— Я бы такую дикую не вынес, — признаётся Клим. — О, Илюха, всё нормально?

Из прихожей появляется Паровозов. Криво усмехается. Забирает со стола зажигалку.

— У тебя спина в крови, — считает своим долгом сообщить Антон, но парень на него не реагирует. Ко мне подходит.

— Ты в порядке?

— Да.

Осматривает моё лицо. Кивает, тяжело вздыхая.

— Это что ещё за девочка-война? — поднимаю глаза и натыкаюсь на его сочувствующий взгляд.

— Санька моя, — объявляет не то убито, не то обречённо.

Санька.

Моя.

О, так это не мне сочувствовать надо, дружище…

— Не знаешь, её в холодную воду засыпать надо или как?

— В горячую, — отвечает Череп.

— Точно?

— Ну да.

— Хм… Ща. Гугл нам в помощь, — сомневаясь, беру телефон в руки и быстренько выясняю. — Да, ты прав. В кипящую, подсоленную воду.

— Я ж сказал, — самодовольно ухмыляется.

— Солю тогда, — снимаю с полки пиалку.

— Маловато.

— Ещё?

— Стопудово.

— Ой, — по неосторожности бахаю соли больше, чем нужно. — Блин… Чё делать теперь? Перебор?

— Та не, нормально, наверное, — отмахивается беззаботно.

— Ладно, — почёсываю нос. — Ждём, когда закипит вода. Пока можно пожарить наши покупные котлетки, — улыбаясь, трясу коробкой.

— И салат неплохо бы нарезать, — достаёт из холодильника овощи.

— Отличная идея, — киваю я. — Так-с. Что тут у нас…Выложить наггетсы на разогретую с подсолнечным маслом сковороду и обжарить с двух сторон, — зачитываю вслух текст с упаковки. — Ваще несложно вроде. Чё там со сковородой? — перемещаю взгляд на плиту.

— Ссс! Горяченькая, — потирает палец для затеста.

— Хоршо. Клади их туда, — передаю раскрытый пакет.

— Ага, — Тоха послушно выполняет мою команду, но от первого же наггетса в стороны с треском летит фонтан масляных брызг. — Ёлы-палы!

— Видать, чересчур сильно разогрели, — заключаю, отпрянув.

— Остальные-то кидать? — спрашивает, замерев с пачкой в руке.

— Конечно да, быстрее! — сощурив левый глаз, наблюдаю за тем, как полуфабрикаты один за другим отправляются в сковороду.

— Стреляет пипец! — морщится он, забрасывая туда наггетсы, словно гранаты.

— Давай-давай! — подбадриваю активно, на расстоянии.

— Готово! — орёт Череп, разглядывая испачканную маслом футболку.

— Найс. Дай пять.

— Вы решили спалить к херам хату? — звучит в кухне сонно-хриплый голос Паровоза.

— Не, просто еды нормальной захотелось. Сашка же… — Череп осекается на полуслове и бледнеет, осознав оплошность, — не ходит сюда больше, — лепечет себе под нос, и я смотрю на него с укором.

Смолчать не мог, что ли? На фига про Рыжую говорить? И так ситуация — отстой, судя по внешнему виду Илюхи.

Глаза краснючие. Под ними чёрные круги. Помятый. Небритый. Опухший с бодунища.

— Ты… как? — пытается исправиться Антон, но, положа руку на сердце, уж лучше бы он этого не делал.

— Со мной всё нормально, — открывая холодильник, отзывается тот хмуро.

— Если честно, непохоже, — имею смелость оспорить им сказанное.

— Не понял… Где водка? — не обращая внимания на мою реплику, интересуется он сердито. — Вчера тут стояла бутылка. Куда делась?

— Мы её выкинули, — признаюсь на одном дыхании и воинственно смотрю ему в глаза, когда поворачивается.

— Чё вы сделали? — прищуривается, уточняя.

— Илюх, прости, но мы реально о тебе паримся.

— Ага, — поддакивает Черепанов.

— Слишком до хера заботы.

— Так ведь и спиться недолго. Ты же…

— Яся… — таким красноречивым взглядом припечатывает, что приходится погасить в себе порыв и заткнуться.

— Она дело говорит, брат. Надо бы притормозить с алкоголем.

— Много на себя берёте, Череп, — рявкает недоброжелательно, прихватывая бутылку лимонада с полки.

— Мы переживаем, — повторяю упрямо.

— Я в магазин.

— Опять за выпивкой? Илюх…

— Жарьте свои котлеты и не ебите мне мозги!

