Мальчик не выдержал и отчаянно заплакал. Стража стиснула его еще сильнее, чтобы тот не сбежал в порыве страха, окатившего его тело от макушки до пят ледяной волной.

— Нет! — раздался где-то в толпе звонкий голос. — Не смейте!

Анна выбежала к ним из первого ряда. Не сдержав чувств, девушка вмешалась.

— Пожалуйста, не нужно наказывать этого ребенка, — она переводила умоляющий взгляд со стражи на пекаря и обратно. — Я уверена, он все понял и больше никогда в своей жизни не будет поступать так скверно.

— Отойдите, мисс, — строго приказал стражник с мечом в руках. — Не вмешивайтесь не в свое дело. Закон для всех един: наказание должно соответствовать тяжести содеянного и непременно следовать за преступлением. А за воровство, — стражник поднял взгляд на горожан и повысил голос, добавив, — как за одно из серьезнейших беззаконий, виновник карается лишением руки!

С этими словами он отстранил Анну, но она снова сделала шаг вперед. Пекарь злобно фыркнул, возмущенный ее навязчивостью, и, в очередной раз сложив руки на большом выпирающем животе, стал ждать, когда стража покажет выскочке ее место.

— Я заплачу вдвое или даже втрое больше, чем стоит эта несчастная буханка, — настаивала Анна, в слезах протягивая деньги пекарю. — Только не наказывайте, не отрезайте ему руку.

Пекарь перевел насмешливый взгляд с протянутых денег на девушку. И еще громче цыкнув, прищурил глаза. Анна поняла, что пользы от него мало, поэтому обратила жалобные глаза на стражников. Ей казалось, что лишь в их силах изменить страшную судьбу мальчика.

— Он еще ребенок, мало что понимает, — стояла на своем Анна. — Видимо был голоден, а денег у него нет. Я прошу, молю вас, отпустите его!

Ее рука с монетами висела в воздухе долго, упорно. Она не намерена была сдаваться. Ей совсем не жаль было отдать оставшиеся деньги ради свободы мальчика. Напротив, если бы пекарь взял их, взамен отпустив бедняжку, она была бы безмерно счастлива. Но деньги никто не принимал, а серьезное выражение на лицах стражи подтверждало страшные догадки Анны. Они не собирались отступать. По строгим законам Бефроры наказание должно было быть исполнено.

— Отойдите, мисс! — теряя терпение, недовольно повторил стражник. — В последний раз предупреждаю.

Он угрожающе нахмурил брови, пытаясь избавиться от назойливой девушки. Но Анна не уходила и не умолкала. Она стала просить больше, громче. Пыталась привлечь других людей, наблюдающих за зрелищем с таким же интересом, с каким зрители смотрят спектакли в театрах.

Когда никто не встал на защиту мальчика, Анна поняла какой стороны придерживалась толпа. И в ней зародилось разочарование вместе с презрением. В зрителях не было ни капли сочувствия или жалости. Словно души в этих пустых оболочках оскудели от равнодушия к слабым и немощным людям.

Стражник тем временем беспощадно поднял меч над головой. Страшное должно было произойти вот-вот.

Анна рванулась с места с глубоким и тревожным чувством, сопровождаемым уверенностью в том, что она поступает верно. Ибо так велело ее сердце. Оно, а не разум, руководило ей в эту минуту, бешено колотясь в груди и подчиняя себе движения ее рук и ног.

Подбежав к стражнику, державшему меч, она изо всех сил ударила его. Но силы хрупкой девушки едва хватило бы сбить с ног мощную фигуру стража правопорядка. Однако, хоть оттолкнуть его у нее и не получилось, Анне удалось сбить его с толку.

— Беги! — крикнула она воришке, который, осознавав происходящее, стал упорнее брыкаться и пытаться обводиться из рук стражи.

Анна подбежала к мальчику. Толкнула одного стража, но на того ее удар никак не повлиял. Свободной рукой он схватил ее плечо в попытках остановить слабые удары, которыми она его осыпала. Поняв бессмысленность сопротивления, Анна пригнулась и постаралась ускользнуть от стражи. И это у нее получилось.

Воспользовавшись моментом, Анна окончательно высвободилась из его рук. Мальчик, вопя и всеми силами отбиваясь от стражников, сумел разжать руку одного громилы, но не избавился от мертвой хватки другого. Тогда на помощь пришла Анна. Она постаралась выхватить мальчика у стражи, но не получилось. Все еще крепко держа воришку, один из стражей грубо схватил Анну за волосы левой рукой.

