Ждан мечтательно прижмурился.

– Дело говоришь, братка, – ломающимся баском отозвался младшенький Богорад, подросток лет пятнадцати. – Собака – она не дурая, а наш Полкан поумнее многих человеков будет! Неспроста он так завёлся, знать, узрел кого… И на лису или хоря вёрткого так не лают. Так лают на ворога, и ворога страшного, лютого.

Все примолкли.

– Ох-х… – выдохнула Мотруся, зябко кутаясь в душегрейку.

– Что ты, Мотря? Примёрзла? – Васята обнял женщину, и она ужалась на его могучей груди.

– Беспокойно чегой-то.

И тут из угла раздался дрожащий шёпот кого-то из детей:

– Батюшка… а ежели то вовсе не зверь? Ежели упырь за стеною крадётся? Ночи-то ныне тёмные, и луна на исходе…

В наступившей вдруг тишине стало слышно, как в печной трубе завывает ветер. Старшие помрачнели, а самые маленькие ребятишки принялись тихонько нюнить. Кто-то даже заикал от страха.

Оглушительно треснуло в печи догорающее полено, выбросив целый сноп оранжевых искр. Все вздрогнули и стали переглядываться с кривыми смущёнными улыбками.

– А не принять ли нам, леди Алиса, ещё по чарочке?! – глава семьи стукнул кулаком по столу. – Плесни-ка, Мотря. А разговоров про всякую нечисть чтобы я не слышал более, да на ночь глядя! Детишки, вона, белые все, аж с лица помучнели!

Он выпил ещё.

– И хватит тута страхотень разводить! Знаю я, откуда ветер-то дует, – мужик покосился на одноглазую старушку. – Совсем вы, мать, малышне своими небылицами голову задурили, только и слышу каждый вечер: мертвяки, вурдалаки, кикиморы да оборотни! Вот оне и трясутся, по нужде лишний раз не выйдут! Молвите, дети, истинно ли реку?

– Истинно, батюшка, – ответила за всех девчушка с уморительными косичками. – Бабуля давеча люльку с Игнашкой качала да пела: «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придёт зомби-дурачок и укусит за бочок!» Так Настёна на двор забоялась идти, в перину обмочилась!

Все с облегчением расхохотались, и даже бабка Дормидонда виновато захихикала.

– Сказки сказками, – прошамкала она, – а ребятню надобно в строгости содержать. Пусть лучше лишний раз поберегутся, особливо когда Охота объявлена. Не ровён час, Тёмный какой пожалует.

Алиса отхлебнула вина, взяв на заметку фразу про «Тёмного».

– А что, хозяин, за Охота у вас такая? Человек я приезжий, с обычаями вашими незнакома. Возможно, мы имеем в виду совсем разные вещи?

– А что ж, можно и про Охоту… коли охота.

Домочадцы Васяты загомонили, наперебой стараясь объяснить всё девушке, но Мотруся приказала им замолчать. Дети под её присмотром наскоро убрали со стола, посуду тут же сполоснули, а бабка Дормидонда снова с кряхтением полезла на тёплую печь и явно приготовилась давать оттуда свои комментарии.

Васята раскурил коротенькую трубочку, налил себе и даме ещё и не торопясь начал:

– Потому как вы, леди Алиса, нездешняя, вам то в диковинку будет: благородные господа наши Герои, извиняюсь, с причудами… да…

– Как бы с придурью, – вылезла бабка.

– Как им в голову взбредёт, так оне Охоту и объявляют: Зубы Ведьмы искать, к примеру, или ещё что.

– В прошлую весну всё рыскали – Копьё Судьбы сыскивали, – вставила Дормидонда.

– Верно, мама, дабы составить Божественный Альянец.

– «Альянс» надобно говорить, батюшка, так нас в школе учили! – подал голос из угла уж неведомо который из сыновей Васяты. – А состоит он из пяти частей: Меч Правосудия, Копьё Судьбы, Доспехи Чудес, Небесный Венец и Крылья Архангела.

– Цыть, мелкота! – прикрикнул отец. – Больно умные все стали, батьку-то поправлять! Вот запру в погреб, узнаете у меня, как в школе учат!

– Прощения просим, батюшка-а, – раздалось покаянное.

Алиса решила разрядить обстановку:

– Ну и как? Нашли это копьё?

– А как же! Господин лорд-сатрап Адмирон из Ифриса и нашли, тем и прославились. А то ещё всё какую-то Сову Мудрости выискивали. Всё херцогство вверх дном перевернули. Балмошь одна.

