— Я без огня, — сказал Леам, обернувшись к ней. — Катализаторами обошелся.

— А над чем трудишься? — поинтересовалась Марина, заметив, что он как будто пытается загородить от нее котел.

— Да так… — эльф смутился. — Хотел Вам подарок сделать. Но как-то не очень выходит. Опыта не хватает. А может, таланта.

Он отвел глаза. Марина же ощутила двойственное чувство. С одной стороны, она хотела как-то поддержать парня, показать ему, что он совершил верный поступок, ну и, конечно, помочь снова поверить в себя. А с другой стороны, она терпеть не могла детские самоделки.

Нет, разумеется, внимание учеников ей всегда было очень дорого, ведь оно — проявление настоящей любви. Но куда девать все эти бесполезные открытки, бумажные букеты, ее портреты и прочую чепуху? Семьсот учеников — не шутка!

В прошлом мире у Марины была целая стена из открыток. А вот все остальное приходилось просто складывать в коробки: и выкинуть рука не поднимается, и девать некуда. Еще и принимать подарки ей всегда было неловко. А тут, к тому же, неловко было еще и самому Леаму.

Конечно, был небольшой шанс, что Леам решил одарить ее цветами. Цветы Марина любила. Правда, живые — в горшке. Но в целом все же детские подарки создавали больше сложностей, чем приносили радости. Для Марины лучшей радостью было бы отсутствие в классе прогульщиков и вовремя сделанные дополнительные задания. Нет, правда, отсутствие возни с выставлением четвертных — лучший подарок для учителя! Жаль, ни один класс ей так ни разу и не подарил его за все семь лет работы.

— Я это… — неловко начал эльф. — Думал тут над нашей проблемой. Ну, насчет нехватки одного магика.

— И? — всерьез заинтересовалась Марина.

— Ну, и мне одна идея пришла в голову, — сказал Леам, все также пряча глаза. — Нам ведь что надо? Легенду про мышь поддержать и чтоб магические артефакты обнаруживали в ней сознание.

— Только не говори мне… — начала Марина, уже готовясь хвататься за сердце.

— Ну да, — смутился и покраснел эльф. — Я над ним немного поколдовал. Как мог. В принципе, даже достиг цели, но…

— Леам, не томи! — попросила девушка. — Мне нервничать нельзя. Давай уж все сразу. От твоих недоговорок мне дурно делается!

— Извините, — покаялся эльф. — В общем, у нас проблема одна возникла: мышь оказалась девочкой. Так что половые органы ей пришлось… кхм… видоизменить. Я скрестил ее с тканями тела Дубка — он-то бесполый, но как бы официально считается мальчиком. И теперь она больше растение, чем мышь. И тоже бесполая. Зато она… то есть, уже он… условно разумен и при просвечивании артефактом показывает наличие интеллекта.

Эльф на последних словах приободрился: видимо, гордился этой частью работы.

— Условно разумен — это как? — уточнила Марина, даже не пытаясь вообразить, что ж там такое прячется под крышкой — помесь мыши и фикуса.

— Ну… — Леам снова замялся. — Желания у него есть. И для мыши он довольно умный. Но для человека… мягко говоря, туповат. И говорит не очень хорошо. Речевой аппарат я, как мог, скопировал с Ёжика — у него он самый простой. И, честно говоря, копия не поместилась даже в увеличенных мозгах. В общем, вот…

Он закончил свою речь весьма скомканно и вместо заключительных слов просто открыл крышку.

—&$*@%!!! Да в $€℅@ через ᵫ#ᵭ₿!!! — неожиданно обрушилось на Марину. Она оторопела от такого напора.

Для своих размеров — не больше мопса — у существа был низкий голос. Но на человеческий слух он, разумеется, звучал так, словно эта мышь-мутант надышалась гелием. Однако мелкая злобная тварь не сдавалась и старалась тем больше, чем писклявее звучала.

Выглядела она под стать своей речи: нелепое мышиное тело раздулось до длины больше ладони, а к нему крепилась здоровенная голова со все теми же мелкими глазками.

Чтобы голова своим весом не свернула существу шею, Леам каким-то образом укрепил животному мышцы вдоль позвоночника, а шею укоротил. Из-за этого сбоку мышь стала напоминать по фигуре бородавочника. Вместо шерсти по всему телу теперь произрастало нечто вроде хвои, а из живота топорщились суховатые корешки, как у суккулентов. Хвост отсутствовал.

