Хмыкаю и с усмешкой спрашиваю:

— Вы, значит, проверяли?

Ее взгляд темнеет, на месте довольной ухмылки появляется озлобленная улыбка.

— Конечно. — Она снова делает глоток. — Один недостаток есть у него, правда.

— У такого идеала?

Всматриваюсь в красивое лицо Делирии и не могу понять, что меня напрягает. Что-то с ней не так.

— Ну да. — Женщина пожимает плечами и разводит руками. — Представляете, он женат.

Она переводит взгляд на меня, чтобы увидеть мою реакцию, и, похоже, не удовлетворяется ею. А что она хотела? Чтобы я охнула и сильно расстроилась? Чтобы подтвердить мою заинтересованность в Рэгвальде? Ну, нет. Я ей такой радости не доставлю.

— Но это не надолго, — Делирия снова смотрит на Рэгвальда. — Считаные дни, и брак можно будет официально расторгнуть.

— Правда? — удивленно поднимаю брови я.

— Да. — Она опустошает стакан до дна и отдает проходящему мимо слуге. — Мне еще, пожалуйста.

— Отчего? Я слышала, что браки и брачные клятвы у драконов нерушимы, — возражаю я.

— Ох, да бросьте, — Делирия отмахивается и от этого чуть развязного действия ее ведет в сторону.

Она… нетрезвая? Но как такое может быть? Драконицы не пьянеют: им зверь позволяет не ограничивать себя в выборе напитков. Магичкам, особенно без сильного дара, таким, как я, совсем нельзя пить.

— Это для жены брачная клятва — обуза. — Делирия хватает новый бокал с подноса и поворачивается ко мне, видимо, потеряв из вида Рэгвальда. — А для дракона это так… Небольшие помехи. Если жена не беременеет полгода, он может легко превратить ее в постельную игрушку, а себе взять нормальную, не бракованную.

— И вы уверены, что так дела обстоят у господина Рэгвальда? — интересуюсь будто бы безразлично, а у самой внутри натянутая струна. Что она думает? На что рассчитывает? О чем вообще в курсе?

— Да, — она ведет плечом. — О том, чтобы его жена не понесла, я давно… Кхм…

Делирия закашливается, явно пытаясь скрыть то, о чем едва не проговорилась. Но я услышала. Мне этого было достаточно. Все же правда. Цветы, Делирия, предатель в замке Рэгвальда. Не мог же это делать он сам? Нет. Иначе бы не гонял меня к этому лекарю.

— Но ведь у драконов есть артефакты, которые помогают понять, с кем наиболее сильные дети родятся, — как будто «припоминая» об этой традиции, спрашиваю я. — Неужели бывают такие ошибки?

— Бывают. Где-то около века назад все было так же, — Делирия чуть качнувшись, расплескивает часть содержимого бокала на себя. — Горгулий коготь тебе в… В общем, у одного из предков Рэгвальда была жена. Не смогла она понести за полгода. Дракон отказался от нее, взял себе новую. А эту притаскивали ему время от времени, когда ему развлекаться хотелось. Только забеременела она от этих игр. Новая жена мириться с этим не стала, ну и… В общем, отправили наложницу в домик в Запретном лесу в предгорьях, где она и сгинула. Вот и сказочке конец.

Глаза Делирии заволокла мечтательная пелена. Она закусила губу и снова нашла в толпе глазами Рэгвальда.

— Но я-то умнее, — она понижает голос и склоняется ко мне. — Я сразу от нее избавлюсь, как только Рэгвальд объявит меня своей женой.

Меня обдает характерным запахом, и я понимаю, что Делирия уже почти не контролирует себя. Она опускает руку на свой родовой амулет и крутит его между пальцев, привлекая мое внимание к нему.

Я присматриваюсь и, честно говоря, едва не охаю вслух. Вместо идеально прозрачного, чуть серебрящегося внутри камня, у Делирии темно-серый, помутневший, да еще и испещренный мелкой сеточкой трещин. Что с ней? Точнее, что с ее драконом?

— Леди Делирия, — над ухом звучит низкий, знакомый голос. — Вас хотят видеть члены вашей делегации. Кажется, они ждут вон там… Леди Селена…

Он кратко кивает мне, лишь мазнув по мне взглядом, берет под руку Делирию и уводит. Я долго смотрю им вслед, мучая себя, впиваюсь глазами в то, как он поддерживает ее, свою любовницу, а она игриво поглаживает его по руке.

