лицо. — Какой еще Шоу?

— Шоу Вэланс. — Я указала на телевизор. — Мужчина, который живет по соседству.

Она моргнула, и у нее отвисла челюсть.

Я оставила ее там, разинув рот, а сама поспешила к двери и распахнула ее, не потрудившись посмотреть в глазок. Шоу, вероятно, пришел сюда для дополнительной поддержки.

— Прив… Джеремая? Что ты здесь делаешь?

Я задала вопрос, но когда его пристальный взгляд скользнул мимо меня в дом, ища, я знала ответ.

Он был здесь ради Скарлетт.

— Тебе нужно уйти. — Пока у меня не будет ответов, он не войдет в этот дом. Я закрыла дверь, но он просунул ногу внутрь.

Затем он поднял пистолет, которого я не заметила.

И прижал дуло к моему лбу.

Шоу

— Привет, пап.

— П-привет, Шоу.

На телефонной линии повисла тишина.