— Постой!

— Пучеглазого покормите, — бросает через плечо, направляясь, очевидно, в прихожую.

— Чёрт а… — провожаю взглядом его спину и вздыхаю. — Сопьётся таким макаром точно.

— Даже от собаки перегар стоит, — нюхает Тоха малявку, поднятую на руки.

— Так не пойдёт. Надо что-то делать.

— Что например? — наглаживает по хребту Собакевича.

— Чуть позже сгоняю в аптеку.

— За средством от похмелья?

— Нет. Подсыпем ему кое-что в алкоголь, — заговорщицки поднимаю вверх указательный палец, и Череп вопросительно выгибает бровь. — Доверься мне. Это отвернёт его от бухла надолго.

— Замётано.

— Ну-ка расскажи мне про Рыжую. Чё он так страдает? Конкретно запал на неё, да? — подставляю огурцы под воду.

— Ага. Илюху на Сашке жёстко заклинило.

— Давно они вместе?

— С прошлого года.

— А как познакомились?

— Она в выпускном классе училась. Приехала в нашу деревню к подруге. Эта подруга, Алёна, была типа невестой Паровоза.

— Интересненько, — моя очередь приподнять бровь. — Получается, что Сашка отбила Илью у невесты?

— Не, — целует Писявыча и мотыляет головой. — Невеста Илюхина самостоятельно слилась. Она замутила в Москве с мажором. Привезла его сюда, с бабушкой знакомить.

— Ого-го… Некрасиво, — присвистываю, предполагая реакцию Паровоза.

— Там сложно всё было, Ясь.

— Ну так а с Рыжей как закрутилось? — не улавливаю сути.

— Да как… Она с нами в замес один попала, — поясняет расплывчато. — С того момента и завертелось у них.

— Ясно.

Понятно, что ничего не понятно.

— Прикол в том, что батя Харитоновой — ментовская шишка.

— О как…

— Да и сама она на мента учится, — добавляет, вконец меня ошарашив.

— Ты гонишь, Череп? — таращусь на него во все глаза.

— Нет.

— Офигеть… Бандюган и ментяра. Ну и парочка.

— Илюха её любит. На остальное ему похрен.

— Так и должно быть. Я просто… в шоке чё, — говорю, как есть.

— Пахнет странно, — забавно раздувает ноздри.

— ФАК! — бросаюсь к плите. Там, на сковороде, горит наш обед.

— Ё-моё! Подгорели?!

— Ну естественно, заболтались мы! — переворачиваю лопаткой наггетсы, покрывшиеся тёмной коркой. — Блииин!

— Огонь, блять, меньше сделай.

А это уже Дымницкий.

Тоже проснулся. Стоит и мрачно взирает на процесс готовки.

— Вода бурлит. Пора засыпать гречку, — напоминает Череп, заглядывая с Гномычем в кастрюлю.

— Ну так сыпь. Мне за наггетсами следить надо.

— «Вовремя» ты следить собралась. Вонь палёным на всю квартиру, — язвит Кирилл, откручивая крышку от бутылки с кефиром.

— И ничего я не спалила. Всего лишь немного корочкой взялось.

— Немного? Ты уверена? — фыркая, усаживается за стол и открывает ноут.

— Уверена, — поджимаю губы и на всякий пожарный отставляю сковороду на соседнюю конфорку. От греха подальше. — Тох, как дела с гречкой?

— Всё тип-топ.

— Время засёк?

— Нет. Ща.

— Горе-повара… — комментирует происходящее Дымницкий.

Нажимаю на нож сильнее, когда режу помидор для салата.

Заткнулся бы уже. Прям бесит!

— Илюху видел, Кир? Мы пытались поговорить с ним, но он никого не настроен слушать.

— Не трогай его сейчас, Череп.

— То есть пусть спивается? — вклиниваюсь в их диалог.

— А ты тем более не лезь, сопля.

— Не называй меня так, — возмущаюсь, насупившись.

— На правду не обижаются. Зелёная ещё, жизни кого-то учить, — отзывается, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.

— По крайней мере, я в отличии от тебя, вижу проблему, — выкладываю на тарелку загорелые котлетки. Вверх той стороной, которая более-менее сносно выглядит.

— Со своими проблемами Паровоз разберётся сам. Лучше бы порядок навела в квартире. Срач кругом.

Проглатываю эту шпильку. Думаю, исключительно по той причине, что на самом деле не считаю себя хорошей хозяйкой.