Мистер Раин хотел придать голосу отцовской нежности, но получилось слабо. Он будто сам пытался уверить себя в том, что поступает правильно. И все должно было пойти так изначально. Он подавлял голос сердца теми преимуществами, которые видел в Альберте. А разбить тот барьер, которым окружил себя мистер Раин, Анне было, увы, не под силу. Сколько бы она ни старалась объяснить свою позицию, он не понимал ее, потому что не хотел понимать. Ему это было невыгодно. Ведь понимание ситуации с точки зрения дочери привело бы к душевному смятению, в котором его загрызла бы совесть.

— Я пойду, — подняв на отца стеклянные глаза, сказала Анна.

— Спокойной ночи, — смягченным голосом пожелал мистер Раин.

Он хотел было встать и поцеловать дочь в лоб, как обычно делал это перед сном, но Анна намеренно отвернулась и быстрым шагом направилась в свою комнату. Плечи мистера Раина, глядевшего вслед дочери, опустились, словно под тяжестью сотен каменных глыб.

Анна встала у окна. Полная луна светила этой ночью ярко, но в ее призрачном серебристом свете, казалось, было что-то необычное и загадочное. Девушка вглядывалась в исходящий от нее свет, пытаясь разгадать его тайну. Затем ее задумчивый взгляд переместился с яркого шара на маленькие звезды, светящиеся рядом. И она заметила в ночном небе то, чего раньше никогда не наблюдала.

Три яркие звезды образовывали небольшой, но четкий треугольник, в середине которого располагалась еще одна звезда, излучающая ослепительный свет. В то время как другие, менее яркие звезды, были беспорядочно разбросаны в небесном пространстве, эти четверо явственно выделялись на фоне темного неба.

Анна завороженно смотрела на звезду в центре треугольника. Что-то было знакомо ей в этом расположении звезд. Словно то был знак судьбы, который она когда-то видела, но не могла вспомнить когда.

Девушка вздрогнула, услышав, как закрывается дверь в кабинет отца. Мистер Раин наконец-то решил лечь спать. Этой ночью Анна ждала этого больше, чем когда-либо.

Она не могла просто так смириться со своей участью. Представляя себе, как сядет на корабль и поплывет в неизвестные дали с незнакомым ей человеком, который был ей крайне неприятен с самой первой встречи, Анна боялась, что ее существование на этом оборвется.

От этой мысли девушка задрожала всем телом и перевела взгляд с двери на ночное небо, усыпанное множеством звезд. У нее есть всего одна попытка взять свою жизнь в свои руки. Один шанс обрести свободу и жить так, как велит зов сердца. И она не должна упускать эту возможность. Должна воспользоваться ей.

Затем Анна подумала об отце, и сердце тяжело застучало в груди. Если она выберет свободу, то пренебрежет им, оставив его одного. С другой стороны, все ее попытки донести до отца, что она не желает выходить замуж, оставались без внимания. Все было тщетно!

Как бы она ни любила отца, но мысль, что после свадьбы ее жизнь кардинально изменится и назад пути уже не будет, заставляла ее все больше ценить свободу, которая медленно ускользала от нее.

Анна глубоко вздохнула. Значит так тому и быть! Она подбежала к кровати, упала на колени и достала из-под пола большой, потертый от времени чемодан. Сдув с него слой вековой пыли, девушка аккуратно открыла крышку.

— Прости, отец, — прошептала она, и в глазах ее промелькнул решительный огонек.

Она начала собираться в дорогу, не зная, куда та ее приведет. Убежать легко, но что делать после — она не знала. Куда ей идти на ночь глядя? Куда бежать с чемоданом в руках? У них с отцом не было родственников или знакомых семьи, но зато… у нее была семья Натали!

Анна улыбнулась. Миссис Пан с радостью примет ее в свой дом, по крайней мере до тех пор, пока мистер Раин не смирится с ее нежеланием связывать свою жизнь с Альбертом.

Когда Анна придумала, где сможет временно переждать проблемы, с сердца будто упал камень. Собрав все нужное, девушка закрыла чемодан. Оставалось только незаметно покинуть дом. Так, чтобы отец не узнал раньше времени о ее побеге, иначе она просто не сможет сбежать. Выйти через входную дверь, запертую на ключ, который по ночам всегда носил с собой мистер Раин, она не могла. Так что воспользоваться дверью не получится, но окном — возможно.

