Могла остановить их? Шанс был небольшой, но могла. Однако не сделала этого. И сейчас смотрела, как медленно и молча животное сначала рухнуло на колени, а потом завалилось на бок, едва не придавив Бристел.

Лось не спрашивал «За что?», не жаловался на жизнь, не сожалел о прожитых годах и неосуществленных мечтах. Он просто принял свою судьбу. И это было чудовищно естественно — самая обычная пищевая цепочка, в которой молодые хищники добыли-таки себе обед. Но на Марину произвело неизгладимое впечатление.

Магики никакими угрызениями совести не мучились. Они радовались, прыгали и хлопали друг друга по спинам, забыв про усталость. Еще бы — они добыли мясо. Чертову гору мяса!

— Я сожру его прямо сейчас! — возликовал Крис, сотрясая в воздухе окровавленными когтями.

— Только через мой труп! — наконец, отмерла Марина, хлопая Поморника по плечу, чтобы спустил ее вниз. — В нем может водиться целый справочник по паразитологии.

— Марина Игоревна! — возмущенно развернулся к ней Крис и не только он. — Вы не можете так поступить! Это же МЯСО! И мы его поймали.

— Вот именно, мясо: сырое и подозрительное, — сказала Марина, дергая демона за рукав, чтобы слез уже с туши. — Отдайте лося Поморнику, он отнесет в корпус. Там спокойно разделаете, приготовите и по-человечески съедите за обедом.

«За ужином, — поправил ее внутренний голос. — Мясо диких животных жесткое, к обеду не проварится».

Марина это уточнять не стала, чтобы еще больше не разочаровывать и без того расстроившихся магиков.

— Ну, хоть печенку-то я могу прямо здесь сожрать? — простонал демон.

— Крис, я со стеной разговариваю? — Марина уперла руки в бока. — Ты чего такой упертый?

— Тебе сказали: опасно, — неожиданно поддержала ее подоспевшая Кассандра, наградив демона «лещом». — И вообще, мне не нравится идея есть все сырьем там, где поймали. Как будто мы все еще в колонии.

Ребята обменялись мрачными взглядами. Марина видела, как в них борется желание вернуться к цивилизованной жизни и желание поесть долгожданного мяса здесь и сейчас.

— Давайте, мы отправим с Поморником дежурных, — в качестве компромисса предложила она. — А сами спокойно вернемся пешком: и время до обеда скоротаем, и ноги разомнем. Тем более, говорят, после бега нельзя сразу отдыхать, надо походить. Кто умеет туши разделывать?

— Давайте, я займусь, — предложил Шессер, забирая у Персиваля нож.

— А я коптить буду, — оживился Еж. — Над углями.

— Только ради долгого хранения! — предупредила Марина. — Сырокопченое есть запрещаю.

— Давайте, я за ними прослежу, — предложила Кассандра. — А то натрескаются еще этих самых микробов, заболеют.

— И я с тобой! — пискнула Флокси, хотя от нее-то Марина уж точно не ожидала желания любоваться разделкой еще теплого живого существа.

— Эй, а я? — возмутился Крис. — Я дежурный. И я его завалил.

— А тебе мы отрежем самое вкусное, — пообещала Кассандра.

— Только если так, — со вздохом смирился Крис. — Ну, валите тогда, пока я не передумал.

Новые повара расселись на плечи великана. Поморник с легкостью подхватил с земли огромную тушу лося и зашагал в сторону дома. Оставшиеся магики проводили дежурных завистливыми взглядами, повздыхали и тоже затопали в обратном направлении.

А Марина вдруг поняла, что стоит в самодельных тапочках среди дикого леса, и до дома далеко. Очень далеко.

***

— Тебе правда не тяжело? — сочувственно уточнила Марина у Ксавьера, покачиваясь у него на спине.

Она старалась не хватать его за шею и держалась за плечи, но это было довольно неудобно. Девушка впервые ехала на человеке в роли рюкзака, и ей за это было неловко. Но увы, она, как городской житель, была не приспособлена босиком ходить по бурелому.

— Правда, — без особых эмоций ответил Ксавьер. — Но будет лучше, если Вы уберете тапочки от моего лица.

— Извини, — покаялась Марина и вытянула руку с тапками в сторону. Держаться стало еще менее удобно. — Амадеус, у тебя руки свободные. Не понесешь мои тапочки?

