— Давай сюда свои уши, дрыщ! Будем из тебя брата Чебурашки делать. Раз, два, три, пять, восемь…

— Ай, больно, суки!

— Осторожнее. Не оторвите, — тревожится Ангелина.

— О, Гелька! Привет!

Когда издевательство над его красными ушами прекращается, зову задувать свечи.

— Загадай желание, набери побольше воздуха и вперёд!

— Ща.

— А глаза зачем закрыл?

— Не мешайте!

— Видать, настраивает связь с космосом и концентрируется, — поясняет Кир.

— Я готов! — делает глубокий вдох.

— Давай уже.

— Пфффффух!

— Ееееее!

— Молоток!

Целую Патлатого в щёку. Он тянется тоже поцеловать меня в ответ, но Дым прихватывает его как птенчика за футболку, не позволяя этого сделать.

— Ой, это же мои любимые принцессы! — наклоняется к торту, чтобы рассмотреть фигурки.

— Ага, одна вон потекла, пока ты желание загадывал.

Толкаю Кира в бок.

Пацаны смеются, а я вручаю Тохе нож.

— Только аккуратно режь, именинник. Обойдёмся без крови, ладно?

— Попробую.

— Виталик, выключи чайник, уже минуту свистит. Товарищи, пьём чай с тортиком и дальше едем на природу. Калаш, Сашка, Клим и маринованый шашлык уже нас ждут.

Днюху Черепа отмечаем весело и дружно, на берегу небольшого озера, находящегося за пределами Москвы.

— Вроде хорошо всё прошло, да?

— Да.

— Как думаешь, ему сюрпризы понравились?

— Понравились.

— А подарки? — мучаю Кирилла вопросами, пока собираемся ложиться.

— И подарки.

— Жалко только, что Геля была не с нами.

— Геле сейчас не до переездов, сама знаешь.

— Угу… А Динамит, всё-таки, свинья. Мог бы и прийти, — расстилаю новое постельное бельё, которое недавно заказала по интернету.

— Не пришёл и не пришёл. Первый раз, что ли, — раздевается.

— Это некрасиво. Как бы там ни было, друзей нужно поздравлять.

— Сами разберутся.

— Всё, готово. Гаси свет, — запрыгиваю в кровать и жду, пока ляжет рядом. — Даня сказал, что Тохе было очень плохо на обратном пути.

Все пили понемногу, кроме тех, кто был за рулём, но Антон и Виталик надрались конкретно.

— Надо думать. Выжрать столько водяры. Конечно не кайф.

— Дурила, — вздыхаю.

— Проспится.

— Там столько видосов ржачных получилось.

— Клоуны. Иди сюда.

Тянет к себе и я залезаю на него сверху.

— Оу, кто-то соскучился?

Кирилл вместо ответа горячо целует меня в губы.

— Мне понравилось сегодня делать это в лесу. Травка, цветочки, голубое небо. Романтика…

— Заранее всё спланировала?

— Да. У меня был план, как тебя совратить.

— Найти вместо сигарет трусы и записку в кармане — это интересно.

— Я затейница. Признавайся, что побежал искать? Первое или второе?

— Конечно, сиги, как без них?

— Ну Кирилл! — возмущённо толкаю его в грудь, а он смеётся.

— Ладно-ладно, пиздёж. Видела бы ты фэйс Дани, когда я достал твои кружевные нитки из кармана. Он аж поперхнулся лимонадом, бедный.

— Пхах. Скромняга-Клим.

— Хватит трындеть. Целуй.

— Нет-нет, — выскользнув из его объятий, шепчу.

— Не понял? — хмурится.

— Сегодня праздник будет у младшего.

Сползаю вниз. Стягиваю вниз его боксеры.

— Я тут немного прокачалась. Посмотрела кое-какие ролики и попрактиковалась.

— Чего? Какие ещё ролики? В смысле попрактиковалась?

— Заткнись и наслаждайся. Там обещали, что мужик останется доволен. Если нет, я этой Влажной Полли такой разгромный отзыв напишу, что её канал ваще никто смотреть не будет.

Уснуть удаётся только утром, и спим мы до самого вечера.

Влажная Полли не соврала. Сработала техника на все сто процентов. И не просто сработала, Дым, надо сказать, немного подохерел с меня в хорошем смысле. Долго благодарил своими методами.