– Благородным-то лордам да леди скучно живётся, вот себе всё занятия и ищут, – снова вмешалась вредная бабка. – Как удумают чего, вожжа им под хвост подпадёт, так Вестников друг другу начинают слать, чтоб, значить, всё по чести было, и давай меж собой воевать да сражаться – кто сильней да ловчее?! А простым людям одно беспокойство, да убыток, да разоренье.

– Ваша правда, матушка. После Охот этих грешных впору с протянутой рукою по миру идти, столь урону имеем. Дружины на постой прими, обиходь, коней накорми, самих господ удоволь… А то ещё посевы истопчут, или мельню пожгут, или хутора пограбят. Сам-то граф молодой нас не обижает, а вот дружки его, сплошь гордецы да бузотёры. Им баловство, а нам – слёзы. Да…

– И чинш призовой ещё Охотникам положен, – поддержала бабулька, – как бы им в дополненье. Пиры да застолья с неба-то сами не валятся, а? Вот денежки с нас и тянут.

Бондаря перечисление несправедливых, по его мнению, поборов несколько обозлило. Скулы Васяты побагровели, речь сделалась громче, а жесты размашистее.

– Мы, леди Алиса, люди степенные, положительные, стало быть. Подати все до последнего семерика выплачиваем, да в срок. Только какой прок ягня резать, коли шерсть ещё не наросла? Скоро будет впору на паперти побираться – так придавили, ироды.

Эта извечная крестьянская жалоба – мол, обокрали-обобрали, шла из самого его сердца, из глубинных глубей, из самого что ни на есть печёночного нутра, и была выстрадана поколениями тружеников, вынужденных отрывать от себя плоды своего нелёгкого труда.

– Одного яйца ить два раза не высидишь, верно я говорю? – горячился Васята. – Хорошо ещё, что рыцарство графу нашенскому успели в прошлый год справить – двух телятей отдал! Теперь вот и леди Дэлии осемнадцать вскорости, знай только семерики готовь и скотину режь…

Тут хозяин поперхнулся, вдруг осознав, что перед ним высокородная дама. Его сбила с толку старая шаль жены, накинутая Алисе на плечи, и совместный ужин, и простой задушевный разговор.

– Такие дела… – скомкал он продолжение и замолк, угнетённо теребя ус, в котором, несмотря на не старость ещё Дубореза, уже пробивалась седина.

– А вот когда Зубы Ведьмы искали, так господа Высшие магусы такое здеся учинили – страсть! – вновь раздался тот же звонкий голосок. – Дерева с корнем выдёргивались и по небу летали, земная твердь тряслась, все избы аж перекосило! А у Бирючихи, что на отшибе живёт, вся яблоня заморозилась, как сосулька – видать, Ледяной Стрелой шарахнуло! Я после мёрзлых яблок набрал да стал в сараюшку швыряться!

– Ну да, а деда Твердохлеб тебе уши-то и надрал! – злорадно подтвердили из угла.

– А зачем нужны копья, зубы эти? И кто такие магусы? – полюбопытствовала Алиса, испытывая немалое облегчение. Она от всей души сочувствовала честному землепашцу, но, разумеется, ничем помочь не могла. Что толку в словах для Васяты? Слова – это же не «телятя» и даже не «ягня». А пустые речи этот человек не поймёт и не оценит, они для него что бесполезный писк комара.

– Все эти предметы есть суть чудодейственные артефакты, – авторитетно пояснил бойкий мальчуган. – Силу, там, увеличивают, знания, энергию магическую, вот господа Герои и бьются за их, все хотят владеть. А магусами зовут чародеев, которые умеют волшбу сотворять.

«Ага, а в пруду живут русалки, и за печкой домовой, – недоверчиво подумала Алиса. – Опять бабкины сказки».

– Выйди-ка сюда, ко мне, – скомандовала Алиса. – Дай на тебя посмотреть.

Вперёд выступил рыженький, как и все его братья и сёстры, мальчонка.

– Сколько ж тебе лет, умник?

– Да второго дождяя будет одиннадцать!

– Чего-чего-о?

– Ну, дождяя… второго… – уже с меньшей уверенностью повторил он. – На святого Зосима в аккурат.

– А ну-ка повтори мне все месяцы, хорошо ли знаешь?

– Месяцы?

– Ну да… дождяи эти свои.

– Оне зовутся по-учёному квадры, ибо каждый составлен из четырёх седьмиц. Стужевей, ветродуй, снеготай, – живо затараторил он, – потом листень, цветень, теплень. За ними уж травокос, грибень, зернодар, и ещё дождяй, жухляй и белец. Вот!.. Так и идут оне, один за одним, по кругу, ибо всё сущее создано Господом в системе кругов, – неожиданно наставительным тоном заключил он, видимо, копируя учителя.