В момент, когда открылась скрипучая дверь, граф Эмирсон вглядывался в окно, смотря на постепенно усыхающие деревья. Они росли ровными рядами на пустом участке, но много лет уже не приносили плоды. Несмотря на приложенные графом силы, сад по-прежнему выглядел заброшенным, унылым и мертвым. Сгорбленные деревья с сучьями, торчащими в разные стороны, и кривыми стволами, изогнутыми так, словно их скрючило судорогой, придавали общей картине тоскливый вид.

Дело было то ли в неплодородной земле, то ли в самих корнях деревьев, то ли, вообще, в чем-то другом, — но все растения так или иначе быстро ломались от ветра, погибали прямо на глазах у графа.

— Граф, — осторожно позвал слуга Сэм, верно служивший графу Эмирсону на протяжении сотен лет, — я привел ее, по вашей просьбе.

Молодая девушка с длинными темно-каштановыми волнистыми волосами стояла на пороге комнаты, не решаясь войти внутрь. Тогда Сэм схватил ее за руку и втолкнул в комнату. Зайдя вслед за ней, закрыл дверь.

Юную красавицу звали Натали. Ее выкрали по пути домой от лавки со свежими фруктами. Она не помнила, как потеряла сознание, и кто ее приволок в это странное место. Но, когда она очнулась, плетеной корзины с купленными у торговца красными яблоками с ней рядом уже не было.

Натали дрожала от страха, как осиновый лист, а по спине ее пробегали холодные мурашки. Она подняла испуганные глаза на человека, стоящего к ней спиной, и молящим голосом попросила:

— Отпустите меня, пожалуйста…

К ее горлу подкатил ком, розовые полные губы скривились от подступивших к глазам слез.

— Я ничего не знаю, — давясь ими, прерывисто упрашивала она незнакомого человека, — отпустите меня… я никому ничего не расскажу! Я ничего не сделала… только отпустите, прошу, пожалуйста!

Граф все стоял к ней спиной. Натали следила за тем, как его широкие плечи приподнимались во время ровного дыхания.

Наконец граф Эмирсон медленно повернул к ней голову, и дыхание девушки замерло. Животный страх сковал все тело, лицо исказила гримаса отвращения. Ноги подкосились, и она припала коленями к холодному полу. Закрыла глаза, не в силах больше смотреть на стоящее перед ней обезображенное чудовище.

— Прошу, не трогайте меня, — слова дрожали на ее устах, — не убивайте…

Натали была настолько поглощена мыслью о том, кто ее выкрал и как можно спастись из этого места, что даже не заметила приближение графа. Не успела она сообразить и прийти в себя после увиденного ужаса, как граф резко приподнял голову темноволосой девушки за подбородок.

Кожу обожгли его неестественно ледяные и худые пальцы. Он внимательно всматривался в ее темные глаза, словно пытаясь в них что-то найти. Натали же ощущала, что еще немного, и она очередной раз потеряет сознание.

Несколько минут продлились в напряженном молчании. Ход времени, казалось, замедлился и остановился, обратившись в бесконечность.

Натали пыталась отвести глаза в сторону, но какая-то неведомая сила, исходившая от графа, парализовала ее… Он продолжал искать в ее глазах что-то, но что именно, Натали не могла понять.

Обезображенное и уродливое лицо стоящего перед ней чудовища привело ее в такой неописуемый ужас, что перед глазами появилась пелена, мгновенно заслонившая весь мир. Через минуту она снова потеряла сознание от переизбытка чувств. Ее тело обмякло, глаза закрылись, и она чуть было не упала на пол, но ее вовремя подхватил Сэм.

— Ну что? — озабоченно спросил он графа, поглядев на него с надеждой.

— Не она, — холодный ответ графа Эмирсона расстроил Сэма. — Она тоже не истинная.

Граф прикусил бледные губы и вернулся к окну.

— Что же дальше? — усадив находящуюся без сознания Натали в кресло, поинтересовался Сэм. — Это уже пятая девушка за месяц. Люди здесь подозрительные, могут неладное заметить. А выкрадывать всех поголовно я не могу.

Граф Эмирсон обернулся к слуге.

