Итак, бунтарка была приглушена, и я цеплялась за Люка и его правила. Он был не из тех мужчин, которые обвинили бы меня в продаже его секретов и заставили бы меня плакать целыми днями.

Показался мой район, и сердце заколотилось в груди.

Сегодня вечером у меня будет секс. С Люком.

Люк и я. Я и Люк.

Была ли я готова к этому? Я еще раз взглянула на его красивый профиль. Да.

Он заехал на мою подъездную дорожку, и я отстегнула ремень безопасности, но прежде чем мы успели выйти, зазвонил его телефон.

— О, черт. Это диспетчерская. Я должен ответить.

Мой желудок сжался, и я заставила свой голос звучать бодро.

— Без проблем.

Черт возьми. Каждый раз, когда диспетчер звонил Люку, это означало, что ужин будет прерван. Он прижимал телефон к уху, и, судя по тому, как опускались его плечи с каждой секундой, я предполагала, что секса все-таки не будет.

Почему я не была разочарована? Может быть, мне нужно было немного больше времени, чтобы разобраться в себе и Люке. Я и Люк.

— Буду там через пять минут. — Он повесил трубку и проворчал. — Извини, Прес. Какая-то пожилая дама въехала на своей машине в спортзал на Центральной.

У меня глаза вылезли из орбит.

— Что?

— Ага. — Он поставил ударение на последнюю «а».

— Это… эм… она въехала в спортзал? Вау. — Я прикрыла рот рукой, чтобы удержаться от смеха. С Люком никогда не было недостатка в интересных историях.

— Я не знаю, сколько времени это займет. — Он вздохнул. — Завтра?

— Завтра. — Я перегнулась через консоль, чтобы поцеловать его на ночь.

В тот момент, когда мои губы коснулись его, он подцепил пальцем мой подбородок, притягивая меня ближе. Его язык прошелся по изгибу моих губ, спрашивая разрешения войти.

Когда я открылась для него, он скользнул внутрь, все мое тело издало коллективный вздох. Комфортный.

Поцелуй не был обжигающим. Он не был стремительным или неистовым. Не было скрюченных пальцев на ногах или разорванной одежды. Но он был восхитительный, как и сам мужчина.

Мы оторвались друг от друга, и он прижался своим лбом к моему.

— Бывают моменты, когда быть шефом чертовски отстойно.

— Мне жаль.

— Не так как мне, — пробормотал он, быстро поправляя джинсы.

— Завтра, — пообещала я. Он кивнул, потянувшись к ручке своей двери, но я подняла руку. — Оставайся в тепле. Позвони мне позже.

— Хорошо.

Я выпрыгнула из его грузовика, затем подождала на холоде, пока он задним ходом выезжал с подъездной дорожки и умчался прочь, на этот раз включив мигалки.

Завтра. Люк и я. Я и Люк.

— Люк, да? — глубокий голос эхом разнесся в ночи, и я ахнула. — Этого я не ожидал.

Я резко обернулась, ища в темноте голос, который пыталась забыть пять месяцев. Он был там, стоял на крыльце соседнего дома. Дома, который пустовал месяцами, с вывеской «продается» в замерзшем дворе.

Шоу.

Он медленно поднялся по лестнице, его природная развязность вызвала бурю воспоминаний — воспоминаний о том, как грациозно и решительно он двигался в моем доме, в моей спальне. Когда он был в двух футах от меня, он бросил мне пакет с морковкой.

Тот ударился о мою руку и приземлился на ботинки.

— Привет, Пресли.

Шоу

Я забыл, какой она была красивой.

Забыл, как был слегка вздернут кончик ее носа. Забыл, какими тонкими и изящными были ее ушки и какой маленькой она казалась, когда я стоял так близко.

Но я не забыл эти глаза. Даже в темноте эти завораживающие радужки манили меня в ловушку.

— Привет, Пресли.

Она моргнула.

Я наклонился, чтобы поднять пакет с морковью, и стряхнул снег с пластика.

— Мы можем зайти внутрь? Поговорить там, где теплее?

Этим утром я был в Калифорнии, где было шестьдесят градусов (прим. ред.: примерно 16 градусов по Цельсию), в Монтане был ноль (прим. ред.: примерно -16 градусов по Цельсию). На мне были джинсы, теннисные туфли и свитер.