Улыбнувшись, ставлю на плиту турку. Пацаны тоже только сейчас приходят в себя и потихоньку подтягиваются на кухню.

— О, Яська варит кофе.

— Хочу.

— Садитесь, всем налью.

— А закинуться есть чем?

— Да, — достаю из холодильника остатки закуски.

— Ништяк.

На кухне появляется Паровозов и он мрачнее тучи, хотя пил вчера, вроде как, в меру.

— Чё такое, Илюх? — спрашивает у него Кир.

Не одна я замечаю, в каком он настроении.

— Калаш звонил, — отодвигает свободный стул.

— Чё-то случилось?

— Случилось. Иссоповские вкрай забеспределили. Приехали ночью в Бобрино. Подожгли сад. Обстреляли и ограбили несколько домов. Девчонку Акимовых увезли.

— Совсем ебанутые?

— Берега попутали, шваль.

— Сказали, что ещё скоро явятся. Местные наши собираются дать отпор. Надо ехать помогать, сами не справятся.

— Значит поедем чё.

— Ключи от гаража у тебя? — обращается к Киру.

— Да.

— Сгоняем щас туда, затаримся оружием.

— Без проблем.

— Пацанам звоните, завтра двинем. Если кто откажет, зла держать не буду, пойму.

— Да ты чё, Илюх. Один за всех и все за одного. Наша же земля, — басит Кабанов, которого тётка вчера не пустила домой.

Паровоз кивает.

Все молчат, а у меня в груди разгорается та самая тревога, которую только-только удалось приглушить.

— Кофе нальёшь, Ясь?

— Угу, — киваю убито и дрожащей рукой поднимаю турку.

Кирилл

Когда в твоей жизни всё вдруг налаживается, по закону жанра, непременно должен произойти какой-то пиздец.

Так, собственно, по итогу и случается. А приходит он откуда не ждали. Из Бобрино.

Рассказываю, как было…

После того, как Паровозову отзвонился Калаш, мы, быстро сообразившие, что дело — дрянь, собрали подмогу, забрали оружие и двинули из Москвы в деревню, чтобы разобраться с тем беспределом, что там творился.

Если вкратце, закончилось всё полным кошмаром. Иссоповские знали, что Калашников доложит о произошедшем Паровозу, а потому ждали нас подготовленными и первыми открыли огонь, под предлогом, что мы, якобы, посягнули на ИХ территорию.

Так началась перестрелка.

Длилась она до глубокой ночи.

Тут и там свистели пули, а к утру… К утру мы потеряли столько пацанов, что считать было страшно.

Не удалось спасти и нашего Кабана, которого мы везли до больницы, будучи под преследованием грёбаных иссоповцев.

Паровоз, уже по традиции раненный в плечо, шмалял по ним и попутно умудрялся подбадривать друга, истекающего в это время кровью.

«Держись, Витос, прорвёмся»

«Потерпи чуток. Ты ж у нас парень закалённый»

«Не отключайся, бро»

«Больничка уже скоро»

Так и стоит в ушах его голос. И тяжёлое, хриплое дыхание стонущего Кабанова.

Сука…Как же так.

Ещё недавно они дурковали вместе с Черепом на его днюхе, а сегодня мы его в землю опустили. В голове не укладывается.

Наливаю себе ещё водяры. Пью.

Вечер. Дом Марии Семёновны, бабушки бывшей невесты Паровозова. Кухня.

Похороны прошли в каком-то коматозе.

Серое небо.

Дождь.

Могилы рядами.

Чёртовы венки и чёрные ленты.

Огромное количество людей. Местные Бобринские. Иссоповские. Все…

Душераздирающий женский плач.

Священник.

Стеклянные лица наших девчонок.

Моя вон до сих пор сидит рядом тихо-молча, всё ещё пребывая в состоянии шока.

А вот Илюхину Рыжую по возвращении накрыло истерикой.

Кричит. Ругаются.

До нас с Яськой доносятся обрывки их разговора на повышенных тонах…

— Ты понимаешь, что их не вернуть больше? Не вернуть!

— Чего ты от меня хочешь? Это уже случилось, Саша. Я ничего не могу изменить. Ничего!

— Это можно было предотвратить!

— Предотвратить?

— Мы не в лихие девяностые живём, Илья! Почему нельзя было решить всё миром? Для чего вам, спрашивается, дан язык?