Анна решила связать из постельного белья надежную веревку. Белые простыни порой могли быть прочнее веревок, но даже они не спасли бы, если «якорь», к которому они будут привязаны, не выдержит веса. «Якорем» Анна решила избрать железное изголовье кровати. Оно точно выдержало бы ее вес.

Связав простыни прямым узлом, который затягивался под нагрузкой, и убедившись в прочности самодельной веревки, Анна открыла окно и поглядела вниз. Было невысоко, ибо их дом построен таким образом, что первый этаж был низким.

Привязав один конец веревки к раме кровати, а другой — к ручке чемодана, девушка принялась медленно спускать его вниз. Когда чемодан коснулся земли, Анна поняла, что настал ее черед спускаться. Но, поглядев вниз, девушка заколебалась: небольшая высота на мгновение испугала ее, вскружила голову. Однако мысль о предстоящей поездке сразу вернула ей былую решимость.

Анна перелезла через подоконник и, упираясь ногами в стену дома, стала спускаться вниз. Делала она это не в первый раз, поэтому трудностей не испытывала. В детстве они с Натали часто использовали подобный трюк во время игр. Но раньше то были игры, а сейчас — вынужденная мера под давлением отца.

Едва ее ноги коснулись земли, Анна облегченно выдохнула. Отвязав конец веревки от чемодана, она взяла поклажу в руки. Что ж, самое трудное еще впереди! Анна обернулась и поглядела на дом. Она надеялась, что когда отец увидит, как сильно она не хочет куда-то плыть и тем более связывать свою жизнь с Альбертом, то поймет ее и попросит прощения. Потом она вернется домой и все наладится. Все будет, как прежде.

Вот только Анна еще не знала, что, открыв калитку и покинув дом этой ночью, она больше не вернется сюда прежней. Все изменится самым неожиданным образом.

Анна шла в тени густых деревьев, растущих вдоль ровной дороги. Страх окутывал ее при мысли, что она крадется по центральной улице под покровом ночи с чемоданом в руках, как какой-то преступник, скрывающийся в сгущающемся мраке. А еще она чувствовала двоякое возбуждение: от того, как примет ее семья Натали, и от страха попасться на глаза городской страже.

И дурное предчувствие не обмануло ее. На ближайшей развилке в стороне от центральной улицы действительно несли дозор пятеро стражников. Во всяком случае, столько заметила Анна под теплым светом факелов, что падал на дорогу. Чтобы не попасться им, нужно было либо выждать время, чтобы стража покинула пост, в чем Анна сильно сомневалась, либо обойти смотрителей с другой стороны.

Второй вариант пугал ее больше, поэтому, спрятавшись за стволом дерева, она стала ждать. Но время шло, а стражники не трогались с места. Тогда, поняв, что иного выхода у нее нет, Анна вынуждена была обойти караульщиков по широкой дуге. Прижимаясь к стенам домов и стараясь оставаться невидимой, девушка дошла до ближайшего закоулка. Оставалось лишь свернуть налево и прошагать некоторое время, а там уже рукой подать до дома, в котором жила Натали.

Когда опасность быть обнаруженной миновала, Анна с облегчением выдохнула. Теперь перед ней стояла самая легкая и в то же время самая трудная задача — объяснить семье подруги причину своего позднего и неожиданного появления. Анна верила, что они поймут и непременно спрячут ее на некоторое время. Однако помимо страха перед семьей Натали, еще больше девушка волновалась за отца, представляя, как рано утром он проснется и, будучи убежденным, что они вместе отправятся в порт, обнаружит отсутствие дочери. Анна словно на себе переживала то состояние, в котором должно быть будет прибывать ее отец, увидев, что комната ее пуста, вещи исчезли, а самой ее в доме нет. Ей стало так тоскливо, что горлосдавил спазм.

Размышляя об этом, Анна как раз проходила мимо кабака, из окон которого струился желтый свет, как вдруг дверь заведения резко распахнулась, да так сильно, что ударилась о стену. Словно сдерживаемый все это время свет вырвался наружу через открывшийся проем, залив пространство возле здания и осветив Анне дорогу в ночи. Обрадовавшись неожиданной удаче, девушка решила было двинуться дальше, как вдруг замерла от неожиданности, прислушиваясь к знакомому голосу, чтобы лишний раз убедиться, что слух не обманывает ее.