— Думаешь, мне есть дело до них? Мне нужно найти ее, и чем быстрее, тем лучше, — граф окинул туманным взором грустно сгорбившиеся деревья и нахмурился. — Продолжай поиски, Сэм, таков мой приказ.

Сэм устало покачал головой. Проклятый за грехи прошлой жизни старик с посидевшими волосами и не ожидал от хозяина другого приказа, зная его непреступный характер. Он лишь разочарованно поглядел на Натали.

— Тогда лишите ее памяти, — сказал Сэм на выдохе, — а я отведу ее обратно в город.

Граф Эмирсон подошел к лишившейся чувств девушке и прикоснулся кончиком холодного пальца к ее лбу. Из него вырвался серебристый луч, искры которого скрылись под белоснежной кожей девушки.

— Отец, я ушла! — сообщила Анна, осторожно закрывая за собой дверь. Круглая ручка тут же отвалилась и упала на пол крыльца. Анна подняла железную беглянку и, слабо улыбнувшись, на выдохе проговорила:

— Опять…

Дверная ручка была сломана уже много месяцев. Но отец никак не мог уделить время этой проблеме. Однако Анна к этому успела привыкнуть. Она вставила ручку обратно на место и вприпрыжку спустилась по лестнице.

На ее молодом лице сияла добродушная улыбка. Длинные светлые кудри обрамляли неунывающие черты ее правильного лица, пряча полспины и плечи. Она была, как покойная матушка, красива и очаровательна. Многие, смотрящие на нее, невольно улыбались, поскольку Анна, будучи в расцвете сил, могла заразить своим весельем даже самого хмурого человека. По крайней мере, ей так всегда казалось.

Солнце в этот июньский день стояло высоко, и лучи его прорывались в дома через распахнутые окна. Легкий ветер приносил с залива крики чаек и шум прибоя. По небу плыли пушистые облака, некоторые из которых напоминали Анне черепах и рыбок. В кронах растущих вдоль дороги деревьев смело пели свои песни сидевшие на ветках птицы.

Анна, по натуре сущий ребенок, шла веселой походкой, мыча под нос незнакомую мелодию. Она не знала, где услышала эту странную песню без слов, которую напевала под аккомпанемент ветра, шелеста листьев и трав, стрекотания насекомых и чириканья птиц. Но на протяжении нескольких недель песня не оставляла ее в покое. И душа ее беспричинно пела волшебным и неземным голосом.

Анна приветливо помахала рукой выходящей из соседнего дома женщине. Улыбнулась ей и в ответ на ее замечание о погоде прокричала звонким голосом:

— Вы правы! Погода сегодня отличная!

Анна неторопливо направлялась к центральной площади, неподалеку от которой жила ее подруга Натали. Они знали друг друга с десяти лет, и за эти годы успели стать очень близки.

До нее донеслись громкие крики торговцев и покупателей, пытавшихся сбить цену. Анна поглядела на пестревшие различными товарами лавки и, заметив ящики со свежими красными яблоками, пожалела, что не взяла с собой денег. Натали была бы рада яблокам, особенно таким сочным и сладким. Но, к сожалению, пришлось пройти мимо лавок.

Оставляя позади многолюдный рынок, где воздух дрожал от гула голосов, она зашагала дальше. Возле длинной полоски травы, окруженной железной изгородью, поросшей диким виноградом, сидела пожилая женщина. Из одежды на ней было старое, потрепанное временем платье с порванным подолом, а на голове — серый платок, повязанный поверх седых волос.

Старуха окинула Анну неприлично долгим взглядом, от которого девушке стало не по себе.

— Куда же ты так спешишь, дитя? — скрипучим голосом остановила ее старуха.

Анна сначала не поняла, что та обращалась именно к ней. Замерев на месте, девушка растерянно повернула голову к старухе.

— К подруге, — вежливо ответила Анна и с восхищением отметила, — у вас чудесные украшения!

На небольшом столике были разложены разные блестящие на солнце драгоценности. Серебряные серьги, браслеты и кольца — все выглядело маняще, притягивая потенциальных покупателей.

— Ну что ты, милое дитя, подруга может и подождать, — старуха указала рукой на столик. — Ты взгляни на мой товар, вдруг приглянется что-то.