— Угомонитесь, дамочка, — от его сурового взгляда по коже Анны пробежали мурашки, — себе же хуже делаете! Неужто закон забыли?

— Тогда заранее прошу прощения! — быстро проговорила она и, дернувшись, вложила все оставшиеся силы в последний удар коленом в пах держащего ее мужчины.

Тот завыл от боли и, отпустив мальчика, скрючился. Руки в латах потянулись к тому месту, которое в приличном обществе не принято называть вслух и которое сейчас неистово болело от резкой агонии, охватившей все тело разом.

— Давай!

Анна протянула мальчику руку, тот с готовностью вцепился в нее, и они вместе бросились по улице, крепко взявшись за руки. И хотя они не были знакомы, несчастье, постигшее одного, привело другого к нему на помощь.

Анна слышала, как за ними началась погоня. Гул толпы заглушал крики стражников. Все были в изумлении от увиденного. Анна же бежала, не оглядываясь назад. Сейчас она не задумывалась о том, в какое положение поставила себя из-за возникшего в душе сочувствия. Ей даже не пришло в голову, что отныне жизнь ее не будет прежней, а желание помочь бедному мальчику обернется для нее смертельной угрозой.

Наконец Анна с мальчиком оторвались от погони и затерялись в переулках города. Она не знала, где находится. Так далеко от центра Анна никогда не уходила, и потому старые стены полуразрушенных или, возможно, заброшенных домов ее смутили.

Она оглядывалась по сторонам в надежде понять, куда ее занесло. Грязный и темный переулок, куда не падали лучи солнца, мог быть местом обитания самых бедных горожан. Здесь не было привычного ей городского уюта, не было факелов, которые по ночам освещали прохожим дорогу.

Анна подняла голову и вгляделась в окна. Казалось, в этих перекошенных на сторону домах никто не жил. Со старых и гнилых стен сыпался песок. Чем больше она отдалялась от центра, тем стремительнее привычная ей дорога из брусчатки сменялась грязевой жижей, неровностями и множеством неглубоких ям.

— Постой, — резко остановилась она. — Мы слишком далеко зашли.

Мальчик замер на месте и уставился на нее непонимающими глазами.

Видя его недоумение, Анна пояснила:

— Нужно возвращаться обратно, думаю, преследования не будет. К тому же найдем твою семью, дом.

— Мы почти дома, — звонким голосом удивил ее мальчик.

Анна украдкой осмотрелась по сторонам и переспросила:

— Дома? Ты живешь здесь?

Сначала она была поражена его ответом. Ей казалось, что в таких местах, представлявшихся ей чем-то страшным и ужасным, невозможно жить. Но потом она оценила внешний вид мальчика, его грязную и потрепанную одежду, а также отсутствие обыкновенных башмаков, и ей стало ясно, что воришка родом из очень бедной семьи.

— Далеко ли идти до твоего дома? — спросила она, стараясь усмирить ярое желание сбежать отсюда в тот мир, где жила она и все другие люди. В мир, где не было той крайней бедности, которую она наблюдала здесь.

— Нет, почти пришли, — он протянул ей руку, и она взяла ее и на этот раз.

Свернув за угол, они прошли несколько узких и страшно грязных переулков. Чем дальше они шли, тем больше Анна поражалась тому, насколько противоестественная, по существующим нормам, здесь царила жизнь. Анна была знакома с бедностью, но никогда не сталкивалась с тем, что лицезрела сейчас.

Мальчик уводил ее все глубже и дальше. Следуя за ним, Анна увидела женщину, жуткая худоба которой просматривалась сквозь лохмотья старой и грязной одежды. Кожа на усталом лице была бледно-желтоватой. Женщина сидела на разрушенной ступени полуразваленного дома и, подняв на Анну удивленный взгляд, улыбнулась, обнажив всего два прогнивших зуба.

Оглядываясь назад, не в силах отвести расширенные глаза от женщины, Анна бежала вслед за мальчиком. С каждой секундой ее сердце грозилось выпрыгнуть от страха. Где она? Разве такое место существует в ее мире? Она задавалась множеством вопросов, ответы на которые ей мог дать только этот мальчик.