— Я Вам кто, песик домашний? — возмутился демон и демонстративно отошел от них подальше, к валькириям, шедшим во главе походной процессии.

«Грубиян», — возмутился внутренний голос.

«Он на меня все еще обижен из-за той отравы», — напомнила Марина.

«На обиженных воду возят», — ответил ее собеседник.

«Ага, — отозвалась девушка. — Или босоногих училок».

Она покосилась на мужчину. Он держал ее надежно. Но так как дружественных отношений они пока так и не выстроили, Марина старалась слишком сильно к нему не прижиматься и страстно за шею не обнимать, что, разумеется, не облегчало процесс транспортировки.

«Ксавьер пахнет электричеством, — снова завел свое внутренний голос. — Опасностью пахнет. Будто там, под кожей, заряд невиданной мощи. Ходячий аккумулятор».

«Что за странные ассоциации?» — одернула его Марина, хотя ей тоже стало казаться, что существо под ней как будто плотнее обычных людей. Объяснить это ощущение она не могла. Но если б ее попросили высказаться, она сравнила бы этого человека с газовым баллоном, содержимое которого надежно заперто внутри, но все же находится под диким давлением. И лучше его лишний раз не трогать.

«А давай спросим, кто он?» — предложил внутренний голос.

Предложение было заманчивым. Тем более, что Марина давно уже мучилась этим вопросом: что ж в Ксавьере такого магического? Но она все же отказалась от этой идеи.

«Мы недостаточно близки, чтобы расспрашивать друг друга о таких подробностях», — с сожалением признала она.

«Да куда уж ближе, — фыркнул внутренний голос. — Ты ему в шею дышишь».

«Ты понял, о чем я, — отмахнулась Марина. — Мы недостаточно дружны».

«Так подружись», — тут же предложил ее невидимый собеседник.

«Блин, легко сказать! — возмутилась девушка. — Мне так-то не пять лет, чтобы просто сказать «Привет, Ксавьер, я Марина, давай дружить!». Дружба взрослых людей — она либо из детства, либо совершенно непредсказуемое явление, которое происходит само собой».

«Нет, но как-то же ты общалась и с Максом, и с Дэном», — напомнил ей внутренний голос об оставшихся в другом мире мужчинах.

«Я с ними не общалась, я им глазки строила», — смущенно признала Марина.

«Ну, и этому построй, — предложил ее собеседник. — Не вижу проблемы».

«Вот оно мне надо — самой себе такую жирную свинью подбрасывать? — возмутилась девушка. — Мне с ним, между прочим, бок о бок еще года два, возможно, жить и работать. А романтика любую дружбу портит, что при удачном, что при неудачном исходе».

«Идеалистка ты, — воображаемо покачал головой ее внутренний собеседник. — Вот тебе не пофиг, какие у тебя там будут потом с ним отношения? Сама говоришь — это максимум на два года».

«Не пофиг, — ответила Марина. — Он мне нужен. Как образец спокойного, вежливого и культурного человека. А еще как авторитет. Чтоб дети слушались».

«То есть, ты мамочка, а он папочка, — фыркнул внутренний голос. — И семнадцать приемных уголовников. Очаровательная семейка, ага».

— Слушай, достал уже! — возмутилась Марина.

— Что? — не понял мужчина.

— Ой, Ксавьер, прости, я не тебе, — густо покраснев, сказала Марина. — Это я сама с собой.

— М-м, понятно, — также без особых эмоций ответил он. — А почему в мужском роде?

Марина задумалась. Действительно: почему ее внутренний голос — мужской? Чтобы звучал умнее? Или это что-то по Фрейду?

— Ну, не знаю, — смущенно пробормотала она. — Я отца рано лишилась. Может, поэтому. Хочется иногда поговорить с ним. Вот и воображаю.

— М-м, — слегка кивнул мужчина. — Я тоже иногда с мамой говорю. Правда, она мне не отвечает.

Марина ощутила смесь неприятных эмоций: и что в душу случайно залезла человеку, и что сама какой-то ерунды наговорила, и что никакого дружеского настроя эта случайная беседа не вызвала. Напротив, обоим явно стало некомфортно, что сказали лишнее.

И они неловко замолчали. Только Марина мысленно пригрозила незримому собеседнику убить его за эту подставу. Увы, тот сделал вид, что его нет. А что взять с воображаемого существа?