Думала, что между ними все же ничего нет? Какая же я наивная!

Аппетит моментально пропадает. Мне становится гадко и противно находиться тут, рядом с ними, в толпе незнакомых оборотней, поэтому я разворачиваюсь и буквально сбегаю в свою комнату. Там я провожу остаток вечера, вернув себе свой нормальный вид, чтобы браслет мог набраться силы, зарывшись лицом в подушку и позволяя себе плакать столько, сколько просит моя душа.

Следующая пара дней проходят в суете подготовки зелья для Дикого, а потом ожидании того, подействует ли оно.

Ник внезапно улетает. Он успевает лишь предупредить Керни и извиниться, что не может присутствовать на празднике, а мне достается записка о том, что он обязательно расскажет все, но позже.

Во время встреч и совместных мероприятий я постоянно чувствую на себе взгляды Рэгвальда, потом неизменно ловлю Делирию на том, что она тоже за мной наблюдает. Могла ли она понять, что я — это Айлин? Нет, думаю, вряд ли. Возможно, она просто ревнует и считает меня возможной соперницей.

В любом случае я стараюсь уйти от любых возможных пересечений с черным драконом, потому что чувствую, что начинаю слабеть. А ведь Ник предупреждал, что его маска на моем амулете соперничает с меткой бога, и рано или поздно уступит. И как только метка начнет вытягивать силы, амулет тоже станет виден для Рэгвальда.

Лишь бы только успеть до праздника…

Вернувшись в комнату, стягиваю с себя браслет и кладу его на туалетный столик. Распахиваю настежь балкон, впуская в комнату степной воздух и вдыхая его полной грудью. Расчесываю свои волосы, отливающие золотом при свете магических свечей.

Да, когда стало общеизвестно, что я Говорящая, что бы это ни означало, на меня перестали смотреть с пренебрежением. Некоторые даже стали откровенно заискивать передо мной. Но где-то там, в глубине их глаз, все равно читается подозрение в том, что именно я испортила портал. Тем более что его до сих пор не смогли окончательно восстановить.

Поэтому завтрашний день для меня имеет очень важное значение. Если зелье подействует так, как должно, тот, кто сейчас остается под проклятием богов, сможет рассказать о том, что это он разрушил портал. И о том, кто его уговорил на это.

А до того момента мне остается лишь ждать и надеяться, что я права.

Кладу гребень на столик и заплетаю волосы в свободную косу. При очередном взгляде в зеркало я замираю. Пальцы деревенеют и, кажется, становятся холодными как лед. Мой амулет светится. Слабо, еле заметно и то только потому, что в комнате почти нет освещения. Но… Я точно различаю его свет под золотой сеточкой Ника и темными узорами метки бога.

За дверью гулко раздаются твердые приближающиеся шаги. Они становятся все громче, так же, как свечение моего амулета ярче. Я резко дергаюсь, чтобы схватить браслет, но от моего неловкого движения он отлетает, с грохотом падает на пол и откатывается под кровать.

Хватаю халат и накидываю его, стараясь посильнее завязать ворот. Как будто это поможет — он выдает ведь не только светом. Рэгвальд же его чувствует!

Прислоняюсь спиной к двери, надеясь, что так будет сложнее открыть ее. Вряд ли, конечно. Но это лучшее, что я могу сейчас придумать, и та единственная возможность, за которую цепляюсь.

Сердце грохочет в ушах, но не может перекрыть звук шагов. Они все ближе. Я зажмуриваюсь и даже перестаю дышать, когда они замирают у моей двери. Прямо за моей спиной.

Мне кажется, я слышу дыхание. Не свое — Рэгвальда. Прислоняюсь затылком к двери, жду стука, требования открыть, но… ничего такого не происходит.

Кажется, что время застыло, превратилось в нечто вязкое, тягучее. Что-то, что обволакивает нас со всех сторон, отделяя от внешнего мира, от прошлого и будущего. Есть только сейчас. Только я и только Рэгвальд.

Я его чувствую, будто он стоит прямо за моей спиной, касается меня. Нестерпимо хочется, чтобы он обнял меня, прижал к себе. С этими мыслями амулет разгорается все ярче.