— Извините, — в очередной раз покаялся Леам при виде выражения лица учительницы. — Это мой первый опыт в экспериментальной химерологии. Я сосредоточился только на двух задачах: формировании сознания и минимально считываемого артефактами энергетического фона, свойственного магикам. А внешность… в общем, я пошел простейшим путем, чтобы не убить животное. Но если надо, могу поработать и над внешностью.

— А это не навредит ей еще больше? — уточнила Марина.

— Честно говоря, риск довольно велик, — вынужденно признал эльф. — Я, конечно, хорошо знаю химерологию. Но свободными экспериментами занимаюсь впервые. Мне бы пару месяцев потренироваться на ком-нибудь менее разумном…

— Тогда не надо. Пусть живет, как есть, — отказалась от идеи Марина и закрыла, наконец, крышку, чтобы заткнуть мыша-матершинника. Из-под крышки еще некоторое время доносились ругательства, но затем животное успокоилось, как попугай, накрытый платком.

— Плохая была идея, да? — с виноватым взглядом обратился к Марине эльф, по-своему интерпретировав выражение ее лица.

— Не в этом дело, — с небольшой заминкой сказала Марина. — Большое тебе спасибо за такой энтузиазм… Нет, правда, ты молодец: и что взял на себя эту проблему, и что справился с ней. Пусть даже так странно… Но, видишь ли, боюсь, нашей администрации нужен не столько сам магик, сколько документы на него.

— А! — неожиданно обрадовался Леам. — Так это раз плюнуть!

— М? — удивилась Марина.

— Я отцу скажу, он выпишет, — просто ответил Леам.

— Он у тебя в паспортном столе работает, что ли? — удивилась Марина.

— Нет, он у меня многодетный, — пояснил эльф. — Они с мамой решили, что раз тут так трудно выжить, если ты особенный, то надо наплодить побольше особенных. Ну и «плодят» теперь. Папа регулярно ходит документы оформлять. Он там одного человека как-то от смерти спас, и тот теперь помогает ему свидетельства выписывать в обход очереди.

— Но это же не эльф, — покосилась Марина на закрытый котел.

— А какая разница? — не понял Леам. — Запишем как приемного, да и все. Даже возраст можем подмахнуть, какой надо. Главное, чтобы проверку артефактом прошел по достижении совершеннолетия. А то талисман зрелости не выдадут. Но, честно говоря, вряд ли он нужен нашей… нашему…

Эльф замялся, не зная, как точно назвать этот результат мутаций.

— Сереже, — назвала Марина первое попавшееся имя. — Сереже Мышехвосту.

— Мышехвост, — хмыкнул Леам. — Хорошо, так и запишем. Сережа, сын Мышехвоста.

Он похлопал котел по пузатому боку. Изнутри донесся мат, но Марину это уже не беспокоило: она чувствовала огромное облегчение, что нашелся способ решить их проблему. Теперь ей было, что предъявить при проверке. Пусть это нечто и было получено дендрофекальным методом.

Только хотелось бы с бумагами закончить побыстрее. Отчего-то, когда Леам предложил оформить документы, внутренний голос здорово возбудился этой идеей и принялся снабжать Маринино тело радостными и тревожными гормонами. Он ничего не говорил, но Марина чувствовала, что идея ему по душе, хотя объяснить свою позицию он пока не может.

— Леам, зайчик мой ушастый, а ты можешь прямо сегодня съездить к отцу? — она сложила руки в молитвенном жесте, решив прислушаться к желаниям внутреннего голоса.

— Ну… в принципе, почему бы и нет? — пожал он плечами. — Сейчас?

— Да! — обрадовалась Марина. — Вдруг успеете с отцом прямо сегодня в паспортный стол. Или как это тут называется? Ну, ты понял.

— Да, наверное, можно успеть, если поторопиться, — кивнул эльф, неуверенно оглядываясь: не надо ли что с собой взять.

— Ты уж поторопись, — подбодрила его девушка. — Ой, Леам!

Она сказала это так громко и резко, что он даже подпрыгнул.

— А вы с отцом можете сделать местные документы мне? — спросила она, только сейчас сообразив, что и сама тут беженка без документов.