— За две управлюсь. Скажите, куда едем.

— Хочу кое с кем тебя познакомить.

— А поконкретнее?

— Потом объясню. Жди в вестибюле, — отмахивается.

— Не, ну так не катит. Я должна знать.

Останавливается. Поворачивается и качает головой.

— Любая другая на твоём месте уже молча переодевалась бы.

— Во-первых, я не любая другая, а во-вторых, могу это самое место уступить. С удовольствием попью кофе со Стёпкой.

Прицелившись, швыряю огрызок в урну. Тот, пролетев в нескольких сантиметрах от гендиректора, достигает цели.

Жаров, в очередной раз охреневший с моей наглости, хмурится.

— Есть для тебя работа, — нехотя рассказывает.

— Приличная? — прищуриваюсь. — Если нет, то сразу до свидания. Спать я ни с кем не буду, это вы без меня.

— Бортич, — вздыхает устало. — Переодевайся.

В ресторане «Гранд» оказываюсь во второй раз. От окружающей нас с Жаровым роскоши щиплют глаза. Уровень пафоса этого местечка просто-таки зашкаливает.

— Мы ж ненадолго? У меня есть максимум двадцать минут, — сообщаю Дмитрию, взглянув на экран телефона.

— Куда-то торопишься?

— О, вы сменили галстук? — замечаю вдруг. — Этот реально кульный. Тот был кошмарный.

— Так Омару и передал. Ты не ответила на мой вопрос.

— Подружки ждут.

— Это те, с которыми ты живёшь?

— Да. Аня, Кира и Иллария.

Мысленно представляю этих самых «подружек». Еле сдерживаю себя, чтобы не заржать.

— Где планируете отмечать Новый Год?

— На хате.

— Хочешь, выбью вам випку в хорошем клубе?

— Не-не-не. Они у меня девочки домашние. Аня и Иллария вообще деревенские. Не привыкшие к этой вашей праздной столичной жизни.

— Понятно.

— К нам идёт седой кучерявый дед-одуван. Причёска двести двадцать вольт, фиолетовый клетчатый костюм. Речь шла про него?

— Этот одуван — владелец ювелирного дома «Богема».

— Ууу.

— Он посмотрел каталог и выбрал тебя для своей новой коллекции.

— Хренамба!

— Не выражайся так при нём и вообще, лучше больше молчи.

— Замётано, Борисыч.

Изображает фэйспалм.

— Да поняла я, не очкуйте.

— Добрый вечер, дорогой, — с акцентом произносит дедок пару секунд спустя.

— Здравствуй, Поль, — Жаров встаёт и пожимает ему руку. — Знакомься, это Ярослава.

— Рад видеть вас, прекрасная Ярослава, — картавит тот, улыбаясь, и протягивает ладонь.

— Взаимно, — подаю свою и он, прикиньте, её целует. Ну дела!

— Вживую вы ещё краше.

— Это всё наш волшебник-визажист.

— Ещё и скромная, — смеётся дед. — Не могу не сделать комплимент вашим волосам. Удивительный цвет.

— Спасибули, а мне дико нравится ваш прикид. Прям тащусь.

Прикусываю язык, вспоминая о том, что Жаров просил молчать.

— Ты рассказал о моей новой коллекции, которая будет представлена на благотворительном вечере?

— Вкратце.

— Одиннадцатого января состоится показ. Вот эти украшения я хотел бы видеть на вас, — показывает мне фотографию колье, браслета и серёжек.

— Поняла.

— А где же восторг?

— Я в побрякушках не особо шарю. Это белое золото с какими-то камушками?

Поль смеётся.

— «Камушками». Это бриллианты, дорогая!

— Ммм. Гоните? В смысле правда?

— Я похож на лгуна?

— Вроде нет.

— Расскажите немного о себе. Вы актриса? Певица?

— Автомойщик.

Физиономия у него та ещё.

— Мою машины, — разъясняю я ему.

— Дима, где ты нашёл эту чудесную девочку? — поворачивается к Жарову.

— Упала под колёса.

— Шутишь?

— Нет, это правда. Я поскользнулась и чуть не загремела под машину.

— Судьбоносная встреча.

Ага-ага.

— Так вы согласны на моё предложение? Поносите мои «камушки»? За гонорар, разумеется.

— Чё нет. Согласна, — пожимаю плечом.

— Замечательно.

Мой телефон вибрирует. Уже второй раз.

