Честно сказать, я хотела и боялась этого одновременно.

Кирилл отводит взгляд первым. Я глупо улыбаюсь.

Ну не может ведь быть как раньше? В тот вечер мы совершенно точно переступили черту. Обратного хода нет.

— О, «Служебный роман». Оставь, — просит Тоха, когда Дымницкий включает телевизор и принимается щёлкать пультом.

— Вешайте, не стойте без дела, время тикает, — стучу по запястью.

Пока Кирилл возится с гирляндой, открываю коробку и осторожно раскладываю на диване ёлочные игрушки. Так, чтобы они не побились.

— Ну, погнали!

Последующий час проходит очень весело.

Как не хотели ребята, но всё-таки по итогу, активно подключаются к работе.

Украшаем все вместе нашу пахучую, зелёную красавицу.

Череп, страдающий полнейшим отсутствием вкуса, лепит шары куда попало. Эстета-Дымницкого это, естественно, бесит. Он, уже по традиции бухтит и каждую терпеливо вслед за Тохой перевешивает. Это выглядит так… мило со стороны.

— Картошку почистил, — рапортует Илья, поднимая кастрюлю.

— Супер. Пойдём на кухню, они тут и без нас хорошо справляются.

— Чем тебе ещё помочь?

— Открой вот эти баночки, — указываю пальцем на те, которые нужны. — Ты чего такой расстроенный? Из-за Яна? — спрашиваю аккуратно, прощупывая почву.

— Да. Встрял пацан из-за своей девчонки по самое не хочу.

— И что теперь будет?

— Отвечать за содеянное придётся по полной.

— По полной это…

— Суд, срок, — пожимает плечом.

— Грустно.

— С одной стороны, я его чисто по-мужски понимаю, но с другой… Так бездумно похерить своё будущее! — качает головой. — И ведь просил же не идти разбираться с ним в одиночку!

— Уже случилось, смысл себя корить. Это был его личный выбор, Илюх. Осознанный.

Тирлям.

Кто-то настырно трезвонит в звонок.

— Откройте, эй! — ору ребятам.

Суета. Гам. Голоса. Топот.

Клим, Кабан, Калаш с Юлей, Лена (бывшая девушка Ильи) — все здесь. Болтают, передают гостинцы. Кто-то торт принёс, кто-то алкоголь, кто-то соленья.

Я искренне всем рада, разве что общение с Леной, учитывая обстоятельства, у нас не особо складывается.

Знала бы Сашка, что Она тут, тотчас примчалась бы и устроила лютый скандал.

Не буду говорить ей. От греха подальше. Меньше знает, крепче спит. Тем более, что Илья ведёт себя более, чем достойно.

Совместными усилиями дорезаем-заправляем салаты. Делаем пюре. Выкладываем нарезку на тарелки. Выставляем бутылки. Накрываем на стол. Посуда, блюда, вода, салфетки. Переодеваемся.

Я в платье. Хочется быть красивой. Для Него.

Итак, время: одиннадцать сорок.

— Уже пора провожать Старый Год. Рассаживаемся. Череп, что за рубашка? Бешеная колористика. Взрыв мозга просто.

Он довольно лыбится.

— Ни у кого такой нет! — заявляет гордо.

— Правильно, второго такого дурака не найдётся, — хмыкает Дымницкий.

— Так! Всё, тихо. Я начну, лады? Давайте поблагодарим этот год за то, что нам удалось найти друг друга, — поднимаю бокал.

Смотрю на ребят и чувствую, как увлажняются глаза.

— Ты чё, Ясь?

— Просто рада, что вы появились в моей жизни.

— Оу…

Им не понять. Я ведь первый Новый Год провожу нормально. С теми людьми, которые для меня важны.

— Давайте! За друзей, братва! — подключается Илюха.

— Ура!

— Ура!

И, собственно, понеслось:

Поздравление президента.

Куранты.

Мерцающая разноцветными огоньками ёлочка.

Концерт по телеку.

Шутки.

Споры.

Шоты.

Игры.

«Операция Ы»

Смех.

Чувствую, как вибрирует и теплеет в груди.

Сижу, улыбаюсь словно дурочка.

Эти парни стали для меня самой настоящей семьёй. Считают ли также? Понимают ли, как много для меня сделали?

Мы с Юлей убираем со стола грязные тарелки. Болтая, быстренько перемываем и протираем посуду. Дорезаем сервелат, сыр, копчёности. Подбавляем салат в салатницы. Допиваем наш любимый двухцветный ликёр.