Когда я приехал и увидел, что джипа Пресли нет на подъездной дорожке, я распаковал свои чемоданы и стал ждать. Увидев вспышку фар на ее подъездной дорожке, я вышел на улицу, чтобы встретить ее.

Я не ожидал увидеть машину Люка. И определенно не ожидал увидеть, как Пресли перегибается через консоль и целует его.

Холод пробрал меня до костей в ту минуту, когда ее губы коснулись его губ.

Чертов Люк? Серьезно?

Он мне нравился, но этот сукин сын перешел черту.

Пресли была моей. Эти розовые губы были моими, эти голубые глаза были моими.

Я был в Монтане, чтобы исправить свой колоссальный просчет и вернуть свою девушку. Больше никаких секретов. Больше не нужно прятаться. Пресли была моей, и Люку придется отступить.

— Мы можем пойти ко мне домой? — Я указал большим пальцем через плечо.

Ее взгляд скользнул мимо меня, отмечая свет, который я включил в гостиной, и грузовик, который я припарковал на подъездной дорожке. Этот автомобиль не был арендован, не в этот раз. В этой поездке не было ничего временного. Пресли дважды моргнула, осознав, что не заметила все это, когда приехала.

Она была слишком поглощена Люком.

Ублюдок.

Я ни за что не пойду с ним на рыбалку снова.

Пресли промолчала, но скрестила руки на груди, а ее зубы застучали.

— Ты замерзла.

Она сжала зубы.

— Давай зайдем внутрь. Пожалуйста?

Она обрела свой голос, холодный, как зимняя луна.

— Нет.

— Тебе действительно нравится говорить мне «нет», — поддразнил я.

Она никак не отреагировала на это.

— Чего ты хочешь, Шоу?

— Мне жаль. Я должен извиниться перед тобой и все объяснить. Можем мы, пожалуйста, просто зайти внутрь? — Я потянулся, чтобы коснуться ее руки, но она уклонилась. Это будет нелегко. Я не обманывал себя, думая, что она бросится в мои объятия, но надеялся на понимание. Если бы мы могли просто поговорить, если бы я мог объяснить, она бы поняла.

Она могла сколько угодно ворошить меня по углям, могла замалчивать мою ошибку десять лет, главное, чтобы мы были вместе.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Прошло… несколько месяцев.

— Я приехал, чтобы пресмыкаться.

Пресли изогнула одну из своих идеальных бровей.

— Ты приехал в Монтану в феврале, чтобы пресмыкаться?

— Верно. — Я кивнул.

— Было бы достаточно телефонного звонка.

— Да. — Я переложил морковь в другую руку, затем обратно. — Я не хотел разговаривать по телефону.

На таком морозе я тоже не хотел разговаривать, но она не собиралась впускать меня внутрь, не сегодня вечером.

— Прости меня, Пресли. — Если это все, что она даст мне сказать сегодня вечером, я бы посчитал это победой. У меня будут месяцы, чтобы рассказать ей остальное. — Я знаю, что это была не ты, и мне жаль, что я предположил обратное. Я сделал неверный вывод.

— Ты подумал, что я продала твою личную историю за деньги.

— Большинство людей так бы и поступили.

Зря я это сказал. Ее глаза сузились.

— Я не большинство людей.

Нет, не большинство.

— Я не оправдываюсь, но я хотел бы объяснить. — Я указал замерзшим пальцем в сторону своего дома. — Пожалуйста?

— Хорошо, — проворчала она и промчалась мимо меня, взлетев по лестнице и врываясь в парадную дверь.

Я поспешил за ней, не отставая, пока она не остановилась в гостиной.

Она огляделась, оценивая пространство и мебель.

Рынок недвижимости в Клифтон Фордж не был на подъеме, и не было ни одной заинтересованной стороны в этом доме. Пять месяцев назад я был взбешен, желая вычеркнуть этот дом из своей бухгалтерской книги. С тех пор многое изменилось. Теперь я был рад, что у меня есть место рядом с Пресли, пока я буду умолять ее о прощении.

— Не хочешь ли чего-нибудь выпить? — Я махнул рукой в сторону кухни.

— Нет. — Ее руки были крепко обернуты вокруг туловища, она обнимала себя.

— Не хочешь ли присесть?

— Нет. — Она не смотрела на меня.