— Дмитрий Борисыч, мне это, — пальчиками бью по запястью, — ушуршать… кхм… в смысле пора отчалить.

— А как же ужин? — вскидывает бровь, когда поднимаюсь из-за стола.

— Не могу задержаться.

— Ну куда же вы так быстро убегаете?

— Простите, очень надо. У меня новогодняя ёлка голая и оливье не заправлен.

— Иди, будь на связи третьего числа.

— Хорошо. До свидания и с Наступающим!

— С Наступающим, Яся, и до встречи.

— До встречи.

Чувствую, как провожают глазами.

Надеваю пальто.

Благодарю за открытую дверь швейцара или как там его.

Покидая ресторан, не могу отделаться от неприятного чувства, тревогой поселившегося в груди.

Шагаю до метро. Достаю телефон, чтобы проверить смс, но замечаю, что у тротуара тормозит машина Дымницкого.

— Вы совсем уже? Следите за мной? — недовольно спрашиваю, усаживаясь в салон.

— Зачем он тебя сюда привёз? — спрашивает Илья, сидящий на переднем пассажирском.

После нашего позавчерашнего разговора атмосфера между нами довольно напряжённая. Мне здорово влетело за самодеятельность.

— Познакомил с каким-то Полем. Камушки надо будет поносить на одном мероприятии.

— По-моему, ты заигралась.

— А по-моему, я на правильном пути. Эта ваша пропавшая модель тоже год назад была на этом а-ля благотворительном вечере. Можете поздравить, Жаров решил включить меня в свой список невест. Это будут своего рода смотрины. Хочет прицениться. Понять, как много денег я могу ему принести.

— Дичь какая-то, — глядя на дорогу, изрекает Дымницкий.

— Не дичь. Там будет ваш пассажир. Ардов. Сто процентов. Я слышала про это мероприятие от девушек.

— Тебе всего-то надо было потрепаться с работниками агентства и залезть в личную картотеку этой вашей богадельни.

— Ты меня недооцениваешь. Я залезла, — достаю флэшку.

— Как тебе это удалось?

— Один старый проверенный способ. Кое-что подсыпала секретарше в чай.

Вижу, как напрягаются скулы Кирилла и улыбаюсь.

— Посмотрим вместе что там? Но сначала… ну-ка тормозни мне у того перекрёстка.

— Зачем?

— Что значит зачем? Я уже говорила, нам нужна ёлка!

Два часа спустя мы, наконец-то, заходим в наш обшарпанный подъезд. Я с гирляндами и набором игрушек, упрятанных в большую картонную коробку. Илюха с гигантскими пакетами наперевес. Дымницкий с ёлкой, которую вироуозно обматерил уже вдоль и поперёк.

Вы бы видели, как мы везли её в салоне его машины. Отдельная история для обсуждения. Оборжаться можно.

— Поосторожнее с веточками, — наказываю строго. — Не сломай.

— Дверь открывай, — недовольно морщится, когда иголки колют его по лицу.

Пытаюсь сдержать улыбку. Вот вроде злится, но тащит. Там, на рынке, пробовал отговорить меня от этой затеи, но я объяснила, что мне важно иметь дома новогоднее деревце.

Прогресс? Как считаете? Услышал ведь.

— Заноси её в зал.

— Выкидывать сама будешь, — выполняя мою просьбу, ворчит недовольно.

— Хорошо, — ставлю коробку на тумбочку, разуваюсь и скидываю куртку. — Щас украсим и начнём готовить. Где там Тоха?

— Тута я уже, — появляется в прихожей.

— Отлично, будешь помогать. Пошли, — треплю его по лохматой башке.

— Шоколадное яйцо мне купила?

Ноет как дитё.

— На, — достаю из кармана его любимое лакомство.

Вручив, прихватываю коробку и тяну его за руку.

— Илюх, чё Сашка-то в итоге? Придёт?

— Нет. Папаша-мент запретил ей встречать Новый Год без семьи, вне дома

— Жалко, но ничё, мы справимся.

— Мне идёт? — Антон примеряет парик из серебристого дождика. Его я зацепила на кассе в супермаркете, прикола ради.

— Да, очень, — хохочу.

— Кир, гля.

— Придурок.

— Вот вам гирлянды. Эту вешаем на занавеску. Эту длинную на ёлку, — мотаю верёвку с лампочками вокруг шеи Дымницкого и впервые за эти два дня мы смотрим друг другу в глаза.