— Нет, ну ты посмотри на неё, никак не уймётся.

Это Юля про Ленку Свечкарёву. Та всю новогоднюю ночь не отходит от Паровозова. Старательно окучивает его в отсутствии Сашки. Без конца тянет к нему свои грабли. Вот как сейчас.

— Лен, — Илья, разговаривающий с Калашом, отдирает от себя её руки.

— Что? Прям и обнять по-дружески нельзя? — цокает языком она.

— Ты такая прилипала, Лена, — ставлю тарелку с нарезкой на стол. — Смотрю и удивляюсь. Не задолбалась унижаться?

— Заткнись, — цедит она сквозь зубы. — Твоего мнения никто не спрашивал.

— Не надо злиться. Просто прими как факт и смирись: человеку ты больше неинтересна.

— Слушай ты, малолетняя оборванка, — прищуривается.

— Хватит, Лена, — довольно резко перебивает её Илья.

— Она первая начала! — тянется к бутылке, хотя, на мой взгляд, ей на сегодня уже достаточно.

— Где Дым? — спрашиваю у осоловевшего Черепа, не обращая внимания на её кудахтанье.

— Покурить отошёл.

Киваю, и пока ребята обсуждают очередную полуголую звезду, вышедшую на сцену Голубого Огонька, тоже по-тихому сливаюсь из комнаты.

Кирилла застаю на балконе. Курит в приоткрытое окно и смотрит на ночную Москву, не знающую покоя.

— Болеешь и стоишь раздетый.

— Мне нормально.

— Только антибиотики пропили. Хочешь по второму кругу начать?

Затягивается и выдыхает дым.

— Завязывай с нравоучениями.

Качаю головой. Шагаю мимо, иду к антресоли. Встаю на носочки и достаю плоскую коробочку, перевязанную алым бантом.

— У меня для тебя кое-что есть, — подхожу к Кириллу, наблюдающему за моими действиями.

В его глазах вопрос.

— Подарок. Новогодний, — отдаю коробочку ему.

— Зачем? — зажав губами сигарету, открывает.

— Ты возьми его, пожалуйста, мне это важно.

— Ясь…

— Так будет правильно. Мне нужно было это сделать. Не крокодил, но кожа очень качественная. И это, не подумай, я купила его в магазине. У меня даже чек есть. Показать?

Молча рассматривает портмоне, за которое я отвалила половину своей зарплаты. Нравится оно ему или нет — совершенно непонятно. Это огорчает.

— Спасибо.

— Знаю, что тот не заменит, но… Ты ведь так и не смог приобрести себе новый.

Кивает.

— Продавец сказал, что…

— Есть разговор, — перебивает, доставая ещё одну сигарету.

— Хорошо. Дашь мне тоже? Или идти в прихожую за своими?

Протягивает мне пачку.

— Я не одобряю это.

— Знаю, мистер Зануда.

Щёлкает зажигалкой, и в полутьме вспыхивает красный огонёк.

— О чём будем говорить? — встаю рядом. — О нас надеюсь? — толкаю локтем в бок и подмигиваю.

— Давай без шуток.

— Давай. Мне показалось или до настоящего момента ты избегал общения со мной? Из-за того, что случилось на кухне.

— Как раз об этом, Ясь… — потирает бровь. — Извини.

— За что? — выгибаю бровь.

— За тот нелепый эпизод.

Нелепый эпизод. То есть самый лучший поцелуй в моей жизни он именует вот так?

— Почему ты извиняешься? — искренне его не понимаю.

— Потому что это не должно было произойти между нами.

— Но это произошло и нам было хорошо. Разве нет?

— Послушай, Ясь, я повёл себя как конченый идиот. Не знаю, что на меня нашло.

— Не знаешь… — усмехаюсь. — Я думала, что нравлюсь тебе. Возбуждаю. Что ты меня…

— Чёрт возьми, Бортич! Давай просто забудем об этом, — цедит сквозь зубы, перебивая.

Просто забудем об этом.

Как будто кислоты плеснул на кожу.

— Ты хочешь так? — затягиваюсь. До болезненного жжения в лёгких.

— Так будет лучше.

— Лучше для кого? — уточняю, выпуская дым.

— Для тебя.

— А может, я сама решу, что для меня лучше?

— Ясь…

— Почему не попробовать, объясни.

— Попробовать что? — выдыхает устало, стряхивая пепел в железную банку.

— Построить отношения.

— Уже говорил тебе. Я не гожусь для этого.